Читать книгу "Офицер. Слово чести - Владимир Поселягин"

Также были книги по теории артиллерии и разным расчётам, и всё такое. Вот это интересно, почитаю. Также имелась большая пачка писем. Из них я и узнал всю историю жизни Волкова. Ну, почти всю. Семья у него большая. Родители, три сестры, две младшие и старшая, что уже замужем, и брат, младший, шестнадцать лет ему. В гимназии учится. У родителей поместье под Москвой, небольшое, но отец хорошо заботится о нём, поэтому имеет стабильный доход. Однако не для оплаты шалостей старшего. Также хватало дядюшек и тётушек. Большая семья, что уж говорить. Даже дед с бабушкой живы. В Москве большинство живут, а в столице никого, думаю, из-за этого Игорь туда и удрал в училище, от заботы и внимания. В общем, нормально, нужно будет помириться и посмотреть, за кого я воевать буду. Тут даже фотокарточка хранилась всей семьи, включая Игоря в новенькой офицерской форме. Родители сидели на стульях с прямыми спинами, а дети стояли вокруг. Видимо, когда направился по назначению, Игорь навестил родных и сделали вот это совместное фото. В будущем выясним.

Первые три дня у меня шла акклиматизация, я просто гулял по больнице, выходя только в сад, учился ходить, телом овладевал: координация новая, Волков ниже меня на полголовы. Мелкий такой живчик. Лицо обычное, русское незапоминающееся, глаза зелёные, шатен. Потом лёгкие занятия пошли. Никаких силовых, сразу в голову отдаёт, лёгкая атлетика, ничего более. Тем более врач тоже не возражал, посмотрев за моими упражнениями. По недописанному письму Игоря родным я старательно учился писать, копируя его почерк, да еще пришлось изучить местную грамматику с её ятями и остальным. Причём этот не простой экзамен я, похоже, сдал. Ещё в больнице написал письмо родным, не длинное, на пару страничек, тем более я уже знал, что штаб полка отправил им сообщение. В письме я их успокаивал, мол, всё нормально, жив, легко отделался. Ну и так, мелкие новости сообщил для отвлечения внимания. Вроде получилось, но надо ещё тренироваться.

А уже когда я выписался и снял комнату в Калише, мне корнет деньги ссудил, пятьдесят рублей, и я получил ответное письмо. В общем, обо мне беспокоились, ну и ожидали меня у себя. Я ведь известил их, что мне обещали время на излечение, но пока было рано выезжать. Я занял у корнета его второе оружие, тот самый «наган», на котором он учился стрелять, из-за чего тот был сильно изношенным, и усилил тренировки. Голова уже не болела, да и головокружения прекратились, поэтому я занялся поисками.

Посетил пограничников, их тут тоже не сильно уважали, мол, под таможенниками, фактически гражданскими ходят, но это другие, я такой фигни не показывал. Вежливость и внимание – это наше всё. Пара бутылок польской «Зубровки», местной водки, корзина с закусками – и вопрос решён, того солдатика мне выдали на три дня. Он в местных казармах проживал. Кстати, я его отблагодарил за спасение червонцем. То есть десять рублей выдал. Ну, и дальше с утра, когда он от казарм прибегал, мы гуляли по городу и солдат всматривался в лица прохожих. Особенно в тех местах, где всякая сволота собирается. Сам я эти шесть дней, с момента как покинул больницу, то и дело что занимался зарядкой, пробежками, пока трусцой, нормальным бегом рановато, да и делал это на рассвете, когда ещё только рассветало, чтобы не пугать очевидцев. Возвращался на квартиру, мылся и шёл гулять с солдатом. Кормил его я же, деньги утекали, но я не отчаивался, и, как показало дальнейшее, не зря.

– Ваше благородие, – подойдя, привлёк к себе внимание солдат. Говорил тихо.

– Увидел что? – так же тихо поинтересовался я, делая вид, что мы с ним совсем даже не знакомы.

