Читать книгу "Королева Крика II - blueberry marshmallow"

не помогали. — Латеску и Лера почти довели все до конца тогда. Нас спасло лишь то, что Лера приняла нашу сторону.

— Вряд ли новый убийца будет с ней солидарен, — с горькой усмешкой согласилась Свободова.

Повисла тяжелая, гнетущая тишина. Все, сидящие в комнате, думали об одном и том же. И вскоре Батрутдинов озвучил их общие мысли:

— В том году все крутилось вокруг нас с Луной. В этом же… Этому кому-то плевать на нас. Для него мы — пешки. Он не станет играть с нами, просто прикончит по очереди.

— Повторюсь, — дополнила его невеста. — Зря вы приехали.

— А разве полиция не должна приставить к потенциальным жертвам охрану или типа того? — нахмурился Никита.

— Мы не в Штатах, — фыркнула Луна. — Да и ты представь, сколько сотрудников им понадобится. Придется охранять весь состав новой «Маски». Да ещё и нас.

— А ещё копы, охраняющие дом, всегда умирают в кино, — напомнила Лиза и, помолчав пару секунд, спросила: — А свадьба?

— Какая свадьба без Антона? — Боне вздрогнула, вспоминая обескровленное лицо друга, лежавшего в гробу.

— Нет-нет, — Свободова решительно замотала головой. — Вы не можете не пожениться из-за какого-то выблядка, пересмотревшего ужастиков!

— Мы просто тихо распишемся, — пояснил Тимур и приобнял Луну за талию. — Никакого торжества не будет. Это была плохая идея с самого начала.

— Разве в «Крике» убийцы не были всегда связаны с одной и той же темной историей? — рассуждал Никита, переводя тему.

— Не всегда, — ответила Луна.

— Нет, подожди, — Пресняков всё же продолжил свою мысль. — Есть же шанс, что одна личность может знать… какие-то детали.

Все четверо ребят переглянулись между собой.

— Ты предлагаешь… — начал было Тимур, но осекся.

Ему все ещё было не по себе от того, как Луна в свое время вступилась за Леру. Но мысль была дельной. Вполне можно попробовать…

— Поговорим с ней, как Кларисса с Ганнибалом? — усмехнулась Луна, озвучивая вслух то, о чем подумал ее жених.

***

— И так, дорогие друзья! — Федор торжественно поднял вверх пластиковый стаканчик с пуншем. — Встречаем первого подозреваемого — Давида Вашакидзе!

Собравшийся народ тут же одобрительно засвистел и захлопал. Соколов возжелал устроить из случившегося настоящее представление и заставил своего друга ждать в прихожей, чтобы он мог войти в комнату лишь тогда, когда он объявит его появление.

Конечно, ему было очень жаль Тимофея. Именно поэтому сегодняшнее собрание киноклуба стало заодно и своеобразными поминками покойного Миронова. Алкоголя было больше, чем в прошлые разны, как и людей. Ведь Федор хорошо знал своего почившего друга — тот бы сделал то же самое для него.

Вашакидзе же ощущал себя сейчас хорошо. Можно сказать — отменно. Он помирился с Ниной и, кроме этого, стал буквально сенсацией в кругу своих друзей. Не удивительно, что, когда он вошел на зов Федора, на его лице было написана достаточно самодовольная улыбка. Для того, чтобы стать звездой, он уже успел прийти в себя.

— Ну что, каково было попасться в лапы обманного правосудия? — обратился к нему Соколов.

— На самом деле достаточно забавно, — Вашакидзе приподнял стакан с пуншем. — Но все мы знаем, что вырваться из такого правосудия крайне сложно.

Да, да. Обратите на меня внимание.

Парень улыбнулся и обвёл взглядом слушающих.

— Но теперь я знаю, что мы на пороге удивительной истории. Все мы.

Кале вовсе не хотелось оставлять Алексея одного, но и потащить с собой на собрание киноклуба она его не могла. Во-первых, для Воробьева присутствовать на таком мероприятии было бы слишком. Во-вторых, все бы тогда догадались о том, что он в курсе того, что она — Далматинец. Иначе что ещё ей делать в тусовке балета «Маски»? Тем более, что Чопра пришла сюда не за тем, чтобы фанатеть от убийств, а для того, чтобы выведать побольше информации. Каким-то образом Давид и Федор умудрялись знать те подробности, которые не были известны даже в СМИ.

Кала сложила руки на груди и угрюмо посмотрела на Соколова и Вашакидзе. Конечно, полиция отпустила Давида. И у него, и у Федора были алиби на время совершения убийств. Но теперь Чопра знала, что именно эти двое названивали Алексею и занимались его запугиванием. Вот два шнурка безмозглых. Надо будет это им припомнить.

Рядом с Калой на диване сидела Маша. Казанцеву почти передергивало от отвращения из-за того, что их с Чопрой плечи практически соприкасались. Она сильно сжала челюсть, а затем сделала большой глоток из своего стаканчика с пуншем.

— В прошлую пятницу мы с вами смотрели второй «Крик», — продолжил стоящий перед гостями Федор. — В эту будем смотреть третий, но сначала кое-что обсудим. За прошедшую неделю много всего изменилось. Во-первых, появились сразу три трупа. Земля пухом Тимофею.

Соколов на мгновение скорбно опустил голову, а затем вновь бодро улыбнулся.

— Во-вторых, задержали нашего Давида, и ему удалось кое-что вынюхать в полицейском участке.

Гости заинтригованно замерли, даже почти затаили дыхание.

— Ну что, Билли Лумис, поделишься своими знаниями? — вдоволь насладившись реакцией народа, Соколов повернулся к другу.

Билли Лумис. Кала сразу поняла, что Федор нарек этой кличкой Давида из-за того, что в первом «Крике» этого персонажа поймали и доставили в полицию из-за телефона. Но также это натолкнуло ее на не очень приятную мысль — Лумис был парнем Сидни Прескотт. От него намеренно отвели подозрение, оправдав, но в итоге все равно именно он оказался убийцей.

Такие вещи называются минутой славы. И от нее принято получать удовольствие. Вот Давид и получал свою порцию, которая, казалось, была дана ему за те часы ужаса, когда его кошмарил следователь в допросной. Вашакидзе даже забыл, как зовут этого чувака. Впрочем — разве это важно?

Важным сейчас было абсолютно другое. То, что его слушали. То, что на него смотрели. Этот тихий робкий мальчик был в достаточной мере тщеславной натурой. Но очень мало кто об этом знал. Ему нравилось, что на него смотрели. Нравилось даже то, что его называли Билли Лумисом. Этот парень был достаточно глуповат для того, чтобы понимать — то все дутая слава. Его заслуги в том нет. Он просто оказался в нужном месте и в нужное время.

— Когда меня отпустили, — начал Давид, когда Федор дал ему слово. — Я проходил мимо кабинета, где как раз обсуждались улики. На руках жертв убийца оставил знаки. Я запомнил и перерисовал.

Вашакидзе взял со стола и продемонстрировал зрителям большой лист бумаги, на котором были нарисованы непонятные линии.

— Пока что полиция бьется над загадкой — что означают эти знаки, и какое значение имеют для убийцы.

Признаться,