Читать книгу "Крах - Арне Даль"

В цифровом мире или в реальности?

– Зная ее, я уверен, что она была предельно осторожна онлайн с тех пор, как ее отстранили.

– Но у нас есть ваш этот Кейт, – задумчиво произнесла Блум. Если верить записям Ди, Кейт капитально обосновался в Велавэре. Там речь идет как раз об отмывании денег, обо всяких ООО и так далее. Возможно, Кейт где-то засветился, и их с Ди общение всплыло на свет божий.

Нахмурившись, Бергер покачал головой.

– С другой стороны, Кейт торгует в международном хедж-фонде в Женеве. Поэтому не удивительно, что он въедлив в финансовых вопросах. А цифровая безопасность хедж-фонда в разы выше, чем у шведской полиции, как мне кажется.

– А если мы возьмем физическую реальность? Очевидным является то, что она присутствовала в том ателье в подвале. На нее напали, она была спасена, у нее украли мобильник. А еще есть ее контакты с агентствами недвижимости, тот самый Манфред Лунд и его мальтийский счет, куда было переведено «вознаграждение» за контракт. Есть еще частная фирма, владеющая ателье, где чуть не убили Ди. Она собиралась присмотреться к ним повнимательнее, но я ничего не нахожу в ее материалах.

– Наверное, не успела, – сказал Бергер. – Но тебе не кажется это любопытным: ООО, счета на Мальте, «вознаграждения» – попахивает экономическими преступлениями, не находишь? Это как раз территория Блока и «Ньорда» – и туда же прекрасно вписывается наше биотехнологическое предприятие. Мир рисковых венчурных капиталистов. Похоже, наш убийца как-то связан с таким предприятием. Он разбирается в довольно сложных вещах, от ООО до крионики. Финансовые махинации – такой же конек для него, как и передовые естественные науки. Все это связано, я уверен.

Блум кивнула.

– Если убийца один, а именно из этого мы исходим, он – высокообразованный, умный и рисковый человек, жаждущий признания. Вместе с тем, учитывая его исключительную педантичность, можно с уверенностью сказать, что он не в своем уме. Вспомни резиновую лодку. Топоры. Причесанную бороду.

– Какой приятный противник, – простонал Бергер.

Тяжело вздохнув, Блум покачала головой и окинула взглядом комнату. Стало совсем темно. С небольшого залива, связанного со всем мировым океаном, надвигалось нечто посерьезнее летнего ветерка.

Как будто дождя недостаточно.

– Постараюсь сфокусироваться на этом, когда буду работать дальше с биотехнологическими фирмами, – сказала она. – Стартовый капитал, венчурные капиталисты, международные интересы, аутсорсинг. И немножко грязных денег.

– Звучит логично, – согласился Бергер. – Самир ничего не может найти, несмотря на две прекрасные отправные точки: Лидингё и Больста. Скорее всего, Больста – всего лишь проходной пункт на пути в северном направлении, а вот Лидингё, похоже, исходный пункт.

Разорванный сверток так и остался лежать на столе, несмотря на попытки Бергера его убрать. Рядом стояли две тарелки с совершенно разным наполнением.

– Мне кажется, твою сосиску придется разогревать снова, – сказала Молли Блум.

48

Среда, 7 июня

К вечеру небо прояснилось. Весь день в окна стучал косой дождь, ветер вздымал волны, почти доходящие до мостков. Все это больше напоминало осеннее ненастье, нежели июньский бриз.

Как раз когда прекратился дождь, они снова встретились в большой комнате. С квадратными глазами и каждый со своим ноутбуком в обнимку, они устроились на диване.

– Итак, автомобиль, – начал Бергер без предисловий. – Я потратил почти весь день на то, чтобы изолировать наш белый «Вольво V70» на Лидингё. Именно там впервые попала на камеру машина, направляющаяся в сторону Мёркё в ночь на пятое мая, предположительно с третьим трупом в багажнике. Самир проверял ту же марку и цвет, но с другими номерами и в другое время, на Лидингё. Есть пара совпадений – но не особенно убедительных. Ни у одной из машин не обнаружено вмятины у левой передней фары. Или он действительно стартовал в ту ночь с Лидингё, хотя машина и не попала ни на одну другую камеру. Или он поехал на Лидингё с другими номерами, поменял их там и специально показался на камеру, чтобы запутать следы.

– Если точно знаешь, где висят камеры, пустить полицию по ложному следу несложно.

– И все-таки это довольно рискованная игра, – возразил Бергер. – Самир сказал, что разных камер очень много, чтобы знать их все, надо быть…

– Полицейским? – предположила Блум.

– Этого недостаточно, – поморщился Бергер. – Инспектором дорожной полиции. Надо быть… черт возьми, пауком с развитой сетью.

– Самир? – воскликнула Блум.

Повисло молчание.

Весьма тягостное.

– Мы уже наблюдали сомнительные действия полиции относительно этих дел.

– Чудесно, – буркнул Бергер. – Самир и Конни Ландин работают в сговоре изнутри полицейского управления, чтобы защитить серийного убийцу. Блестящая теория.

– Да уж, – вздохнула Блум и махнула рукой. – Продолжай.

– Поиски на Лидингё продолжаются, не беспокойся, но я больше в них не верю. Остается Больста. Значит, надо вернуться к самому первому убийству, нашему заколотому ножом семидесятилетнему господину. Думаю, нам надо в деталях представить себе всю сцену, разобрать тот вечер по минутам. Начало марта, еще холодно, но лед уже тронулся. Наш убийца приступает к своему проекту, ему многое надо подготовить и проверить. Несколько месяцев он провел в Рогсведе, разрабатывая план. После чего покинул ателье и перебрался куда-то за город, где у него есть доступ к замороженным телам. Он размораживает их, делает это профессионально, а сразу же после убивает. Но не в тот раз, не в самый первый. Его дебют. Это не какой-нибудь замороженный труп. В отличие от своих братьев и сестер по несчастью, найденных на следующих пляжах, первой жертве на момент смерти действительно было около семидесяти, хотя он делал все, что мог, чтобы стать моложе. Первое убийство отличается от остальных. Другая жертва, другой метод, другая… страсть. Или, возможно, просто неопытность. Он мог не знать, сколько нужно приложить усилий, чтобы убить человека ножом. Получилось восемнадцать ударов, из них восемь – в лицо. Хотя уже в следующем месяце он уже хладнокровен – простое прямое удушение – а затем серия точных ударов топором, одновременно холодных и кипящих гневом. В первом убийстве мы тоже видим черты холодной рассудочности. Убийца приколотил скворечник к дереву на Фэрингсё, оставил нам ниточки – всё это было тщательно спланировано, он сохранял хладнокровие вплоть до вечера В, до ночи Н – но теперь ему надо убить человека, положить изрезанный ножом труп в мешок, выбраться оттуда, лавируя между льдин на резиновой лодке, вынуть изуродованное тело, аккуратно положить его на берегу, замести все следы, вернуться, уже совершенно замерзшему, на лодке к машине, отъехать, в заранее выбранном месте в полной темноте поменять номера. Он на взводе, весь к крови, продрогший. Кем бы он