Читать книгу "Самый длинный век - Сергей Калашников"

Мальчишка, увидевший гибель отца он руки неизвестного, может убежать, стать взрослым, жениться и вырастить сыновей, а потом прийти в стойбище своего обидчика… и узнать, что тот давно уже погиб на охоте. Родичам объекта отмщения это ничем не грозит – вырезать потомство того, ради наказания кого прожил всю жизнь, никто не станет.

Так же уничтожают медведя, заломавшего односельчанина, или волка, задравшего старика. Это что-то вроде стратегии выживания – уничтожить опасность, вот её цель. Разумеется, как и всякая система, эта тоже не лишена недостатков. Жизнь преподносит ситуации, по которым бывает непросто принять решение. В настоящий момент отступающее в беспорядке неприятельское войско не может рассматриваться нами в качестве объекта отмщения, потому что они никого из наших не убили. С другой стороны, считает Жалючая Гадюка", среди них есть люди, убивавшие Береговых Ласточек. Я, рассуждая не по букве, но в духе обычая, не желаю выпускать недобитое войско, потому что ни один боец не вступил в него против собственной воли. То есть такую толпу моральных уродов просто опасно оставлять бродить по белу свету.

На это накладывается глубокое сомнение в том, что попытка добить неприятеля не будет сопряжена с потерями с нашей стороны. Говорил же, что терять своих для меня – как нож в сердце. Но каждый уходящий Рыба или Ящерица, кроме того, ещё и потенциальный мститель. А это уже совсем другой разговор. Поэтому генеральному сражению быть. Драться придётся на уничтожение – иначе нападения, подобные нынешнему, произойдут ещё не раз.

Вдумайтесь! Из благодатных и щедрых долин южных склонов гор пришли завоеватели в суровый северный край, где зимы холодны, а лето дождливо. С точки зрения здравого смысла их поступок не вполне логичен, особенно, если учесть, что приходящих в наши места охотников мы никогда не прогоняем. Тут явно ощущается воля человека, у которого не все дома. И остаётся уповать на то, что он обязательно окажется в числе тех, кого мы намерены уничтожить.

* * *

Как мы нагнали драпющего неприятеля? Ну, мы, в общем-то местные, знаем тут всё. Поспешили на лодках к Горшковке, только не к самому селению, а глубже в залив, откуда самый короткий путь к перевалу. Ну и оседлали его после энергичного марша. А за тем, чтобы никто из Рыб или Ящериц не вздумал избежать прохода через самое узкое место, присматривали ребята Нута.

Мой старший брат уже совсем взрослый. Ему не нравится копаться на огороде, ловить рыбу, рвать крапиву или возиться с керамикой. Зато из леса его на аркане не вытащишь. В военную команду, что он возглавляет, подобрались и другие такие же заядлые… про себя я их лешими зову. Или великолепной семёркой. По части тактики разведки этим парням Ваш покорный слуга передал всё, что знал. Они даже гусиный жир, с сажей смешанный, на лица наносят, а уж костюмы носят такие, от вида которых, если кто не знает, могут и заикаться начать. Чистые кикиморы. У них в разведвзвод вступительное испытание – зверушку поймать голой рукой, или птичку. В общем народ тут на всю голову ушибленный дикой природой и красотами родного края. Сливаются они с ней до полной неразличимости.

Вот эти ребята разрозненные дезертирские группы и извели. Хоть и неважные все лучники, кроме Нута, зато стреляют с малой дистанции. И не из ростовых боевых, а мы им с короткими плечами сделали оружие для поражения близких целей, даже стрелы неоперённые применяются, чтобы не свистели.

Основное же ядро, отступавшее упорядоченно, вышло точно туда, где их мы их встречали в прошлый раз. А уж тут – стенка на стенку. Грустно об этом рассказывать. У нас копья на целый шаг длиннее, стёганные фуфайки с деревянными накладками, пырялки для ближнего боя, когда уже свалка начинается. И всё равно почти десяток отличных ребят эти гады убили. Знаете, от палицы или каменного топора кроме как увернуться, ничего не помогает, а в сутолоке да толчее углядишь ли за каждым? Ну и при первом соударении стенка на стенку копьями наших всё-таки доставали.

