Читать книгу "Саквояж со светлым будущим - Татьяна Устинова"

— Всякой… вот этой детективной ерундой! — Родионов оглянулсяна китайского болванчика в кресле и подтолкнул Машу к высоким двустворчатымдверям. Она сделала шаг и остановилась. Он подтолкнул ее еще раз, она опятьшагнула и остановилась. — Ты просто не понимаешь, что это такое!

— Дмитрий Андреевич, я все понимаю.

— Нет, не понимаешь! Это заказное политическое убийство!По-моему, ничего такого на Украине со времен Марины Мнишек не было!

— Марина была полячка.

— Иди ты в задницу, — предложил ей Родионов. Голос у негобыл злой. — Я с тобой не шучу, между прочим. И не думаю даже. Если ты… влезешьв неприятности, я тебя уволю. Ты меня знаешь.

— Знаю, — согласилась Маша Вепренцева.

— Вот и хорошо.

Они помолчали.

Родионов шарил по карманам просторной летней рубахи, искалсигареты. Маша искоса наблюдала за ним, порывалась продолжить дискуссию и никакне решалась.

Родионов обшарил все карманы, даже в джинсы залез, хотя тамне было и не могло быть сигарет, и свирепо уставился на провинившуюсяпомощницу:

— Ну?!

— Что?…

— Ну, дай мне сигарету уже!

— Да, да, простите, пожалуйста! — спохватилась Маша и ловковыхватила из кармана пачку сигарет и зажигалку. Она смотрела, как его длинныепальцы выуживают сигарету, как крутят колесико зажигалки, и ровное, будтоподтаявшее в солнечном свете пламя приближается к его лицу и словно отражаетсяот свежевыбритой щеки. Он не любил бриться и, когда не нужно было «выезжать»,не брился дня по три и зарастал гудермесской щетиной почти до глаз. Сегодня онбыл выбрит самым тщательным образом.

Родионов покосился на китайца Казимира Цуганг-Степченко исделал длинную затяжку.

— Вы меня не поняли, Дмитрий Андреевич, — негромко ивкрадчиво сказала Маша. — Я вовсе не собираюсь расследовать заказноеполитическое убийство… всерьез.

— Маша, я не хочу это обсуждать. Мне все равно, всерьез илине всерьез.

— Дмитрий Андреевич, мы должны узнать, что здесь происходит,— упрямо договорила она.

Родионов моментально взвился на дыбы. Маша прекрасно знала,что возражать ему можно только до определенной степени. Ну раз, ну два, а натретий он обязательно выйдет из себя, станет орать, хлопнет дверью и повернетсяк ней и к человечеству оскорбленной спиной.

— То, что здесь происходит, решительно не наше дело, МарьяПетровна! Я тебе уже один раз сказал и больше повторять не буду. Кивни, если тыменя поняла.

Маша исподлобья смотрела на него. Он ждал.

Она кивнула, а потом из стороны в сторону отрицательнопокачала головой.

— И что это означает?

— Дмитрий Андреевич, я не хочу… лезть в политическоеубийство, хотя я совершенно уверена, что никакое оно не заказное. Но… здесьпроисходит что-то совсем непонятное.

— Маша, здесь убили кандидата в президенты! Зарезали. Тывидела труп своими глазами. Что тут непонятного?!

— Все, — твердо заявила Вепренцева. — Все, ДмитрийАндреевич. Почему его убили на даче, когда здесь полно народу?! Что он делал навтором этаже, где одни спальни и больше ничего нет, ни гостиных, ни бильярда?!Он что, среди дня решил вздремнуть?! Это очень странно! Кто мылся в ванной,когда я искала свою комнату?! Куда делся нож? Если это был профессиональныйкиллер, почему он нанес ему двадцать семь ножевых ранений?! Почему он нестрелял из пистолета, как это обычно делают киллеры, а зарезал Головко?

Она перевела дыхание.

Родионов молчал.

Солнце светило, отражалось от хрустальных фужеров, рядамивыставленных на буфете. Пахло травой, цветами и влажной землей, и солнечныйзайчик зыбким пятном дрожал на потолке.

Май — самое лучшее время в жизни, когда все еще впереди.

Все впереди.

— Это все очень любопытно, — вдруг сказал Родионов. —Гимнастика для ума. Но мы тут ни при чем. Это не наше дело.

— Я думаю, как раз наше, — перебила его Маша. — Именно нашес вами, Дмитрий Андреевич. Потому что именно нам с вами накануне отъезда кто-тозвонил и угрожал расправой, если мы полетим в Киев. Если вы полетите в Киев!…

Родионов открыл и закрыл рот. Он совершенно позабыл об этомзвонке.

— Откуда вы знаете, что Головко никто не угрожал передприездом сюда? Что Кольцову никто не угрожал? Почему вы уверены, что не будетеследующей жертвой… с двадцатью семью ножевыми ранениями?…

Детективное колесо в мозгу закрутилось моментально и сталостремительно набирать обороты.

Сколько этих самых «дачных» детективов было написано и ещебольше прочитано!… Ну конечно, конечно! «Десять негритят» — ничего неподозревающих приговоренных собирают в уединенном месте и одного за другимубивают по прихоти чокнутого судьи, спятившего полицейского инспектора или ещекого-то!… Это такой же классический сюжет для детектива, как спрятатьодно-единственное убийство в череде совершенно бессмысленных убийств!

Итак, звонок с угрозами, уединенный особняк, гости подобраныочень продуманно — знаменитости и их приближенные, — и первая смерть в длинномряду смертей!…

Тумблер щелкнул, проектор погас, кино закончилось.

— Неувязочка, — сказал Дмитрий Родионов громко. — Ужаснаянеувязочка у вас, Марья Петровна.

— Какая?

— А такая, что ни один преступник не станет убивать своюжертву в присутствии такого количества охранников!… Их же тут гораздо больше,чем гостей, это уж точно.

— И тем не менее убил, — возразила Маша Вепренцева, и ониуставились друг на друга.

«Самое поразительное в этом замечании, — стремительноподумал Родионов, — это то, что оно совершенно справедливо»,

«И тем не менее убил!»

— Мне нет дела до… украинского президента, то есть до…

— Кандидата в президенты.

— Ну, кандидата в президенты, — согласилась Маша. — Затоесть дело до… нас. И Сильвестр с нами. Господи, зачем я его-то потащила ссобой!

— Затем, что ты не могла его оставить в Москве, — буркнулРодионов. — Ты рыдала и говорила, что у тебя проблемы. Помнишь?

Маша печально на него посмотрела и отвела глаза.

— Это проблемы совсем другого рода, Дмитрий Андреевич.

— Может, ты мне все-таки расскажешь о них? В свете новыхсобытий? Чтобы я не чувствовал себя идиотом?