Он был в своей форме, изображал праздношатающегося, увольнительная на кармане, а я делал вид, что простой гуляющий, не офицер, в гражданском костюме был. При солдате документы имелись, а мне не сделали новые. Точнее, дали справку из канцелярии полка об утере старых. Пока хватит, а дальше я или свои верну, или новые сделают, там уже сделали запрос, чтобы выслали бланк офицерского удостоверения. Надеюсь, форму и остальное, что сняли с Игоря, бандиты не уничтожили. Не проблема, возместят, своими жизнями в том числе, но хотелось бы всё же вернуть. Особенно шашку артиллериста, оружие, ну и сами документы. Остальное как получится. Как я уже говорил, вместе мы с погранцом не ходили, но держали на виду друг друга, а тут сам подошёл, вот и вот привлёк моё внимание.

– Та бричка, что у трактира стоит. Это она там была, ваше благородие. Узнал я её, да и коней те же. Вон пятно у правого на бабке белое. А возницу не узнаю. Может, и он, но далеко было, да и темнело быстро.

– Понял. Держи, – сунул я тому пять рублей и шепнул: – Свободен. Больше ты мне не нужен.

Тот лишь кивнул, я отучил его козырять мне, когда я в гражданке, и вскоре скрылся. Дело своё сделал, оплату честно заработал, так что пошёл прогуливать, увольнительная ещё не закончилась, а я, определив по солнцу, что до заката ещё часа четыре, обошёл трактир по соседней улице и стал наблюдать за бричкой с другой стороны. При этом старался не привлекать внимания. Та недолго простояла, я с интересом изучил того, кто в неё сел. Это был парень, по мне – достаточно молодой, лет тридцати, с тонкими щегольскими усиками, ну и возница его куда-то повёз. Я же быстро остановил пустой экипаж – повезло, мимо проезжал – и велел вознице ехать за бричкой, пояснив, что по ноге мне проехалась и я горю праведным гневом. Слова подобрал, видимо, правильные, так как возница тут же стал меня отговаривать. Мол, плохой тот человек, бандит, хотя официально считается директором трактира и зятем довольно обеспеченного купца, только жену и тестя в кулаке держит и всем заправляет. В общем, информацию выдал именно ту, что мне требовалась. А из трактира молодчик катил к дому, где и проживал с женой и тестем. Видать, ужинать. Очевидно, в трактире кормёжка не нравится.

Я сделал вид, что возница меня уговорил, убедил, расплатился, посмотрел, где живёт молодчик, подступы изучил, и, проверяясь, направился на место постоя. Нужно подготовиться к ночной акции. Тянуть уже нельзя. И так финансы поют романсы, полтора рубля осталось из тех, что корнет дал, так ещё пора покидать Калиш и отправляться сначала в Москву, а потом и в Питер. Разрешение на отпуск, как и на посещение родных, я в полку получил. Там работы очень много ждёт, да и встреча с семьёй предстоит непростая, что тоже слегка нервирует. Сам себе удивляюсь. Это в прошлом мире я был волком-одиночкой, а тут есть о ком думать и о ком заботиться, пока собственной семьёй не обзаведусь. Мой костюм, конечно, привлекал внимание, явно дорогой пошив, столичный портной работал, и материал дорогой, и работа. Тут что попроще носили, но ничего другого у меня не было. Не носить же бедняцкую одежду, что я купил на рынке два дня назад. У Волкова, похоже, вообще всё такое – дорогое и столичное, видимо пытался придать себе столичной лоск. Что в форме, что в этом костюме. Однако и молодчик, я даже не стал запоминать, как его зовут, всё это проходное, тоже, заметно, был одет дорого и качественно. Не местные портные шили, явно не их уровень. Как ни странно, я в этом разбираться начал, видимо свойственная мне общая наблюдательность помогла.

Дождавшись, когда хозяйка в соседней комнате уснёт, я оделся и прихватил саквояж, в котором только одежда бедняка лежала да лёгкая, сильно стоптанная обувь. Ничего другого купить не смог, денег не хватало, зато пакетик жгучего перца и табака взял и смешал их. Это на случай отхода подготовился. Частный дом удалось покинуть без проблем, даже пёс не заворчал в будке. Покрутившись по ночным улочкам и посыпая след смесью перца и табака, чтобы по этим следам не вышли на место моего постоя, я в пути переоделся, убрав свой костюм в саквояж, и, хотя меня била крупная дрожь от холода, быстрым шагом направился к нужному особняку. Май на дворе, днём жарко, а вот ночью пока ещё холодновато, а тёплой одежды у меня не было.