Читать книгу "Ради тебя - Катерина Снежинская"

А, во-вторых, в гостинице имелись самые настоящие номера и даже одни апартаменты. Сам Тома утверждал, что комнаты он обставил точь-в-точь как в отеле, который на площади Георга в столице стоит. В это, конечно, мало кто верил, но поговаривали, будто бархатные шторы в номерах имеются и зеркала тоже.

Ну и, в-третьих, в «Длани королевы» останавливались не только дневные, но и ночные почтовые кареты, потому город посещало немало столичных господ. Впрочем, прямой заслуги папаши в этом не было, просто от самого Смейлисвилла до Кранчеры кроме арьергердской гостиницы перекусить без риска отравиться и негде, кругом одни только крохотные деревушки, в которых хорошо, если харчевня есть. Но ведь не будь папаши Тома с его заведением, не видать арьергердцам и столичных штучек. А о чём тогда сплетничать?

В общем, гостиница была местом уважаемым и достойным. Потому Тиль и удивилась, когда служащий за конторкой отказался её пускать. Вернее, поначалу-то поразился лакей, да так, словно Арьере не господина Арчера спросила, а поинтересовалась, где поблизости можно слона купить. Потом же портье и вовсе какую-то околесицу понёс, мол, гость не принимает, и лучше бы ему письмо оставить, которое обязательно передадут. Завтра. Ну уж послезавтра непременно.

При этом несчастный так краснел, мялся и старательно отводил глаза, что Тильде только кивнуть и осталось.

Правда, пошла Арьере не к выходу, а к лестнице, чем вызвала у портье бурю возмущения и куриное кудахтанье. А пока он стойку обегал, Тиль успела на второй этаж подняться. Проверить же четыре двери много времени не заняло — три были заперты, а одна открыта. За ней оказалась пустая гостиная и ещё одна дверь, видимо, и ведущая в те самые апартаменты.

Честно говоря, не пыхти служащий почти за плечом Тильды, она бы так никогда не поступила. Но сделанного не воротишь: Арьере рванула створку и…

Никаких апартаментов у папаши Тома не имелось. А, может, он подразумевал, что спальня и гостиная — это уже покои? Правда, комната размерами не поражала, в ней лишь кровать и, кажется, шкаф поместились. Впрочем, мебель Тиль толком не разглядела, не до этого было, потому как на кровати возились три совершенно, просто абсолютно обнажённых тела — два женщинам принадлежали, а одно мужское.

Чем они там занимались, доктор тоже, к счастью, не поняла, уж слишком её мужская спина поразила. А если совсем откровенно, выглядела она отвратительно, мерзко даже: бледная и узкая, с напряжёнными мышцами поверх проступающих, как шпангоуты, рёбер, со слишком острым — вот-вот кожу порвёт — позвоночником, изогнувшимся буквой «S», и такими же острыми лопатками — одна выше другой.

Мужчина обернулся через плечо, оказавшись Арчером.

— Подождите меня в гостиной, — попросил обыденно, — я буду через пять минут.

Тиль вылетела из спальни, шарахнув дверью, пихнув пунцового портье. Впрочем, наверное, она и сама сейчас цветом лица здорово перезрелый помидор напоминала.

— Я велю подать чай, — отмер слуга, нервно поправив безупречный галстук. — Горничной приказать явиться сейчас или позже?

Арьере машинально облизала пересохшие губы, судорожно соображая, что ответить. Уборка гостиной и впрямь бы не повредила: пустые, полупустые и почти полные бутылки тут не только на столе стояли, но и под ним валялись, на подоконнике, в кресле, да и вообще везде. Кисло воняющие лужицы пролитого вина пятнали шерстяной ковёр, вельветовую обивку мебели. Кроме кислятины в номере пахло въедливо-сладким. На загаженной скатерти, между странных узких рюмок с чем-то ядовито-зелёным, валялись почему-то закопчённые чайные ложки, подвядшие розы, ленты, разорванная нитка бус вроде бы набранная из натуральных жемчужин, и изрядно потасканная женская туфля. Ну а розовые панталоны в пурпурных кружавчиках, украшающие спинку стула, просто вишенкой на пирожном смотрелись.

— Госпожа Арьере? — наполнил о своём существовании портье.

— Да, верно, — отмерла Тиль, — пришлите служанок. И побыстрее, пожалуйста.

Арчер явился не через пять минут, как обещал, и даже не через пятнадцать — горничные успели не только достойный вид комнате придать, но и действительно чай подали. Правда, выглядел господин безупречно, лишь глаза его подвели: воспалённые, налитые кровью, будто у белого кролика.

— Прошу прощения за ожидание, — хрипловато извинился Арчер, садясь в кресло, пристраивая трость рядом. — Прекрасный день, неправда ли? Будто никакой непогоды вчера и не было. Впрочем, думаю, вы не дружеский визит запланировали. Так какое из предложений готова принять госпожа Арьере?

— А вы как думаете? — так же светски поинтересовалась Тиль, успевшая и от шока отойти, и в руки себя взять.

— Если действительно хотите знать моё мнение… — Арчер отрубил карманной гильотинкой кончик сигары, раскурил, предупредительно разогнав рукой дым, — покровитель вам явно не помешает.

— Благодарю, это мне сейчас меньше всего нужно.

— Ну что ж, не могу вас не одобрить, — кивнул брюнет. — Ведь женщинам только кажется, что они продают всего лишь тело. Нет, за покровительство они душой расплачиваются.

— Вы всерьёз убеждены, будто в вас невозможно не влюбиться?

— Влюблённость тут совершенно ни при чём, — резковато, даже раздражённо, отозвался Арчер. — Женщина с собой же душой расплачивается. Отвращение к себе, плавно переходящее в омерзение, постоянно подавляемая гордость, проглоченные унижения — это и есть плата. А, главное, мужчинам до этого нет никакого дела. Так стоит ли золото или, допустим, положение саморазрушения? На мой взгляд, нет, потому и одобряю ваш выбор. Впрочем, вы же замужем! Снова я поторопился с выводами.

— Не вижу связи между вашими сомнительными сентенциями и моим замужеством.

— Неужели? — приподнял бровь, понятно, усмехнувшись, брюнет. — А вам известно, что в некоторых, правда, ныне мёртвых языках «патрон», то есть покровитель, и «муж» означает одно и то же?

— Господин Арчер…

— Просто Арчер. Это — не фамилия, а имя.

— Вот как? Так, значит, вы выходец из королевской семьи? — улыбнулась Тиль. — Насколько я знаю, этикет лишь венценосным особам дозволяет так представляться. Впрочем, как угодно. Я хотела бы уточнить размер пая, который вы предлагали.

— Девяносто на десять — это за ваше имя, — скучливо протянул брюнет, выпуская дым колечками. — Ну и заработная плата как наёмному сотруднику, её стоит оговорить отдельно. Думаю, так будет вполне приемлемо.

— Думаю, так совершенно неприемлемо. Пятьдесят на пятьдесят меня устроит больше.

— Считаете, что эдакая очаровательная детская наглость поможет вам в делах? — осведомился Арчер.

— А дневники моего отца помогут? Записки, лабораторные журналы, чертежи? Если вы знакомы с моими статьями, то должны знать, чем занимался мастер Крайт.

Хлыщ не дрогнул, даже позы не изменил, по-прежнему созерцая потолок, увлечённо дымные колечки пускал.

— Откуда они у вас? — спросил, наконец.