Читать книгу "Семь пятниц на неделе - Татьяна Луганцева"

– Но ты для Эдика была готова на все. Только… только так до конца и не смогла завоевать его сердце. Парадокс в том, что он всегда тянулся к ярким и талантливым женщинам, как Оля Орлова, и всю жизнь изменял тебе, ища такую, какой ты и была внутри, а вот жить бы с такой не смог. Ты знала, что Эдуард очень сильно переживал из-за той кражи и своей «отсидки». Думаю, тогда ты и решила, что если вернешь корону ему, сделав одним из богатейших людей России, то тогда-то уж он точно оценит твою самоотверженность и любовь. Может быть, ты даже хотела открыться ему и поразить силой своих чувств. И ты стала искать Марка. Но так и не нашла. И вдруг удача – тот сам объявился. Ты была уверена, что корона у него, и полна решимости найти ее, понимая, что он ее спрятал, скорее всего, там, где провел последние годы. Ты узнала, кому завещан отель Вилли, и вступила в фонд. А дальше оставалось только сделать так, чтобы завещание вступило в силу, то есть убить Вилли. Но тут я тебе начала мешать. Тогда ты решила заодно избавиться от меня – растворила в мартини пилюльку. И ведь не побоялась сама хлебнуть чуток отравы, чтобы снять с себя подозрения. А твое искривленное якобы ботоксом лицо тоже было неспроста. Ты ведь не знала, что Марк умер, и почему-то испугалась – вдруг именно он тебя узнает. Кстати, почему?

– Он любил меня…

– Золотые слова! Ну да, он всегда смотрел на тебя, а Эдик – на себя. Пожалуй, и правда Марк мог разглядеть в чужой вроде женщине любимые черты… Все-таки добившись своего, ты тут, что называется, развернулась – ломаешь стены, потолки… Ищешь сейф? Тайник? Фонд тоже участвует, или это твоя инициатива? Я уверена, что с твоим талантом ты и мертвого заставишь себе поверить. Но, думаю, инициатива именно твоя…

– Я подделала документы, что отель в аварийном состоянии и требует немедленного ремонта. А я являюсь близким другом Вилли, и он перед смертью очень хотел, чтобы его дела в порядок приводила именно я, – самодовольно ответила Таня. – Ты извини, Груня, что мне с помощью нанятых людей пришлось убрать твоего красавчика. Ничего личного! Я очень долго и тяжело шла к своей цели, чтобы отступить в последний момент. В таких делах каждый за себя…

– Ты сошла с ума, идя к своей цели, – покачала головой Аграфена.

– Может быть. Но я принесла бы эту кость к ногам Эдика.

– Неловко как-то получилось – Эдика-то нет. Для меня, кстати, загадка – зачем ты с ним так? Неужели его измена с Настенькой стала последней каплей? У него же таких Настенек было… Или все-таки то, что он выкинул тебя со сцены? Обидно стало, что ты ради него от своего таланта отказалась, даже на убийство пошла, а он так спокойно от тебя отказался?

– Дура ты, Груня… Я бы его не тронула никогда в жизни, – тихо ответила Татьяна.

– Что? Николай? – предположила Груня. – Твой верный паж-алкоголик?

– Да. Этот идиот отравил Эдуарда из-за меня. Решил, что тот всю жизнь издевался надо мной, а теперь совсем меня уничтожил, уволив из труппы. Он все эти годы любил меня. Его в другие театры звали, но Коля оставался в нашем, то есть рядом со мной. И вот тут-то ему в башку стукнуло, что его час пробил – надо убрать Эдика, и мы с ним будем вместе. Говорю же – идиот.

– И ты проглотила то, что убили твоего мужчину? – удивилась Груня.

– Нет, конечно. Мне пока Николай нужен, он как верный пес помогает мне во всем, а потом, когда найдется корона, я его уберу. Отомщу за Эдуарда, за свою разбитую жизнь, можешь не сомневаться.

– Ты просто слетела с катушек! И ты, и Николай, и по большому счету Эдуард… Вот уж не знала я, что живу, работаю и дышу одним воздухом с шайкой бандитов. Ведь именно ты убила настоящую Таню Ветрову и изувечила ее тело?

– Я была в депрессии. Меня только что бросил любимый человек, и я находилась фактически в состоянии аффекта. Эту дурочку я нашла на помойке, привела в чувство и пообещала вылечить, устроить в театр актрисой. Как ты уже поняла, я умею убеждать…

– Да, я поняла, – глухо откликнулась Груня.

– Ну и отвезла ее за город, напоила какой-то дрянью и сожгла в своем автомобиле, который мне, кстати, Марк подарил… Ничего, я прожила за нее жизнь, пьянчужка не должна быть на меня в обиде. А новая Таня Ветрова, в нашем мире, знала, что ей надо от жизни.

