Читать книгу "Повелитель теней #8. Финал - А. Никл"

перешла на седьмой ранг. Всё благодаря Марку, который присылал огромное количество кристаллов.

— Вредный мальчишка, — пробурчала Кристина, встала и начала нервными движениями заваривать чай. — Бросил меня, а сам где-то развлекается! И главное — ни слуху ни духу! Хотя бы весточку написал! Только гадать и приходится, всё ли с ним в порядке…

— Наразвлекался, — прозвучал от двери весёлый голос, и Кристина резко развернулась, расплескав кипяток. На пороге стоял Марк собственной персоной и широко улыбался. Она с грохотом поставила кружку на стол, чеканным шагом прошла к Марку и отвесила звонкую пощёчину, а потом — крепко поцеловала. Марк рассмеялся прямо в поцелуй и перехватил её вторую руку, которой она попыталась заехать ему в живот. Обняв её, он прошептал ей на ушко: — Ты уж определись. Любовь или война?

— Любовь, — гневно пропыхтела Кристина и снова его поцеловала, до боли прикусив губу.

Спустя час они всё-таки оторвались друг от друга, и к ним вернулась способность вести серьёзный разговор.

— Ты насовсем или в отпуск? — уточнила Кристина.

— Насовсем, — ответил Марк, и по его лицу пробежала тень. Он потянулся, взял свои штаны и вытащил из кармана кулон на цепочке. Крохотный бутылёк, внутри которого клубился непроницаемо чёрный туман. Он аккуратно застегнул цепочку на шее Кристины и сказал: — Подарок. В качестве извинений. Мне показалось это романтичным — часть меня всегда будет с тобой.

— Спасибо, — прошептала Кристина, заворожённо наблюдая, как шевелится тьма в бутылочке. Но её не так легко было сбить с толку милыми подарками. Она пристально посмотрела на Марка и уточнила: — Что-то назревает?

Глава 25

Академия Романовых, общежитие преподавателей.

Уставший Владимир вошёл в свои покои, небрежно скинул обувь и тяжело опустился на тумбочку. Хотелось искупаться и завалиться в кровать, но, собрав силу воли в кулак, он направился в гардеробную. Там, за вешалкой с пиджаками, был спрятан алтарь, на котором он делал подношения Хорсу. Самый мудрый Бог был по совместительству и самый странный — постоянно являлся Владимиру в облике грязного бомжа. Маскировался, что ли? Впрочем, Владимиру было всё равно — Хорс вылечил его жену, так что мог приходить хоть голым и плясать чечётку. Проговорив ритуальные слова, Владимир положил на алтарь зелёнку и несколько старинных ритуалов — Бог мудрости предпочитал книги, а не вино и мёд, как прочие небожители. Алтарь покрылся золотым сиянием — знак, что подношение приняли. Владимир удовлетворённо кивнул, поднялся и потопал в ванную.

— Повтори ритуал ещё четыре раза, — прозвучал требовательный голос. Владимир крутанулся на пятках, приготовившись к драке, но тут же почтительно склонил голову и разжал кулаки. Перед ним стоял высокий длиннобородый старец. Статный, даже в какой-то степени монументальный. Глаза его были покрыты бельмами. Впервые Хорс принял свой истинный облик. — Завтра утром мир навсегда изменится. Ты не пойдёшь на работу. Скажись больным. Запасись зелёнкой и дарами. До вечера ты будешь совершать жертвоприношения.

— Без остановки?

— С той скоростью, которая не навредит твоему человеческому телу, — Хорс вздохнул, отодвинул его от дверного проёма и прошёл в гостиную. Усевшись на диван, он добавил: — На битву ты не пойдёшь. И ты должен понять, это не пустая прихоть. Если ты прекратишь… — он махнул рукой в сторону гардеробной. — Может случиться катастрофа.

— Хорошо, — покорно согласился Владимир. Вообще-то его так и тянуло возмутиться. При упоминании сражения у него закипела кровь, очень уж давно он не испытывал судьбу в славном бою. — Но позвольте спросить… Почему вы не обратились к жрецам, который работают в Храмах? Или к другим Богам? Судя по всему, назревает нечто серьёзное, и…

Хорс невесело рассмеялся и с неожиданной откровенностью признался:

— Припегала валяется пьяным, Дый в очередной раз напал на владения какого-то мелкого божка, а Сварожич старательно притворяется, что скорбит по Мокоши. На самом же деле — продумывает пути отступления. Его тяга к выживанию чересчур высока. Настолько, что иногда она его подталкивает к гибели, — уставился на Владимира абсолютно белыми глазами, и тот вздрогнул. — Парадокс. Всё можно было предотвратить, не доводить до кризиса. Однако, стоило бы нам сделать первый шаг, нас объявили бы злодеями. Никто бы не поверил… Что ж, придётся расхлёбывать последствия.

— Только жертвоприношения? — уточнил Владимир. — Может, всё-таки…

— Передай Ломоносову, что Виктория Столыпина находится в подвале особняка Громовых. Он должен убить её до девяти часов утра, не позже. Но и не раньше. Если поспешить, Перун остановится и выставит нас убийцами. И уже потом, избавившись от нас, он продолжит и его никто не остановит. Запомнил? Не раньше шести. Позволим шестерёнкам раскрутиться на полную скорость. Боги должны прочувствовать опасность.

— Сделаю.

* * *

Следующее утро, около семи часов часов.

У Громова с похмелья болела голова, и от этого он ненавидел весь мир. Люди — слишком громкие существа. Вот, например, его слуги — от их топанья у него под черепом гремели барабаны.

— Свалите! — рявкнул он и поморщился. От собственного голоса мозги чуть не сварились в кашу. Он потянулся к бутылке воды, стоящей у кровати, и вылакал её до дна. Немного полегчало. И чего это Перуну вздумалась устроить собрание в такую рань? Мог бы и подумать о своих подданных. Желудок с возмущением заурчал, к горлу подкатила желчь, и Громов помчался в туалет, где его вывернуло наизнанку. Мда, вот это будет фокус, если он наблюёт на ботинки Перуна.

Громову повезло — в аптечке нашёлся «Антипохмелин», и через полчаса он был как огурчик. Он прошёл мимо спальни жёнушки и оттарабанил по её двери весёлый мотивчик.

— Просыпайся, милая, — елейным голосом позвал он.

— Мы ждём только тебя, — раздался с первого этажа голос жены.

Громов проглотил едва не сорвавшиеся с языка ругательства. Вот всегда так! Прилежная, послушная Машенька выслуживается перед Перуном и выставляет его кретином. Ни на секунду не опоздает, из-за чего он выглядит непунктуальным болваном! Натянув на лицо улыбку, он сбежал по лестнице, влетел в гостиную и глубоко поклонился. На диване сидел высоченный мускулистый мужчина с короткими каштановыми волосами. Чуть правее, в кресле, притулилась Маша. Она стиснула руки