Читать книгу "Кровь и крест - Ольга Крючкова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майордом словно очнулся, его разум освободился от вкрадчивого шёпота Хиллера, и с глаз спала пелена. Он вновь услышал:
– Говори мне всю правду, сын мой. Я помогу тебе и избавлю от мук совести, – вещал настоятель.
Кровь струилась по рукаву Курта и капала на бархатное сидение исповедальни. Боль позволила майордому сосредоточиться на том, ради чего он пришёл в храм.
– Да, святой отец, я готов очистить свою совесть. Что я должен сделать?
– Всё просто, сын мой. Возьми кинжал и убей фрайшефена Эрика фон Брюгенвальда, а затем и сам сведи счёты со своей никчемной жизнью.
– Я сделаю всё, как вы велите, святой отец! – сказал Курт и покинул исповедальню.
* * *
Тюремный палач, которому была вверена на попечение Ванесса Дальмерштадт, оказался бессилен при всей своей безупречной репутации. Как он ни радел, Ванесса не созналась в убийстве Одри. Как и положено, палач руководствовался указанием фрайшефена Брюгенвальда и применял к женщине только регламентированные пытки. Но, увы, при помощи столь мягких средств никого не разговорить! Уж в этом палач был уверен!
Писарь тщательно фиксировал всё, что говорила Ванесса, и более того, он настолько был ответственным за своё дело, что дополнял запись сведениями о движениях и поведении обвиняемого.
Фрайшефен сидел в кресле около камина в доме бургомистра, тщательно изучая материалы допроса. Сомнения обуревали его: «Ванесса выдержала регламентированные пытки – стало быть, она не виновна. Неужели кристалл ведьмы сыграл со мной злую шутку? Поистине, дьявольская вещица! Кристалл просто опасен!»
В зал вошёл Курт.
– Мой господин, прошу вас, выслушайте меня!
– Курт! Что случилось? – фрайшефен рассеяно посмотрел на своего майордома, но тут же взгляд его поменялся и стал жёстким – он заметил кровь на рукаве куртки. – Говори! На тебя напали?
– Нет, господин. Всё гораздо сложнее и запутаннее.
– Тогда постарайся распутать и объяснить мне.
– За этим я и пришёл, господин. Вы позволите…
– Говори, не медли! – приказал фрайшефен.
– Так вот… Настоятель Хиллер воздействует на умы горожан. Отсюда и богатство храма Святой Каталины. Если вы помните, мой господин, – храм стоял полуразрушенный, да и Тюрингия придерживалась учения вальденсов. А что же теперь?!
Фрайграф кивнул в знак согласия:
– Продолжай, Курт!
– Теперь храм процветает, а с ним и настоятель Хиллер! Он читает проповеди и они, поверьте мне, весьма опасны! После них люди сами отдают все деньги. Я же отстегнул целый кошель серебра и передал клирику храма! Да не в этом суть дела! Я понял, что Хиллер охотится за вами, мой господин! Он специально убил Одри. Возможно, не сам, а приказал кому-то!
– Что ты говоришь, Курт! Святой отец – убийца?! – фрайшефен негодовал.
– Да, ваша милость! Вы совершенно правы: он – убийца! Если вы наберётесь терпения, то я всё объясню.
– Хорошо, Курт, я внимательно выслушаю твои соображения, – фрайграф отложил бумаги на маленький резной столик и сел поудобней.
– Помните, не так давно я посещал Мюльхаузен: эти дни я провёл с Одри. Мы посещали храм Святой Каталины, и я имел неосторожность исповедаться…. Возможно, я сказал лишнее, но, увы, не помню, что именно! Господин, простите за дерзость, но нам есть что скрывать, даже на исповеди!
Фрайграф кивнул.
– После моего отъезда, – продолжал Курт, – Одри убили. Вопрос: для чего? А для того, чтобы выманить вас из Брюгенвальда! Сегодня я был в храме, якобы желая исповедаться, и выслушивал вкрадчивый шёпот настоятеля Хиллера. О да! Он умеет подчинить своей воле! Знаете, что он приказал мне совершить, дабы очиститься от грехов прошлого?
– И что же? – спросил фрайшефен.
– Он приказал убить вас! А затем и самому покончить счёты с жизнью!
Фрайшефен обомлел.
– Ты в уме, Курт?
– Абсолютно, мой господин!
– Тогда объясни, зачем настоятелю вдруг понадобилась моя смерть? – недоумевал фрайшефен.
– Всё просто… Я сказал на исповеди то, чего не должен был говорить никогда.
– Что же это?
– В том-то всё и дело, мой господин, что я не помню. Настоятель словно заворожил меня. Но в этот раз я специально поранил руку валетом, дабы нестерпимая боль не позволила мне подчиниться его воле.
– Мы столкнулись с необъяснимой тайной, Курт. Несомненно, мы пересекались с Хиллером давно и не помним, при каких именно обстоятельствах. Зато он прекрасно всё помнит, вот и решил отомстить. Но в чём же ты покаялся настоятелю?
Ванесса Дальмерштадт была освобождена немедленно. Фрайшефен решил спровоцировать настоятеля Хиллера, чтобы он занервничал и потерял уверенность в своей необыкновенной силе.
О дополнительной безопасности фрайшефен также не забыл. Дом бургомистра охранялся тщательным образом днём и ночью: вооружённые до зубов стражники окружили его, мало того, у них были специально заложены копрой уши, чтобы не слышать никого и ничего. У стражников был чёткий приказ: снимать шлемы и вынимать копру из ушей лишь в одном случае – при виде Курта.
Из Брюгенвальда прибыл шпильман Клаус, он порядком постарел, его роскошная грива совершенно поседела, но смекалка, хитрость и осторожность остались прежними.
…Клаус умел быть незаметным, превращаясь в сплошной слух и зрение. Он несколько дней прогуливался мимо Святой Каталины, меняя свой облик: мастерство бродячего актёра пришлось как нельзя кстати.
И вот в один из вечеров, когда Клаус изрядно проголодался и замёрз, он увидел, как настоятель Хиллер, закутанный в плащ, покинул храм и направился в сторону центральной площади Мюльхаузена.
Клаус последовал за ним. И вскоре его любопытство было вознаграждено с лихвой: настоятель пересёк площадь и углубился в один из узеньких прилегающих к ней переулков.
Шпильман, опасаясь, что переулок хорошо просматривается и священник, оглянувшись, сможет его заметить, притаился за деревянной оградой дома с облезлой черепичной крышей.
Настоятель Хиллер, ни о чём не подозревая, продолжал свой путь. Достигнув, кованой ограды, оплетённой диким виноградом, несмотря на холода не сбросившим красные резные листья, скрылся за ней.
Клаус осторожно подкрался к дому, вслед за священником. Оглядевшись, он запомнил место и увидел на двери небольшую вывеску: «Головные уборы от Майнцеля».
Он отворил калитку и замер под дверью дома: слух у шпильмана был отменный, тем более что опыт подслушивания через замочные скважины уже имелся.
Поздно вечером, когда Мюльхаузен окутали сумерки и на центральной площади около ратуши зажгли факелы, он подошёл к одному из стражников, охранявших дом бургомистра. Прекрасно зная, что «уши его не слышат», но глаза видят отлично, шпильман отдал записку, предназначенную лично майордому Курту.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Кровь и крест - Ольга Крючкова», после закрытия браузера.