– Твой талант не пошел на пользу ни тебе, ни окружающим, – грустно отметила Аграфена. – Даже смерть любимого не вернула тебя на путь истинный, не стала сигналом, что все твои усилия тщетны? Все, к чему ты шла столько лет, провалилось!

– А я научилась относиться к жизни философски… Нет любимого, нет денег – грустно. Без любимого, но с деньгами чуть-чуть веселее. С большими деньгами будет еще лучше. Так что корона должна быть моей, я ее заслужила, – Татьяна засмеялась.

– А корона действительно хороша, – сладострастно потянулась и чуть ли не зевнула Груня. – Мало того, что она золотая, причем тяжеленная, так еще усыпана алмазами и сапфирами с изумрудами. И, заметь, не такие, как в дешевых украшениях из Индии, а изумительнейшей чистоты и большой каратности. Там каждый камушек – произведение искусства. Эх, Танька, корона-то стоит, по оценкам современных экспертов, много дороже даже, чем раньше объявлялось. Можно отковырять один камушек и жить пару лет припеваючи. А коллекционеры-толстосумы еще и в очередь выстроятся за такой красотой.

Татьяна очень внимательно смотрела на Аграфену, у нее даже зрачки расширились и лицо побледнело.

– А ты откуда все это знаешь? Так смачно рассказываешь… В Интернете вычитала?

– Ради такой красоты можно и на убийства пойти. Даже ради одного камушка. Я тебя понимаю, – продолжала издеваться Груня.

– Ну, говори, откуда знаешь!

– А я ее держала в руках, Танечка… или Олечка… Ощупала каждый камушек. А как бы иначе я узнала про новейшую экспертизу, а потом отдала. Сейчас она на пути в Англию. Но мне отвалят солидный куш. Ничего, мне хватит, имея в виду мои скромные запросы. Эх, рвануть бы сейчас на юга… Но, боюсь, ты поедешь в противоположном направлении. Не к загару, а к вечной мерзлоте. Вот ведь ирония судьбы! Но каждый получает то, что заслужил. Поздно или рано. Такова селяви, как говорится.

– Заткнись! Скажи, что это не правда!

– Я не вру и не прикидываюсь, как ты всю жизнь. Я же говорила, что в этой истории много чего переплелось. Марк долгие годы прятал корону, боялся, что найдут и осудят или ограбят и убьют. Но, заболев, решил оставить драгоценную реликвию своему ребенку, то есть мне. Открыто написать в завещании о короне нельзя было, он же приобрел ее противозаконно. Да и опасался, наверное, ведь убивают и за меньшие деньги. А как дать хоть какой-то намек? Ну и выбрал он способ. – Груня вздохнула. – Если честно, кабы не особое стечение обстоятельств, я бы ни за что не догадалась. Никогда в жизни. Так и не нашли бы это сокровище. Так вот… Марк предположил, что я узнаю, в краже чего его подозревают. Мой отец был человеком искусства и видел в Москве мои портреты. Как сказала Серафима Дмитриевна, а ей, повторюсь, можно верить, они никчемные, я выписываю подробно мельчайшие детали, а собственно портрета нет. И Марк это учел. Поэтому так уговаривал Эдика обязательно привезти в Венгрию меня. Когда умерли его престарелые родственники, он их похоронил. Наверное, на кладбище, ему и пришла идея спрятать бесценную вещь там. А что, тихое, спокойное место. Но надо было так спрятать, чтобы оставался хоть один шанс из тысячи, что ее найду я. Вот откуда и происходила его маниакальная просьба, чтобы я написала портреты его родственников. А их фотографии имелись только на могильных памятниках. Марк даже мертвых сфотографировал, чтобы мне было с чего писать портреты! Это ненормально на первый взгляд, но если вдуматься… Марк всего лишь очень хотел, чтобы я пришла на кладбище и выполнила его просьбу. А с моим вниманием к деталям… Дело в том, что прямо за могилами его родственников находится стела, где захоронены останки людей, погибших в авиакатастрофе. И между могилами Софьи Павловны и Аркадия Михайловича на той стеле видно имя некой Кароль Эхштейн. Вот такая маленькая деталька: Кароль… королева… У меня в голове что-то щелкнуло, и я решила проверить свою странную мысль. Думаешь, куда и к кому я пошла? Правильно, к Серафиме Дмитриевне, которая говорила, что в ее антикварной лавке хранится много всякого хлама, газеты в том числе. Мы с ней сели с чашечкой теплого чая с шоколадом за подборку газет за июнь 1995 года и нашли весь скорбный список погибших в той авиакатастрофе. Весь! Но в нем не упоминалась Кароль Эхштейн. Странно, не правда ли? И вот вместе с Дебреном и еще некоторыми господами в обстановке строжайшей секретности мы приехали на кладбище и вскрыли стелу в том месте… Кульминация, Таня! Почему ты не улыбаешься, не радуешься? Вместо урны с прахом мы там нашли именно корону. Слава ее величеству! Аллилуйя! Ты знаешь, камни ее так сияли! Дух захватывало!