Читать книгу "Кошки-мышки - Джеймс Паттерсон"

– Я и не отменял этой поездки. Но сейчас мне нужно постараться предотвратить убийство. Смит похитил врача в Париже и посвящает это преступление мне.

Однако на Джона моя речь не произвела никакого впечатления.

Правда, я не успел сказать ему еще об одной вещи. О том, что беспокоило меня больше всего. И Кайлу я тоже не стал об этом говорить.

Изабелла была родом из Парижа. И я не появлялся во Франции с момента ее смерти.

Мистеру Смиту это было хорошо известно.

Глава 91

Это было очень красивое место, и мистер Смит намеревался испортить и уничтожить его в своем мозгу. Маленький каменный домик землистого цвета с белыми ставнями и кустарными кружевными занавесками выглядел очень мирно и идиллично. Сад окружала живая изгородь. Под одинокой старой яблоней стоял длинный дощатый стол, где могли собираться за едой друзья и родственники, чтобы подолгу беседовать на свежем воздухе.

Смит аккуратно расстелил страницы «Монд» на линолеуме кухонного пола в фермерском доме. Места здесь хватало. Из динамика проигрывателя визгливым голосом что-то пела Патти Смит, однофамилица убийцы. Песня называлась «Каннибалы летом», и вопиющая ирония этого совпадения не ускользнула от мистера Смита.

На первой же странице газеты была опубликована сенсационная заметка с кричащим названием: «Мистер Смит берет в плен парижского хирурга!»

Да-да, все верно, так оно и было.

Однако общественность была охвачена навязчивой идеей, будоражащей воображение и вызывающей панический страх: будто бы мистер Смит явился с другой планеты и теперь рыщет по земле, преследуя какую-то страшную и одному ему известную цель. Он ничем не походил на человека, как сообщали газетные статьи. В описаниях мистера Смита присутствовали такие определения, как «неземной» и «не испытывающий земных эмоций».

Имя «мистер Смит» было взято от пришельца с Марса «Валентина Майкла Смита» из научно-фантастического романа Роберта Хайнлайна «Чужак на чужой земле». Это произведение в свое время завоевало огромную популярность. Кстати, это была единственная книга в сумке Чарльза Мэнсона, когда его схватили в Калифорнии.

Сейчас «мистер Смит» внимательно изучал французского хирурга, лежащего на кухонном полу в полубессознательном состоянии. В одном из отчетов ФБР утверждалось, что «мистер Смит, вероятно, ценит красоту. У него глаз настоящего художника. Он умеет составлять композиции. Для того чтобы убедиться в этом, следует обратить внимание на то, как он укладывает части тел своих жертв».

И ведь действительно – истинный взгляд художника. Это верно. Когда-то он любил и ценил красоту. Можно сказать, что он жил ради нее. А те искусно разложенные останки посвящались… его последователям.

Патти Смит закончила свою песню, и ее сменила группа «Дорз». «Люди бывают странными», – зазвучал голос солиста. Эта старая вещь создавала приятное настроение. Да, раньше умели сочинять…

Смит равнодушно осмотрел кухню. Одну стену целиком занимал камин. Вторая, выложенная белым кафелем, была увешана старинными полочками, на которых рядами выстроились всевозможные баночки, кувшинчики и прочие емкости для хранения варений, конфитюров и джемов. Рядом стояла древняя железная печь с медными ручками и белая фарфоровая раковина. А чуть подальше, над разделочным столом, висел впечатляющий набор кухонных ножей. Они были идеальны, просто великолепны, причем каждый по-своему.

Мистер Смит старался не смотреть на жертву. Он избегал этого.

Такова была его привычка. Он никогда не рассматривал похищенных людей.

Наконец, он опустил глаза и лишь мимоходом встретился взглядом с доктором Абелем Сантом.

Вот он, счастливый девятнадцатый номер.

Глава 92

На этот раз жертвой стал процветающий парижский хирург тридцати пяти лет. Это был миловидный мужчина, типичный француз в великолепной физической форме. Даже, возможно, чуть худоват. По всему было видно, что таких людей любят и ценят в обществе.

«А что относится к понятию „человеческий“? – рассуждал мистер Смит. – Что такое человечество и человечность?» Он постоянно задавал себе подобные вопросы, особенно после своих экспериментов над людьми, которые он провел уже в дюжине стран мира.

Что такое сам человек? Что, в конце концов, обозначает это понятие?

Может быть, здесь, в этом крохотном французском деревенском домике ему удастся узнать ответ? Кто-то из философов считал, что наше «я» раскрывается в том, что мы любим и ценим, о чем заботимся. Так о чем или о ком заботился сам мистер Смит? Вот это вопрос! Да уж…

Руки французского хирурга были крепко связаны за спиной, а лодыжки прикручены к запястьям. Колени притянуты к спине, а остаток веревки надет на шею в виде петли.

Абель Сант уже понял, что любая попытка освободиться, любая возня усиливает натяжение веревки, которая автоматически начинает душить его. Мышцы ног у него устали и онемели. Желание выпрямить их становилось невыносимым. Но если он сделает это, то непременно убьет сам себя.

Мистер Смит был готов. Все по расписанию. Аутопсия начнется с верхней части тела, потом продолжится в нижней. Порядок следования таков: шея, спина, грудь. Затем брюшная полость, тазовые органы, гениталии. Голова и мозг исследуются в последнюю очередь, чтобы кровь, по возможности, стекла из тела. Для максимально четкой картины.

Доктор Сант издал душераздирающий вопль, но здесь его никто не услышал. Это был леденящий кровь звук, и даже сам Смит чуть не закричал вместе с доктором.

Он вскрыл грудную клетку классически: в виде буквы «Y». Надрезы шли от плеч, потом по груди к вершине грудины, а затем по животу до лобка.

Жестокое убийство невинного хирурга по имени Абель Сант.

«Абсолютно ничего человеческого», – вспомнилось Смиту.

Абель Сант, безусловно, являлся ключом к разгадке тайны, которую никогда не открыть ни одному выдающемуся уму полиции. Никто из них и цента не стоил как следователь, как детектив, как что-то вообще. А ведь все так просто, надо только чуть-чуть шевельнуть мозгами.

Абель Сант.

Абель Сант.

Абель Сант.

Вскрытие закончилось. На полу лежало то, что осталось от бедного доктора Санта. Так случалось с каждой жертвой мистера Смита. Он прижал к себе кровоточащий труп, обнял его, потом начал что-то шептать и вздыхать, шептать и вздыхать. Он всегда исполнял этот ритуал.

Неожиданно Смит расплакался. Он всхлипывал и громко произносил:

– Мне так жаль! Прости меня. Пожалуйста, простите. Кто-нибудь, простите меня! – стонал он в заброшенном деревенском доме.

Абель Сант.

Абель Сант.

Абель Сант.

Неужели так никто и не догадается?