Читать книгу "Кружевное убийство - Людмила Мартова"

– И тогда вы решили ее убить?

Лапин пожал плечами – дуло чуть дернулось, но тут же вернулось в исходное положение. Палец с курка он так и не снял, и Зимин не мог ничего предпринять, боясь навредить Снежане.

– Я расскажу, но ты, мужик, несвязанный, меня напрягаешь, так что не обессудь. Дядь Ром, давай, шевелись, веревка вон есть, изолента тоже, давай привязывай его так же, как я тебя вчера.

Немолодой мужчина нерешительно топтался на месте, явно не зная, что делать.

– Роман Юрьевич, давайте, чего уж там, – сказал Зимин, придвинул стул и сел. – Не бойтесь, потом любой суд учтет, что вы действовали по принуждению.

Владелец дома, в котором они находились, поднял с пола веревку и шагнул к стулу, на котором сидел Зимин. Теперь все зависело от того, насколько сильно он напуган, и от того, умеет ли читать по губам. Привязывая Зимина, он невольно закрывал его лицо своей спиной, а потому шевелящиеся губы следователя были не видны противнику.

– Давай, не останавливайся, нам же интересно, да и тебе, как я понимаю, хочется поведать, как здорово ты со всем справился. Ты же крутой.

– Мать предложила Бубенцовой съездить в Фетинино вместе, познакомиться с Некипеловым, почитать дневник, рассмотреть сколок. Выехали рано, в семь утра, во двор я не заезжал, мать вывела старуху на улицу, чтобы никто не мог запомнить номера. Сначала бабка упрямилась, говорила, что покажет сколок только по приезде, но потом мать ее уговорила. Старуха достала старинную бумагу. Я думал, у меня сердце лопнет, а там оказался рисунок кленового, мать его, листа! Она всю жизнь хранила сколок обычной кружевной салфетки. Это была не карта, черт подери! Старуха утверждала, что никакого другого у нее нет, но я был уверен, что она нас обманула, провела. Голову заливала такая ярость, что я съехал в лес, вытащил эту старую дрянь из машины и задушил ее голыми руками. Мать пыталась меня остановить, но не смогла, и никто бы не смог. Когда все было кончено, пришлось решать, что делать с телом. В багажнике у меня лежал чемодан, я одалживал его как-то другу, а потом так и не занес в дом. Я затолкал туда тело, пока оно не закоченело. Чемодан нужно было оставить там, где его никто бы не нашел. Я знал, что неподалеку есть лесная чаща, в которую никто не ходит, только местные, за грибами. Я сам однажды там очутился в случайной компании и помнил дорогу. В октябре за грибами никто в здравом рассудке не ходит, так что до следующего лета от тела в чемодане уже ничего бы не осталось. Старая карга жила одна, так что ее долго не хватились бы. Маме я велел садиться за руль и уезжать, а сам углубился с чемоданом в лес. Идти пришлось долго, почти час. Бабка оказалась такой тяжелой, что я думал, надорвусь. Конечно, лучше бы чемодан закопать, но лопаты у меня не было, так что я просто оставил его под деревом, стерев все возможные следы.

– Потом ты вернулся в квартиру Бубенцовой, со всеми предосторожностями, конечно. Опять повезло – тебя никто не видел. Квартиру ты хорошенько обыскал, – Зимин говорил размеренно, стараясь, чтобы его голос звучал монотонно. Роман Юрьевич тем временем приматывал его к стулу, оставив свободными руки, которыми Зимин крепко держался сзади за спинку. Читать по губам мужик умел и команды выполнял четко, как и положено бывшему военному. Человеком он, конечно, был плохим, но не убийцей.

– Старуха не соврала, у нее действительно не было никакого другого сколка. Получалось, что он мог храниться только в семье третьей подруги, той самой Татьяны Елисеевой, о которой рассказывала Авдотья Бубенцова Андрею Башмачникову. Она была известной кружевницей, так гласило семейное предание, поэтому я сходил в музей кружева и нашел.

– Ты узнал, что потомок Татьяны Елисеевой – известная кружевница Ирина Машковская, стал собирать информацию о нашей семье и нашел мое ателье! – воскликнула Снежана. – Получается, мы правильно все вычислили.

– Мы пришли в ателье, чтобы на тебя посмотреть, я и мама. Ты сама принесла коробку со старинными сколками, как того требовала придуманная нами легенда, но никакой карты там не оказалось. Я было совсем отчаялся, но все-таки решил довести начатое расследование до конца.

– Ты совратил Галю, заставив ее дать тебе ключи от ателье, украл сколки, чтобы рассмотреть их внимательнее, а заодно дневник Некипелова, который до этого не держал в руках. Ты надеялся, что в нем может содержаться что-то, указывающее на местонахождение сапфирового креста, но там ничего не было. Потом Галя услышала наш с Лидой разговор, из которого становилось понятно, что есть еще один сколок, причем по описанию очень похожий на карту, но его забрала наша приехавшая из-за границы родственница. И ты влез в ее гостиничный номер, а потом похитил тетю.

– Твоя швейцарская тетушка оказалась такой же сукой, как и все вы! Морочила мне голову больше суток, пытаясь запутать. Ты же специально сказала, что сколки хранятся на даче, чтобы сбить нас со следа! Я приехал сюда, в поселок, и неприятным сюрпризом оказалось, что дядя Рома ваш сосед. Если бы я знал это заранее, то мог придумать операцию и поизящнее.

– Ласка услышала посторонний шум и привела меня сюда, – подал голос Роман Юрьевич, который закончил привязывать Зимина и теперь просто стоял рядом. – Я не боялся, думал, какие-то мелкие воришки, а это был Тема. Он рассказал, что вы – родственники той самой Татьяны Елисеевой, которая разработала карту-сколок, и он должен ее найти. Я умолял его уйти, но он не послушался, пока не разгромил дачу. А когда он убрался восвояси, я позвонил вам, Снежаночка. Пойми, я не мог его выдать! Родная кровь все-таки.

– Я понимаю, – сказала Снежана, но на соседа она смотрела с отвращением.

– А потом он появился во второй раз и с этой женщиной. Ласка снова его учуяла, но в этот раз я не мог молчать – понял, что племянник перешел черту. Он похитил человека и угрожал убийством, поэтому я начал кричать, что сейчас вызову полицию. Тогда он просто ударил меня по голове, вырубил, понимаете? Если бы я только мог предположить, что он способен поднять на меня руку, то среагировал бы, я же бывший военный, Афган прошел. Артем против меня хлюпик. Но я даже помыслить не мог, что он осмелится. Я же не знал, что он, что он… – Голос мужика упал до шепота.

– Что он уже убил человека. Дарью Бубенцову. И ничего человеческого в нем не осталось, – закончила фразу Татьяна Алексеевна.

– Где сколок, старая сволочь? – Артемий рванул к ней, от бешенства позабыв, что должен держать на прицеле Снежану, а может быть, решил, что привязанный к стулу Зимин больше не представляет угрозы. Он ударил ее по щеке, от чего голова пожилой женщины мотнулась в сторону, а на коже явно отпечатался красный след от пятерни.

Зимин вскочил на ноги, привязанные к ножкам стула, и тот повис сзади, словно ненужный, позабытый, тянущий мертвым грузом к земле парашют. Он оттолкнулся от пола в прыжке, вытянутыми вперед свободными руками толкнул преступника, явно не ожидавшего нападения, и тот грохнулся на пол, а ружье отлетело в сторону. Зимин крепко держал его за щиколотки, не давая встать, а Снежана бросилась поднимать ружье и тут же быстро и ловко разрядила его, зачем-то объяснив в пространство: