Читать книгу "Культура и общество средневековой Европы глазами современников (Exempla XIII века) - Арон Яковлевич Гуревич"

Беренгарий, то есть медведь, служит мессу; лев с другими зверями пируют. Неужели благодаря реву стольких животных душа ростовщика или грабителя рыцаря доберется до небес? Чем больше звери празднуют, тем сильнее бесы мучают душу грешника (Hervieux, 319). Эта ссылка проповедника на изображенные в храмах шутовские заупокойные мессы весьма показательна. Не менее показательно и упоминание имени Беренгария. Изображенные в этой сцене звери — персонажи широко популярных в народе басен о животных. В другом своем «примере» Одо именует дьявола Ренальдом (Рейнеке-лис), а ростовщика — Изенгримом (Hervieux, 324), опять-таки активизируя фольклорный фонд своих слушателей. Фольклор, изобразительное искусство и проповедь идут здесь рука об руку.

Таким образом, ростовщик — враг Бога и природы, посягающий на все законы и самое время. Все, с чем он соприкасается, заражено его греховностью. Когда один ростовщик отдал свои деньги на хранение в монастырь и келарь убрал их в тот же сундук, в котором хранились монастырские деньги, последние исчезли. Сундук был заперт, замок на месте, воровство исключено, — не иначе, как деньги ростовщика пожрали деньги монахов! (DM, II: 34). — Одна из бесчисленных овеществленных метафор, к которым, как мы уже убедились ранее, столь охотно прибегает тот тип сознания, который породил «примеры». Материя, в глазах этих людей, не бескачественна, но обладает моральными свойствами, и отнюдь не безразлично, как нажита та или иная сумма денег. В зависимости от способа их приобретенья деньги могут быть дурными или добрыми. Доказательство: некий паломник плыл по морю в Аккон, к святому Иакову, и оказавшаяся на борту корабля обезьяна украла его кошелек и, забравшись на мачту, стала вынимать из него монеты и обнюхивать их, одни с отвращением выбрасывая в море, другие убирая назад. Когда, наконец, паломник вновь завладел своею мошной, он уяснил, что все деньги, приобретенные посредством обмана паломников, обезьяна выбросила, а остальные деньги, которые достались ему по наследству, сохранила. Святой Иаков не желает, чтобы к его алтарю принесли неправедно нажитые деньги (Greven, N 102; ТЕ, N 306).

Земное благополучие ростовщиков обманчиво. Зарабатывая все новые деньги, они только копят проклятье для своей души. Поле некоего ростовщика осталось неповрежденным, тогда как весь урожай у соседей был побит градом, и он в радости заявил священнику, что жизнь его заслужила одобрение. Но священник отвечал: «Не в том дело, просто у тебя много друзей в собрании бесов, вот ты и избежал бури» (ТЕ, 70). Подобно этому, ростовщик, долгое время находившийся под отлучением, похвалялся перед другими прихожанами, со смехом демонстрируя свое толстое брюхо: «Видите, как меня истощили проклятья священников». Несчастный не понимал, замечает Этьен де Бурбон, что Господь откармливает его подобно свинье в жертву вечной смерти (ЕВ, 302).

Тяжесть грехов ростовщика такова, что на похоронах одного из них выяснилось, что соседи, намеревавшиеся отнести его тело на кладбище, сколько ни пытались, не в силах были его поднять. Нашелся мудрый старец, который поведал присутствующим об обычае, заведенном в этом городе: когда умирает человек, к месту погребения его должны сопровождать те, кто принадлежит к той же должности или роду занятий, что и покойник: священники и клирики хоронят священника или клирика, купцы — купца, мясники — мясника и т. д. Тогда пригласили четверых ростовщиков, которые беспрепятственно подняли тело и доставили его к месту погребения, — бесы не допустили того, чтобы их слугу несли другие люди, помимо его собратьев (Crane, N 178)[136]. В других случаях священники попросту отказывались хоронить денежных наживал в освященной земле. Один благочестивый священник заявил, что такой человек заслуживает лишь «ослиного погребения», и, чтобы отделаться от настояний друзей покойного, предложил положить его тело на осла и посмотреть, какова воля божья: «Куда осел отнесет его, там и похороним». Водрузили труп на осла, и тот, никуда не сворачивая, вывез его из города и сбросил в навозную кучу под виселицей (Crane, N 177). «Скотскому погребению» предали и растерзанный бесами труп ростовщицы, душу которой они отправили в ад в самый момент ее смерти (DM, XI: 41).

Алчность ростовщика поистине безгранична. Процентщик из Меца при смерти просил жену положить ему в могилу кошелек с деньгами. Она пыталась сделать это втайне от других, но кто-то вскрыл могилу и нашел в ней двух жаб. Одна вынимала монеты из кошелька, а другая вкладывала их в сердце покойника (DM, XI: 39. Ср. Crane, N 168). Клирик Вальтер скопил много денег, но, лежа на смертном одре, ничего не оставил за упокой души. В час его смерти кельнский каноник имел видение: Вальтер считал монеты, сложенные кучкой, а по другую сторону стола черт в облике эфиопа тщательнейшим образом проверял его подсчеты. Вальтер при этом частенько прятал монеты в своей одежде, и после того как все деньги были сосчитаны, эфиоп радостно захлопал в ладоши: «Вальтер утаил более дюжины марок!» (DM, XI: 43). В том же диоцезе известный ростовщичеством рыцарь Теодорих во время болезни постоянно двигал зубами, и, когда слуги спросили его, что он ест, Теодорих ответил: «Монеты жую». Бесы вкладывали их ему в рот (DM, XI: 42). Точно также бесы в аду засовывали раскаленные счетные камушки в рот другому ростовщику, душу которого они ковали железными молотами (Crane, N 173), а руки ростовщицы, которая умерла без покаяния, продолжали двигаться, будто она считала деньги, — ими двигал черт, и лишь экзорцизм привел к тому, что труп успокоился (DM, XI: 40). Тело умершего без покаяния кельнского каноника Годефрида, алчного до денег, один священник видел лежащим на наковальне, и его приятель, «епископ иудеев» Иаков, молотом расплющивал его, превращая в монету. «Кара вполне согласуется с виной», — замечает Цезарий Гейстербахский (DM, XI: 44).

Сознание ростовщиков полностью поглощено мыслью о деньгах. Они верят в их всесилие. Когда умирал один богатый ростовщик, он всячески старался уговорить свою душу не покидать его, посулив ей хорошую награду, но, убедившись в том, что не может удержать ее даже обещанием золота, серебра и прочих мирских радостей, пришел в гнев и послал ее к бесам в ад (Crane, N 170). Впрочем, и без подобного напутствия души денежных людей отправляются в ад немедленно после их смерти. Монахи получили у ростовщика большую сумму денег, обещая похоронить его в церкви. Наутро после похорон, когда монахи стояли на ранней молитве, ростовщик восстал из могилы и, схватив подсвечник, «как безумный» напал на них, поранив кое-кого и всех обратив в бегство. «Эти божьи враги и предатели взяли мои деньги, — завывал он, — и обещали мне спасение, и вот обманут