Читать книгу "Назад к ЭВМ - Анна Наумова"

яйца, сахар, чай… Но Сазонов помнил всех, даже тех, кто просил у него нитки, чтобы носки заштопать, или горбушку хлеба. Он вполне реально мог заявиться на порог и потребовать отрезать ему горбушку, даже если ее просили неделю назад, или метр ниток. Мне он был неприятен: чем-то смахивал на Ромашова из книги Каверина «Два капитана», такой же скользкий и мелочный. Как правило, об этом качестве Сазонова новенькие быстро узнавали и попросту переставали с ним общаться, и в его собственных просьбах ему, разумеется, отказывали.

— Так вот, сижу я, рисую себе, — продолжал вдохновенно Валька. И вдруг вижу — одеяло у него как-то странно шевелится. А в воздухе прямо резкий дух такой, как в рюмочной. Я не понял, в чем дело, кивнул пацанам. Те, не долго думая, просто подошли и сдернули одеяло с Петьки. А тот в одиночку, оказывается, вино лакал, которое привез в рюкзаке, — Валька выразительно щелкнул пальцами себя по шее, — и уговорил уже почти всю бутылку в одно рыло! А под одеяло спрятался, гад такой, чтобы ни с кем не делиться. В общем, мы его заставили эту бутылку до дна выпить. Он уже вообще лыка не вязал. И тут, прямо в этот момент, заходит повариха. Мы уж было обрадовались, мало ли, нам еще какая еда положена. А она и говорит: «Ребята, а не желает ли кто потрудиться завтра на кухне? Надо в четыре утра прийти, отпущу после двенадцати. От картошки Вас освободят!».

Несмотря на перспективу освободиться к полудню, никто идти помогать на кухне не захотел. Да ну его, лучше картошку потаскать, чем в такую рань подниматься. И тут картина маслом: встает Петька, пьяный просто в хлам, и говорит: «Я желаю! Очень желаю!». Потом тут же падает на матрас замертво и засыпает.

— А дальше что было? — ухмыльнулся я.

— А дальше пошел дождь ночью. И лил три дня подряд. И никакой уборки картошки не было. Мы просто спали и своими делами занялись. А Петька в тот день с жуткого бодуна пошел на кухню в четыре утра. Отказываться уже поздно было… Вернулся в общагу с мозолями на руках, говорит, почти тонну картошки перечистил, теперь смотреть на нее не может. Вот так ему, жадине. А поделился бы вином — отдыхал бы с нами. Теперь, когда он что-то просит, мы ему всегда жареной картошки предлагаем.

— Да уж, настигла законная кара, — согласился я.

— Ну в следующем-то году ты поедешь с нами? — с надеждой спросил Валька.

— Конечно, — я решил не расстраивать друга, но на душе скребли кошки. Если разработка нашего с отцом проекта закончится успешно (а в этом я почему-то не сомневался), то на картошку с Валькой поедет его настоящий друг Матвей Ремизов, а не я. Я здесь — всего лишь гость, который призван выполнить свою миссию, не более того.

* * *

В понедельник у нас было всего две пары с утра, а последние две — отменили. Обрадовавшись внезапному «окошку», я решил сгонять в «Склиф». Мне нужно было кое-что выяснить. От этого, в том числе, зависел сценарий моего виртуального спасения героев этой странной и загадочной истории. В шесть мы с отцом договорились снова встретиться в аудитории. Я посмотрел на часы: начало второго. Отлично, у меня впереди еще полдня.

— Погоняем в футбол? — спросил Валька. — или ты, как всегда, за свой компьютер усядешься? Может, покажешь хоть, что ты там пишешь? Или ты теперь с этим долговязым все время ходишь?

— Этот долговязый нас с Ленькой и его другом уберег от больших проблем с люберами, — напомнил я ему, запихивая тетради в сумку. — Помнишь, я тебе рассказывал? Если бы не он, ты бы сейчас нам в «Склиф» передачки носил. А я не хочу второй раз за месяц в больнице валяться. Думаю, и ты бы этого не хотел. Слушай, я, кстати, сейчас туда еду, давай со мной?

— Лады, — охотно согласился Валька. Все равно делать нечего. Томка только завтра приезжает.

Пообедав в буфете, мы двинули в «Склиф» на метро «Колхозная». Потихоньку я привык называть станции метро их старыми названиями. Уже знакомая мне работница регистратуры с деланным радушием заулыбалась мне и чуть не выбежала встречать.

— Алешенька, привет! Давно не видели тебя. Ты к Николаю Васильевичу?

Я кивнул, стараясь тоже выдавить улыбку. Терпеть не могу всякую показузу. Валька вытаращил глаза. Он и представить не мог, что у меня здесь такие знакомства.

— Это твоя ненаглядная, что ли? Старше тебя, поэтому ты ее и прячешь? — театральным шепотом сказал.

Теперь уже я его пихнул в бок.

— Ты дурак? Она мне в матери годится.

— А чего тогда она прямо расцвела, когда тебя увидела? И почему «Алешенькой» зовет?

— Не знаю, — я пожал плечами, сделав вид, что и меня это удивило. — Может, с кем-то перепутала.

На самом деле я, конечно же, знал, почему работница передо мной чуть не пляшет. Она просто рада по уши, что таинственному исчезновению больного, которое, кстати, произошло в ее смену, никто так и не придал огласку. Кто знает, может, в ее обязанности входит следить за тем, куда исчезают живые или не очень больные? Я же никогда не работал в больницах и не знаю, как у них все тут устроено.

Нервничая и поправляя прическу, как и в день моего первого посещения, дама начала звонить по телефону.

— Николай Васильевич, тут мальчик опять пришел. Ну тот, который Ремизов… Да-да, передам. — Сейчас придет, — с прежней сияющей белозубой улыбкой обратилась она ко мне. — Ребята, присядьте.

Валька, по-прежнему удивленно глядя на меня, ждал объяснений.

— Да документы на выписку она потеряла, — выпалил я первое, что пришло в голову. — Помнишь, мне их врач привозил? Они обязаны были их в день выписки выдать, иначе какие-то проблемы были бы. Там еще снимки мои, в общем, все, что нужно. Я не стал поднимать скандал, просто попросил переделать. Может, их начальство за это штрафует? Или вообще статью какую навесить могут? Вот и улыбается мне, как сто американцев.

Удовлетворенный ответом, приятель кивнул и начал рассматривать стены. Да, кажется, за месяц моего пребывания тут врать я научился отменно. Как бы это не вошло у меня в привычку. А может, если ради благой цели, то и нет в