Женщины в резерве стояли – не было причины подвергать их жизни риску. А как Росинка своего Ёжика мёртвым увидела, да запричитала, так после этого допросить никого из раненых Ящериц или Рыб не удалось. Древние женщины, они, знаете ли, сочувствуют от всего сердца. И никакая воинская дисциплина им в этом не помеха, да и принципы гуманизма в эту эпоху распространения ещё не получили. А у меня вообще руки опустились, и рыдал я над Острым Топором, как сопливый мальчишка.

Хорошо хоть шаман старый Горшковский провёл все ритуалы, какие следовало. Мы с ним потихоньку сработались. Он умеет изгонять глистов, и во время родов сидит поодаль, погромыхивая своим бубном. Женщины говорят, что им от этих звуков делается легче. И сейчас над первой в истории нашего Союза братской могилой этот человек откамлал всё что положено для перехода душ убиенных в нижний мир. Или в верхний – я в тонкостях не разбирался.

* * *

После отражения набега Деревянных Рыб и Греющихся Ящериц жизнь быстро вернулась в прежнее русло. Казалось бы, всё хорошо. Но во мне как будто проснулось что-то новое, ранее неизведанное. Или прочно забытое, погребённое под воспоминаниями долгих лет жизни. Скорее всего, гормональные изменения организма, начавшиеся в молодом теле подрастающего мальчика, приводили к глупым мыслям и пробуждали неясные желания. А, может быть мечты, неосуществлённые в прошлой жизни, всплыли в момент, когда я стал достаточно сильным, чтобы их реализовать? Меня потянуло в дорогу.

Разумеется, как человек взрослый и ответственный, я предупредил обеих своих жён о намерении побродить по белу свету, на что они мне ничего не ответили. Утром я увидел, что обе девушки полностью собраны и готовы к немедленному выходу. Мои вещи тоже уложены в дорожный короб с широкими ремёнными лямками.

Не-е! Я так не договаривался, и вообще, намерен собираться в путь чуть более обстоятельно. Прежде всего привёл в порядок собственные записи. Эти самые. И оставил их в надёжном месте. Таскать с собой стопы исцарапанной берёсты слишком хлопотно.

Проверил состояние лабораторий и восстановил то, что ненароком сломали или разбили хозяйничавшие тут дикари. Просмотрел планы дальнейших работ, кое-что добавил. Оставил несколько инструкций Бормо… простите, мастеру Грозному Рыку. Помог остающемуся за меня шаману, бывшему Горшковскому, перегнать отбродившую морошку на крепкий самогон – он ведь врачует, как может, а дезинфицировать раны пылающей головнёй – это не каждый раз оправдано.

Повидался с вождями, попрощался по-человечески. Договорился с парнями, чтобы помогли нам перебраться через волок с челноком. Одним словом, обстоятельно приготовился в дальнюю дорогу. Завтра, перед тем, как отправиться в путь, положу к остальным записям этот листочек бересты. На чем стану вести путевые заметки? Откуда мне знать, что встречу в пути. Шёлк, папирус, пергамент? Мне уже примерно понятно, каким образом можно по реке продвинуться в южном направлении довольно далеко. А дальше – видно будет.

Все, чай, в детстве мечтали путешествовать? Как раз в этом самом возрасте, что у меня именно сейчас. Одиннадцать лет, если кто забыл. Что же касается оставляемого мною Союза племён, то внешних угроз для него ещё долго не возникнет. Вожди между собой ладят, а люди они ответственные и без лишних тараканов в голове. Перспективы для развития на ближайшие годы выглядят оптимистически. Если не сложу я буйну голову в дальних странствиях или не откину копыта от малярии или дизентерии, обязательно вернусь сюда растить детей.