Читать книгу "Доминик Каррера - Дмитрий Васильевич Колесников"

как хотелось бы. А ты говоришь, фабрика! Да и потом, если наша фирма, — это эксклюзивные аксессуары, то при чем тут брюки? Это же продукт массовый, а не штучный.

Ну, вообще-то он прав. Что же делать?

— Как ты сказал? Аксессуары? — я обкатал это слово на языке. — Вот оно! Что ж ты раньше то молчал?! Аксессуары! Вот ваша ниша!

— Эээ?

Ну как маленький, чесслово! Пришлось растолковать мысль.

— Что такое ваш зонт? Аксессуар! Дорогой, и не шибко нужный. Ключевое слово тут, — "дорогой"! Возьмём вот, к примеру, ваш гардероб… Да что это я? Тащите ваши шмотки сюда, будем выбирать!

Покочевряжились, но принесли. Из кучи всех вещей я отложил лишь единицы. Ремень, кошелёк, галстук, шарфик, сумочка. Все то, что не требует примерки, но бросается в глаза, и "делает имидж".

— Вот, к примеру, — я взял ремень Энрике. — За сколько ты его купил?

— Не помню. Может пять серебряных, может десять.

— Это что за материал? Кожа?

— Нет, материя с пропиткой.

— Что-то вроде ремня на мотоцикл, что ли? — удивился я.

— Ну да. Стоит гроши, я же говорю.

— Понятно… А если сделать ремень из кожи… Что тут самое дорогое?

— Телячья? — предположила Ольга. — Она одна из прочнейших. Но вид у нее так себе.

— Телячья тоже неплоха, — согласился я. — Надо просто выделку хорошую, и тиснение добавить. Но я говорю не о прочности, а о цене. О! В африканской Мамбе я видел отделку из кожи, такая серебристая, с отливом, как у змеи чешуя.

— Крокодилья? Ты уверен?

— А что? Кожаный ремень из крокодильей кожи, это круто будет выглядеть, по-моему, нет?

— Не знаю, — качает головой Ольга. — Никогда об этом не думала.

— Для того, чтобы сделать как ты говоришь, надо связываться с африканцами, — добавляет Энрике.

— Ну да, — киваю я. — Давайте свяжемся.

Молодожены смотрят на меня с удивлением.

— С африканцами, Доминик!

— Я понимаю, — не понял я их возмущения. — А с кем же ещё? Крокодилы, они же только в Африке водятся, верно? Или ещё в Австралии тоже есть? Можно с ними договориться?

— Как ты не понимаешь? Африканцы, — наши враги! А мы будем с ними сотрудничать? Что о нас люди подумают?!

— Да что в этом такого? Мы же не секретами военными будем торговать, а изделиями из кожи крокодила. В чем криминал вы видите?

Энрике поджимает губы и неприязненно на меня смотрит, Ольга пытается мне объяснить:

— Если мы будем работать с Африкой, то люди подумают, что мы хотим поддержать ее экономику. А если экономика Африки будет сильной, то африканцы могут напасть на нас. Значит, по-твоему, мы должны трудиться для того, чтобы африканцы смогли развязать ещё одну войну с нами?

Сижу, офигиваю от такого выверта местного сознания. Пытаюсь донести до собеседников простую мысль, что давно понятна в моём мире:

— Мы будем закупать у африканцев кожу. Кожу! Она будет стоить нам медяхи, потому что она и стоит столько. А продавать мы будем эту кожу за золотые! Сотни, а может и тысячи процентов прибыли! А деньги от этой прибыли пустим в оборот нашей экономики, нашей, а не африканской. Чувствуете разницу? Африка будет поставлять нам сырье, а мы продавать конечный продукт. Тем же африканцам! Они будут тратить деньги, а мы будем богатеть!

— Твои рассуждения, — непатриотичны! — заявляет Энрике.

— Да при чем тут патриотизм? — не выдерживаю я, и перехожу на повышенный тон. — Вы что, на войну собрались? Нам надо деньги зарабатывать, а не лозунги распевать!

— Как ты разговариваешь со старшими?! — взвивается Ольга. — Ты ещё маленький мальчик, а указываешь нам, что мы должны делать! Немедленно извинись!

— Чего-о?! За что это? Вам что, деньги не нужны? Я вам предлагаю заработать миллионы, а вы отказываетесь? И я же ещё в этом виноват? Вы что, совсем берега потеряли?

— Что?..

Короче, дальнейший разговор превратился в какую-то бессмыслицу. Кончилось тем, что я выскочил из дома Фернандес, не попрощавшись, и громко хлопнув дверью. Шел домой, кипя от возмущения, и прокручивая вновь наш спор. Идиоты! Как их можно ещё назвать? При чем тут экономика Африки, при чем тут военные вопросы? Можно подумать, что если они купят у африканцев пару шкур, то Африка тут же нападет на нас! И в этом будем виноваты только мы! Вот ведь… Слов нет.

Как вспомню времена холодной войны, когда СССР видел в США только военного врага. Ага, танков у нас больше! А то, что одежда в дефиците, это нормально! Я же им простую схему нарисовал: МЫ будем продавать то, что ОНИ будут производить! Мы будем диктовать цены, завоёвывать рынок, умы и сердца покупателей. Весь мир будет думать, что в Европе, — все самое лучшее, самое передовое, самое модное, в конце концов. А Африка? Да пусть она и дальше выращивает бананы и крокодилов, не ракеты и танки же строит? Если подумать, так я в этом плане ещё больший патриот.

Пришел домой в полном раздрае. Завалился спать. В воскресенье продолжение субботнего спора. Вызвала нас к себе старшая Фернандес, меня и Анну, и давай полоскать мозги, на тему моего непатриотичного воспитания. И Анна с ней согласилась! Я с них фигею! Попытался успокоить, объяснить по пунктам. Ведь взрослые же люди, должны же понимать свою выгоду? И что вы думаете? Ничего не вышло!

С каждым пунктом, что я говорю, они согласны. От миллионов никто не отказывается. Но когда в кучу все собирают… Опять я чуть ли не предатель. Мне даже в вину поставили, что для байков я использую поршневые группы от Лимузина, а не от отечественных производителей. Да ещё с подозрением спросили, а почему это я отказался от сотрудничества с Корветом?

К концу разговора у меня голова разболелась, и Источник бурлить начал. Анна, видя мое состояние, быстренько увела меня домой. Дома она вручила мне кучу кристаллов-накопителей, и я слил свой негатив в них. Долго не мог успокоиться, Источник раз за разом наполнялся до отказа, требуя сброса по новой. Лишь после трёх кристаллов магия, бурлившая во мне, успокоилась, и я смог нормально поужинать. Что же будет, если Источник ещё вырастет? Как с этим борются сильные маги?

Вечером, лёжа в кровати, сообразил, что мне не нравилось с самого начала. Потом сообразил: в эмофону Ольга и Энрике были изначально настроены негативно. Вот не принимали они меня с теми же чувствами, что и раньше, до Выставки. Почему? Непонятно. Ольга и раньше ко мне настороженно относилась, с недоверием каким-то, а сейчас просто злобой от нее так и прёт, злобой, обидой