Читать книгу "Безбесыш. Предземье - Андрей Олегович Рымин"

тихо-тихо добавил:

— То, что князь ты, на Фате не знает никто. Клянусь небом! Мы молчали, как рыбы.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Не знает. Ага. Пятьдесят человек — то никто. Скоро слухи по всему острову расползутся. Хорошо, что былые планы меня теперь мало волнуют. Ватаг собирать и охотиться, слава Единому, мне больше не надо. Своё я добыл. Уплыву с Фата раньше, чем беглым княжичем заинтересуется местная власть.

— Ты только не пугайся, — продолжал на ходу болтать Брант. — Домик так себе, но перезимовать пойдёт. К весне Айк деньжат скопит — начнут строиться. То есть, начнёте уже. Главное, что земли кус приличный. Твои несколько соседних участков купили. И речушка у них, и склон выпасной. Всё под самый лес заняли. Развернуться с хозяйством есть где. Халаш ваш торговался, как йок. До трёх десятков золотых цену сбил. У них теперь там, и овцы, и козы, и куры. Пара коров. Завезли сена, соломы… Кукурузник полнёхонек. На всю зиму хватит. Я приглядываю. Чем могу помогаю.

Под радостную болтовню Бранта мы незаметно прошли весь посёлок. Довольно большой. С три Подгнилья, наверное. Людей не так, чтобы много, но из-за обширных дворов, где у каждого свой огород и хозяйство, площадь занимает приличную. С одного края покрытые лесом холмы. Другая сторона в поля упирается. Слева шумно речушка бежит. Самый стык половин тех, на какие Фат поделён. Считай, на границе равнины и гор посёлок стоит. Оттого и название носит такое — Предгорье. Хорошее место. Я бы тоже тут жил, кабы мог бы.

— Никак не привыкну, что у вас деревни зачастую вовсе без городьбы, — покачал я головой, глядя на хилый плетень, которым был обнесён крайний на улице двор. — Неужто совсем лесной зверь не тревожит?

— Так не большая земля же. На Фате живём. А кого, кроме хортов, бояться? — удивился Брант. — Муфр, если наведается, молодого барашка возьмёт. Лисы кур тянут. Волки редко когда большой стаей придут. А придут, так на выпасе скот будут резать. Им в посёлок зачем лезть? Стены строить ради такого нет смысла. Мы и так окрестный лес шерстим почём зря. Зверь серьёзный, из старых, посёлок десятой дорогой обходит.

Не Мун здесь. Совсем не Мун. Благодатная земля. Лучше места для житья не найти. И понятно, отчего столько денег берут. Чтобы только на год здесь остаться — золотой плати. Без такого побора народ бы на Фат просто толпами пёр бы.

— Вон, твоих дом. У них городьба как раз есть.

Брант указывал на обнесённый старым, почерневшим от времени частоколом участок пологого холма, начинающегося по правую руку от выходящей из леса дороги сразу за перекинутым через бурливый приток речушки мостом. Городьба в пару ростов образует квадрат, стороной шагов тридцать. За ней дома самого не видать — только крыши кусочек торчит. Проезжал мимо только что. Знал бы, сразу сошёл бы. Догадаться ведь мог, что мои себе выберут место с надёжными стенами.

Впрочем, тот частокол лишь на фоне плетеней в посёлке серьёзной городьбой смотрится. Вдоль дороги же, так и вовсе оградка из хлипких жердей, что прибиты меж кольев. Зато длинная — тянется на сотни и сотни шагов, огибая холм, и уходит далеко за ручей. Это просто граница участка и преграда для пасущейся на пожелтевшем, прибитом дождями и первыми заморозками лугу разномастной скотины. Со стороны леса оградка продолжается тоже, но пока круг не замкнут. Едва различимые отсюда людские фигурки копошатся близ самых деревьев.

— Загон ладят, — проследил мой взгляд Брант. — Давай в дом сначала. Вея точно там. Видишь дым? Небось, с Линой кухарят.

Я кивнул и направился к выходящей на дорогу калитке, от которой к приоткрытым воротам шла протоптанная тропинка. Ноги так и несут всё быстрее. Еле сдерживаюсь, чтобы не побежать.

А, к йоку! Скидываю на землю лук и колчан с рюкзаком — Брант подхватит — бросаю копьё и со всех ног несусь к частоколу. Подлетел. Тяну створку ворот на себя. Фат — не Мун. Среди дня изнутри запираться, когда домашние рядом снаружи, не нужно. Заскакиваю во двор и едва не сталкиваюсь с несущим какую-то миску Важиком.

— Ага! — с хохотом подхватываю уронившего свою ношу малого. — Не ждали!

У мальчишки отнялся язык. Худенькие ручонки душат мою шею. Лохматая головка прижалась к щеке.

— Вот так вымахал! Еле поднять тебя смог.

— Кто орёт там? — раздаётся из дома. — Что вернулись? Обед ещё не готов.

И тут же совсем другим голосом:

— Боженьки! Китя!

В сенях стоит Вея. Высокая, взрослая. На голове цветастый платок. На самой сарафан и передник. Рот открыт, в глазах слёзы.

— Вейка!

— Вернулся! Живой!

Названная сестрица бросается ко мне. Еле-еле успел опустить Важика. Она бы его просто смяла — настолько крепко вцепилась в меня. Повисла на шее. Теперь мы одного роста. Слов нет. Ревёт мне в плечо, причитает бессвязно.

— Родная… Ну, полно.

Шепчу, а у самого в глазах тоже мокро. Отвернись, бес. Не смотри на мои слёзы счастья. Тебе всё равно не понять.

Ло 11

Вот вроде бы и нормально поговорили — мальчишка даже частично признал свою вину и пообещал не влезать впредь — а далеко не всё сказано, что требовалось обсудить. Бросил своё беспечное: “ладно” — и завалился спать. Для него недалёкого с приездом на Фат все проблемы закончились. Про некоторые он даже не думает. Не видит их. Нужно было начинать с главного. Понятно же, что на острове нам нельзя надолго задерживаться. После поступка Мохи, сложить одно с другим не проблема. Но это для меня. Кит значения словам охотника не придал.

Сколько дней прошло, а он так больше ни разу и не вызвал меня. Проблем нет — Ло не нужен. Проехали с маленьким купеческим обозом через половину острова. Всего три повозки и девять с Китаром мужчин. Фат — это не материк и даже не Мун. Дороги почти безопасны и отсыпаны щебнем, так что даже дождь не мешает проезду. Несколько небольших перевалов — и вот мы на месте.

Посёлок, в котором мальчишка надеется обнаружить своих, встречает по-осеннему прохладной погодой. До зимы ещё месяц, но холода доберутся до этих широт со дня на день. Если Розины с сиротами здесь, ещё есть шанс уплыть с Фата до завершения судоходства. Китар убедится, что у детей всё хорошо, оставит им деньги — надеюсь, не все — и можно прощаться.

Если раньше зимовка на острове представлялась мне хорошей идеей, то в свете открывшихся обстоятельств