Читать книгу "Тертон - Александр Цзи"

стол у окна. Стол был накрыт скатертью из пестрой ткани и ломился от всяческой снеди — нарезанного ломтями сыра, знакомого концентрата в виде слепленных пирожков на блюдцах, ягод, длинных ломтей высушенного мяса. Все, по всей видимости, натуральное, домашнее и в высшей степени аутентичное.

«Без гламура и фальши», — подумал Стас.

Тетка налила половником супа из кастрюли в чашку и подала гостю.

— Со мной спутница… — начал тот. — В машине. Надо бы позвать…

Он выглянул в окно, но машина стояла на другой стороне.

— Не придет она, — отмахнулась тетка, продолжая суетиться.

— Почему?

— Мы с тобой должны поговорить вдвоем. Ешь, не спеши никуда.

Так она и есть старейшина? И Майе заходить к ней просто так нельзя? Изгойская субординация, что ли?

Стас послушно принялся есть — аппетит нагулял зверский. Тетка села напротив и с умилением наблюдала за ним.

— Вы одна тут живете? — попытался поддержать светскую беседу Стас, уплетая тауханские разносолы за обе щеки. — То есть с тем мальчиком… Он — ваш сын?

— Восьмой, ага. Еще есть три дочери. Все разъехались, ищут свой Путь. Кто-то семьи создал, кто-то нет. Не хотят жить на земле предков, но и в большом мире себя не находят…

— Ого! — вырвалось у Стаса. Одиннадцать детей, офигеть! Сколько лет этой матери-героине? Каждый год она рожала, что ли?

Он огляделся, прислушался к чутью. До него вдруг кое-что дошло.

Здесь нет Завесы! Совсем! Поэтому все именно такое, каким и должно быть.

— Вы тоже Изгой? — спросил он.

Тетка засмеялась удивительно знакомым смехом.

— Мой народ живет тут много сотен лет. Это наш дом. Так что мы кто угодно, но не Изгои на собственной земле.

— Я имел в виду, вы тоже боретесь с Серыми?

— Бороться надо не с Серыми, а своей глупостью и невежеством, из-за которых за Завесу цепляешься.

Непростая тетка, сделал вывод Стас и продолжил есть. Закончив с супом и закусками, взялся за кружку обжигающего чая с молоком.

Хозяйка поднялась, достала из маленького сундучка в углу бусы — напомнившие Стасу бусы бабы Насти. Но эти были не из янтаря, а прозрачных стекляшек или хрусталя. Но явно не из алмазов. Тетка уселась за стол с бусами и взяла с подоконника деревянную трубку наподобие короткой подзорной трубы. Посередине трубы было отверстие, и тетка вставила туда одну бусину.

— Ну-ка, поворотись-ка к свету! — скомандовала она, глядя на Стаса через эту трубку с бусиной внутри, служившей в качестве линзы. — Да не хмурься ты! Улыбнись — сфотографирую!

Стас изобразил улыбку. Что происходит?

Тетка посмотрела, поменяла стеклышки, снова посмотрела. Проделала эту манипуляцию еще несколько раз. Наконец убрала прибор и медленно проговорила:

— Да, тертон… Как я раньше-то не распознала?

— Когда это раньше? — подозрительно спросил Стас. И вспомнил, как ему привиделась старуха в тауханском наряде возле Дары на складе. Потом — у ручья в первую ночь обучения. И возле руин.

Не эта ли тетка следила за ним все это время из-под Тумана?

— Чего молчал? — осведомилась хозяйка. — Скрытничал?

— Не доверял тем, кто не рассказывает всего, — честно ответил Стас. — Да и сам не разобрался до конца.

— Понимаю. А почему на тебе отпечаток Гончего?

— Кого? — Стас напряг память. Что-то говорилось о Гончих…

— Пока ты в горах был, звонил кому-то, да? Тебе ведь велели с собой телефон не брать!

— Я не звонил! — выпалил Стас. И спохватился. Эй, я ведь разговаривал по телефону с Никитой, чтоб его! А потом было чувство внимательного взгляда со стороны. Упавшим голосом он сказал: — Это мне звонили…

Тетка кивнула и спросила:

— Телефон с тобой?

— Я его сломал… Вдребезги.

— Правильно. Вредная это вещь. Создает зависимость похуже наркотиков. Но тебя еще и Гончий унюхал…

— Мне позвонил Никита, друг детства… Под Завесой его дом пустой, необитаемый, и я не знаю, кто он такой вообще! Он и есть Гончий?

— Наверняка он.

— И что теперь делать?

— Ускориться. Ты должен пройти ритуал отсечения.

Стас напрягся, подозрительно спросил:

— Отсечения чего?

— Привязанности к Завесе.

— У меня нет привязанности к Завесе.

Тауханка хихикнула:

— Это ты так думаешь! Тебя ведь тянет к красивому и блестящему? Дорогому? Хочешь жить роскошно?

— Не обязательно роскошно, но хорошо жить все хотят.

— Есть такие, кто и не хочет. Это те, кто прошел ритуал. Сегодня ночью будешь сидеть на горе Орогхэ, согреваться страхом или вожделением, играть на ганлине и призывать духов мертвых. Не разговаривай с ними, просто играй дальше. Когда придет она – трехглазая алмазная хатан, — скажи ей, что желаешь научиться открывать Завесу по желанию. Она будет смеяться и пугать. Вздрогнешь — с ума сойдешь! Спокойно высидишь — получишь умение отдергивать Завесу, как приспичит.

Стас со стуком поставил чашку с чаем на стол и уставился на хозяйку. Услышанное пугало не на шутку — потому что у Стаса не было никаких резонов не верить этой женщине.

— Вы серьезно? — все же выдавил он.

Тетка хохотнула.

— Поел? Вот и иди! Чего расселся? Ты же тертон, искатель сокровищ, вот и ищи сокровища! Знания и умения — тоже сокровища! Подороже золота и алмазов…

Стас покинул дом тауханки в состоянии легкого шока.

Глава 33

Куратор-12

В фургоне Стас неживым монотонным голосом пересказал распоряжение старейшины Майе. Та не удивилась.

— Я знаю, где гора Орогхэ, — сообщила она.

— А если у меня не выйдет? Если меня эта алмазная хатан сожрет? Что это такое, кстати?

— Выйдет, верь в себя. А хатан — это местный дух. Из тауханской мифологии. Не забивай себе голову всякими мелочами, помни о том, чему я тебя учила.

Стас помолчал, глядя на альпийский луг, по которому ползла тень от облака. Красота пейзажа проходила мимо сознания.

— Почему ты не зашла? — спросил он.

— Смысла нет.

«Ты ее дочь? — тянуло задать вопрос Стасу. — И вы поругались когда-то, потому что ты не пожелала жить на земле предков?»

Но он сдержался.

Они поехали по одной Майе известной дороге и за день с частыми остановками преодолели километров пятьдесят, взбираясь все выше и выше в горную страну. Один раз Майя заправила машину из канистры в салоне.