Читать книгу "Объятия дьявола - Кэтрин Коултер"

— Я беременна.

Она объявила это так, словно сама узнала только сейчас, и он невольно улыбнулся.

— Ты совершенно права.

— Я много думала и решила, что не могу вернуться в Англию.., к Эдварду.., в моем теперешнем состоянии.

Энтони затаил дыхание, слыша, как колотится его сердце.

— Вероятно, вы не заранее все это задумали, однако результат тот же самый. Я не потерплю, чтобы мой ребенок не имел имени и родился вне брака.

Энтони кивнул, ожидая, что она скажет дальше, и широко раскрыл глаза, когда Касси спокойно заявила:

— Последние дни, а особенно ночи, вы избегаете меня, милорд. Видимо, потому, что находите.., отталкивающей?

— Отталкивающей?! Господи милостивый, женщина, я просто считал, что для тебя это будет лучше. Дал тебе время разобраться в собственных чувствах. Но теперь, милая, я покажу, как отношусь к тебе!

Энтони вскочил, прижал ее к груди и, не слушая слабых протестов, понес наверх.

— Скажи, любимая, — прошептал он, медленно входя в нее, — я похож на человека, который считает тебя неприятной?

Он проник в нее еще глубже, и Касси тихо застонала, лихорадочно перекатывая голову по подушке.

— Действительно похож? — настаивал он.

— Нет! — выдохнула она.

Энтони задвигался, сжигая ее жаром страсти, и Касси приникла к нему, уткнувшись лицом в его плечо. Несколько бесконечных мгновений она парила среди мириад разноцветных искр, содрогаясь в экстазе, чувствуя себя во власти Энтони, навеки связанной с ним телом и душой…

Ошеломленная девушка испуганно разрыдалась. Энтони, еще не пришедший в себя после безграничного, пронзительного наслаждения, изумленно уставился на нее. Касси беспомощно цеплялась за него, и соленые капли падали ему на грудь.

— Господи, любимая, что случилось?

— Ненавижу тебя, — всхлипывала она, стискивая руки у него за спиной.

— Понимаю.

Боясь придавить ее, граф повернулся на бок, увлекая Касси за собой. Предположив, что беременным женщинам присущи необъяснимые капризы, он пошутил:

— По крайней мере ты не отвернулась и не захрапела сразу после того, как насладилась моим телом!

Девушка немедленно отстранилась и наградила его негодующим взглядом:

— Да как вы смеете, гнусный лжец! Я не храплю!

— Нет, конечно, нет, — утешил Энтони, приглаживая ее влажные растрепавшиеся волосы, и мягко спросил:

— Ты окажешь мне честь стать моей женой?

На какую-то долю секунды он увидел боль в этих синих глазах и от всей души пожалел, что Эдвард Линдхерст вообще родился на свет. Но он был недалек от истины. Эдвард для Касси превратился теперь в смутный, неясный образ. Ее боль была рождена страхом, страхом за себя и за будущее, которого Касси не могла предвидеть. Отведя глаза, она прошептала;

— Да.

— Благодарю, любовь моя. Я всегда мечтал об этом, — решительно ответил он, целуя ее в кончик носа и притягивая к себе. — Спи, любовь моя, и не волнуйся, что разбудишь меня своим храпом. Он совсем тихий, как и подобает настоящей леди.

Глава 17

Графиня Джованна Джиусти, теряя голову от бешенства, швырнула бесценной древней китайской вазой эпохи Мин, гордостью покойного мужа, в каминную полку и не повела бровью, видя, как тонкий фарфор разлетается на сотни крошечных осколков.

— Не стой, как столб, дура! — завопила она на съежившуюся от страха служанку. — Немедленно подмети пол!

Теперь, когда она немного успокоилась, можно приготовиться к встрече с Чезаре.

Она лежала под ним, изнемогая от боли. Он взял ее грубо, почти силой, заботясь лишь о собственном наслаждении. Презрительная улыбка искривила губы Джованны. Недаром до нее доходили слухи, что Чезаре не всегда бывал галантным аристократом с безупречными манерами и не одна женщина стала жертвой насилия в его руках.

Джованна осторожно отодвинулась.

— Дорогой, — мягко упрекнула она, — ты совсем меня не жалеешь. Разве я чем-то тебя рассердила?

— Будь он проклят, — прорычал Чезаре, но тут же опомнился и медленно обернулся к любовнице. — Прости, — наконец бросил он.

— Вижу, до тебя уже дошли новости, — сочувственно вздохнула Джованна.

— Вот именно, — кивнул он, не интересуясь, откуда она знает о беременности Касси. — Вчера за ужином граф радостно поведал мне чудесное известие. Позже он объяснил, почему необходимо поспешить со свадьбой. Черт побери, по милости этой английской девки со мной покончено! Теперь я ничего не значу для его светлости, поскольку у него появится другой наследник!!!

Мысли Джованны лихорадочно заметались. Нужно срочно что-то придумать!

— Что, если, — задумчиво начала она, — предложить ей денег.., откупиться…

— Ты несешь чушь, Джованна! Забыла, как богат мой брат? Что ты ей можешь предложить?! Джованна виновато потупилась.

— Прости, Чезаре. Мне так за тебя обидно! Но ты ведь знал, что граф когда-нибудь женится и передаст сыновьям свои деньги и титул.

— Но я пока все еще его наследник, Джованна.

— Да, хотя и ненадолго.

Чезаре разъяренно уставился на нее, но здравый смысл взял верх, и он пожал плечами:

— Ничего не поделаешь.

"Боже, какое безвольное ничтожество”, — презрительно подумала Джованна, но вслух мягко произнесла:

— Дорогой Чезаре, мне совсем не хочется, чтобы какая-то глупая чужеземная шлюха лишила тебя твоего неотъемлемого права на богатство. Несправедливо, что земли и наследство Парезе перейдут ее детям-англичанам. Но, несмотря на все старания графа скрыть истину, я чувствую, что девка обманом заставила его жениться. Хочет заполучить деньги для себя и своего отродья. Мне кажется, Чезаре, что эта коварная сучка задумала уничтожить все связи между тобой и братом.

— Странно, что перед тем, как вернуться в Англию, он ничего не говорил о своих намерениях привезти девушку, — медленно выговорил Чезаре.

— Все это потому, что он даже не подозревал о ее существовании. Неужели ты не видишь, Чезаре, она попросту водит его за нос! Знала, что не сможет уговорить его жениться, пока не забеременела! Кстати, еще неизвестно, действительно ли граф — отец ублюдка.

— Мой братец не дурак.

— Возможно, но он, несомненно, относится к тебе не с должным уважением. Полностью доверяет этому старому идиоту Монтальто, тогда как тебе…

Она выразительно пожала плечами.

— Продолжай, — выдавил он.

— Я не собираюсь утверждать, что граф плохо относится к тебе. Но разве он когда-нибудь посвящал тебя в свои дела?