Читать книгу "Время сурка - Владимир Поселягин"

Так и оказалось, когда рассвело, я отлично рассмотрел береговую линию, как и бухту. Спать сильно хотелось, но, подходя к порту, я снял микрофон и на русском языке стал вызвать берег:

– Грузовое судно «Сакура» вызывает диспетчера порта Владивосток. Ответьте. Приём.

– Диспетчер на связи. «Сакура», сообщите цель прибытия. Приём.

– Цель – продажа груза. Продовольствие, двести десять тонн риса, и девять единиц мотоциклов американского производства с консервации. Пять одиночек и четыре тяжёлых с колясками.

– Вас понял. Встаньте на внешнем рейде, ожидайте сотрудников таможни и пограничников.

– Принято.

Пока я входил в порт, подавая сигнал ревуном, какой-то баркас мне под нос лез, встав по курсу. Морские правила учить нужно, по рации матом много что ему высказал, выдав боцманский загиб, меня за это оштрафовали, диспетчер сообщил. Капитан этого морского баркаса меня пропустить должен был. От шума проснулись девчата. Ми отправилась на камбуз, после того как поздоровалась, забежав и поцеловав. Сонная Лана осмотрелась, узнала, где мы, и отправилась вниз, к себе. Одеться нужно, гости ожидаются. А я, давно уже настроив радио на нужную волну, слушал советские песни по «Маяку». Сейчас новости пошли, чуть приглушил звук. Вот и внешний рейд, тут же стояло несколько иностранных судов. Чуть дальше покачивался на водах катерок, кажется, там мелькали фуражки, но я прошёл мимо и встал чуть дальше от иностранцев. Мой филиппинский флаг развевался за надстройкой судна. Спустил оба якоря, заглушил двигатели, бензогенератор запустил. В общем, проводил обычные процедуры для стоянки в порту. Отметив, что катер направляется ко мне, заторопился спустить и закрепить забортный трап. Кран-балка – это просто прелесть, без неё тут никуда.

На борт поднялись трое пограничников и один сотрудник таможни. Они представились, и старший среди пограничников, капитан, спросил:

– Мотоциклы вы продаёте?

– Да, девять штук. Вон там под брезентом.

Я отошёл к погранцам и стал им помогать снимать брезент. Таможенник шёл с нами.

– Машины своим ходом заехали на палубу, но провести им обслуживание всё же надо, с консервации, – пояснял я.

– А «Додж»? – спросил капитан, с интересом изучая грузовичок.

– О нет, он не продаётся, как и самолёт. Для себя покупал.

– Что ещё есть на борту? – спросил таможенник.

– Гидросамолёт, девять мотоциклов, «Додж», оснащение и топливо для самолёта. А в трюме рис.

– Документы, пожалуйста.

Я сбегал и принёс пачку документов, и таможенник долго сверял все номера, но всё было точно, заглянули и в трюм. После этого тот везде поставил печати. Вот теперь я мог общаться с представителями торгпредства, что и должны купить и отгрузить рис. Погранцы свои печати поставили. В мою книжицу, капитана тоже. Хмыкали, изучая её и меня.

– Откуда так русский хорошо знаешь? – вытирая руки, спросил капитан, когда он со своими людьми закончил изучать мотоциклы. Они их заводили, даже чуть по палубе пробовали прокатиться, всё работало.

– Мама русская, – пожал я плечами.

– Из бывших?

– Нет. В тридцатых её на Кавказе похитили, выдали замуж за абрека, та сбежала. Дальше приключения её привели в Азию. Тут уже я родился. Я наполовину кореец.

– Флаг филиппинский.

– Гражданин Филиппин, сами же документы проверяли.

– И справку от врача. И что, верят в это?

– В четырёх портах бывал, вы четвёртый. Проблем нет. Говорю везде, что болел много в детстве.

– Ясно, а что это за прекрасные нимфы, что поглядывают на нас из иллюминаторов?

– Жёны мои. Ты, капитан, зубы не заговаривай, берёте мотоциклы или нет? Я же вижу, вы из-за них тут.

– Берём, причём все.

– Себе или на службу?

– Себе. Цена какая?

– Договоримся, – ответил я, делая вид, что поверил, что те себе берут, так торгпредство им и даст. – Вон сигнал девчата подают. Ну что, по русскому обычаю прошу к столу. На родине матери я не бывал, но пообщаться с её соотечественниками не прочь.

Впятером, трое пограничников, таможенник и я, прошли в кают-компанию, отказываться те не стали. Девчата в своих национальных одеяниях под любопытными взглядами гостей нас обслуживали. Приготовлено было действительно отлично, и не так перчёно, как обычно. Я об этом Ми особо предупредил. Гостям понравилось, а чуть позже, когда мы пили зелёный чай, я сказал:

– На охоту хочу съездить. На грузовичке. Винтовку купил японскую. Хочу испробовать.

– А разрешение на владение оружием есть? – спросил таможенник.

– Конечно… нет.

– Тогда выносить с судна запрещено, на борту вы можете содержать что хотите, оно ваше, но не на территории Советского Союза. Только охотничье ружье лицензии не требует.

– Ясно, а двустволку у вас в городе купить можно?

– Можно.

– А мелкокалиберный карабин?

– Мне кажется, тоже.

– Тогда проблем нет. Куплю, и на охоту. На «Додже»-то можно?

– Да, получите разрешение от наших служб, и катайтесь.

– Хоть за это спасибо.

– Что в мире происходит? – как бы между прочим спросил капитан, с удовольствием делая глоток чая, тот, похоже, как и я, любил зелёный.

– Везде пока спокойно, но скоро война начнётся, так что капитаны судов стараются покинуть корейские порты. Я вот у вас решил дождаться начала и отстояться. А то попаду ещё под раздачу.

Тут в кают-компании наступила мёртвая тишина, пограничники с интересом смотрели на меня, капитан настороженно, а таможенник удивлённо.

– Откуда ты знаешь, что война будет? Сведения достоверны? – спросил капитан.

– Ну, товарищ капитан, вот откуда мне, простому частному морскому извозчику, знать, что война начнётся через восемь дней, двадцать пятого июня с рассвета, когда северокорейские войска перейдут границу южан? Вот откуда?

– Действительно, откуда? – задумчиво пробормотал тот.

Дальше разговор пошёл об охоте. Где лучше охотиться и когда. Дошло до того, что капитан решил составить мне компанию, мы договорились через пять дней встретиться. После этого проводил гостей, и катер отправился дальше. Рулевому, что был на нём, Ми носила бутерброды. Взбежав в рубку, я ответил на вызов:

– «Сакура» на связи. Приём.

– «Сакура», пограничники ещё у вас? Приём.

– Нет, только что отплыли. Приём.

– Добро. Ожидайте представителей торгпредства. Ваше время на разгрузку через два дня в час пополудни, шестой пирс. Всё ясно? Приём.

– Принято. Приём.

Повесив тангенту на место, я спустился вниз, девчата уж прибрались, и, приняв душ, отправился спать. Как же я устал. Если прибудут представители торгпредства, девчата меня поднимут.