Читать книгу "Огненная женщина - Эмили Джордж"

— Послушайте… — раздраженно начал он.

Но Молли не собиралась никого слушать.

— Вы переходите все границы, — угрожающе произнесла она. — Немедленно покиньте это помещение, не то я…

Она вдруг поняла, что говорит в пустоту. Глаза Алекса были устремлены на статью, лежавшую на столе. Рядом валялся листок с заметками, в которых имя графа Сент-Оутела было подчеркнуто жирной чертой и выделено тремя восклицательными знаками. И без того лицо Алекса стало темнее тучи, и в воздухе запахло грозой.

— Потрудитесь, пожалуйста, объяснить, что это такое, — произнес он с холодной яростью, отчетливо выговаривая каждое слово.

— Думаю, вы уже сами все поняли. Я написала статью о том, как жестоко поступают землевладельцы с фермерами и рабочими, когда те выходят на пенсию, — ответила Молли, высоко поднимая голову, чтобы храбро встретить его гневный взгляд.

— Вы намекаете, что это я так плохо обхожусь со своими арендаторами? — спросил Алекс.

Молли вздернула подбородок еще выше.

— Вы же не станете отрицать, что выгоняете стариков из своих домов, чтобы освободить место для более молодых работников?

— Стану.

Молли растерянно моргнула. Она не ожидала такого категоричного ответа.

— Вы лжете, — с уверенностью сказала она.

Алекс не мог поверить своим ушам. Ее обвинения были настолько нелепы и далеки от истины, что ему следовало скорее рассмеяться, чем рассердиться. Но, незаслуженно оскорбляя его, эта журналистка была так уверена в своей правоте, что он сжал зубы и угрожающе тихо произнес:

— Я не лгу.

— Лжецы всегда так говорят, — с непоколебимой убежденностью заявила Молли.

— Если вы думаете, что кто-то согласится опубликовать эту чушь, то… — раздраженно сказал он и протянул руку, чтобы взять статью со стола.

Молли инстинктивно рванулась, чтобы помешать ему, но Алекс опередил ее, смяв листы в кулаке. Потеряв равновесие, девушка оступилась и, падая, испуганно вскрикнула. Он выпустил измятые листы и подхватил ее.

— Отпустите меня. Немедленно, — потребовала она, молотя своими маленькими кулачками по крепкой, как стена, мужской груди и не задумываясь о том, что без этой могучей поддержки просто лежала бы сейчас на полу у его ног.

Но, похоже, тело Молли совершенно не поддерживало эти слова. Какая-то странная слабость охватила ее. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь в жизни испытывала нечто подобное.

Крайне легкомысленно поддаваться подобным ощущениям и позволять своему телу реагировать таким ужасным образом, сурово сказала она себе. В конце концов, это всего лишь мужчина.

— Немедленно отпустите меня. Я вас ненавижу, — воскликнула Молли. Она хотела дать понять, что ставшая уже явной дрожь ее тела означает гнев и ничего больше, — на случай, если он посмел предположить другое…

— Я вас тоже, — сквозь зубы пробормотал Алекс.

Так почему же, только что явно и открыто выразив взаимную неприязнь, они сжимают друг друга в объятиях и целуются, как пара влюбленных, которые не виделись целую вечность?

3

Молли не знала ответа. Она понимала только то, что эти ненасытные поцелуи еще сильнее разжигают кипящий у нее внутри огонь.

Она никогда не предполагала, что может испытывать к кому-нибудь такое безумное желание.

Если я сию же минуту не возьму себя в руки, то еще немного, и начну сама срывать с него одежду, сказала себе Молли.

Что с ней происходит? Как ему удается мгновенно довести ее до такого состояния? Пробудить в ней такой жар… Это не любовь и не примитивное физическое влечение. Этому нет названия…

Молли поняла, что столкнулась с чем-то взрывоопасным… Рискованным… Голодная, алчущая, ноющая страсть мучительной судорогой скрутила ее тело, когда она резко оттолкнула его прочь, чтобы через мгновение притянуть еще ближе, жадно впиваясь в его рот, охватывая губами горячий твердый язык.

Она ощущала его возбуждение, и ее тело жарко пульсировало в ответ. Лихорадочные видения проносились в мозгу Молли… Видения, в которых она и Алекс страстно переплетались нагими телами и… Она почувствовала, как отвердели ее соски, проступая сквозь ткань блузки, и снова жадно впилась в его рот. Он застонал в ответ и начал лихорадочно мять и тискать ее податливое тело, охватывая ладонями груди и сжимая их с такой силой, что Молли чуть не задохнулась.

Нестерпимое желание захлестнуло ее. Ответная дрожь пробежала по телу Алекса, у него вырвался низкий глухой звук, похожий на рычание, и их губы снова жарко слились.

И вдруг он резко и решительно отстранился.

Молли инстинктивно воспротивилась. Она была так возбуждена, что не могла выпустить его из объятий.

Но тут, к счастью, разум вернулся к ней, заставив стряхнуть руки, все еще сжимающие ее плечи, и гневно произнести хриплым, срывающимся голосом:

— Как вы посмели?!

На глаза ей попалась корзинка с персиками, которую принес с собой Алекс. Она с радостью ухватилась за предмет, на который можно было переключить внимание.

— Откуда это взялось? — агрессивно спросила она.

— Я принес, — резко ответил Алекс. — Это из нашей домашней оранжереи.

Он тоже злился на себя, силясь понять, что заставило его вести себя таким образом. В тридцать лет пора бы научиться контролировать свои эмоции, говорил себе Алекс. Но то, что он испытывал, держа Молли в объятиях, было сильнее, гораздо сильнее, чем примитивное влечение к хорошенькой женщине.

Он видел, что она тоже оказалась захвачена врасплох, как бы ни пыталась скрыть это. И, видимо, тоже была не в состоянии контролировать себя.

Только этого мне сейчас не хватает, сердито подумал Алекс. И без того проблем более чем достаточно.

— Оранжерея? — язвительно переспросила Молли. — И сколько же несчастных вам пришлось выкинуть из их домов, чтобы содержать подобную роскошь, хотела бы я знать? Это гнилые персики — гнилые, потому что они выращены на людском горе, — с пафосом заявила она, гордо откидывая голову. — Все это описано в моей статье. Люди, подобные вам…

— Вы не сможете опубликовать это, — начал Алекс.

Он хотел объяснить, что она ошибается, что ее поднимут на смех…

Но Молли перебила его:

— Меня вы не запугаете.

Он собирался сказать, что вовсе не думал никого запугивать, что всегда уважал взгляды и чувства других людей, но вместо этого, к собственному изумлению, угрожающе прорычал:

— Не будьте столь самоуверенны.

При этих словах по телу Молли пробежала дрожь, но явно не от страха. Выражение его глаз и тон голоса пробудили в ней чувство, напоминающее то особое возбуждение, которое она испытывала в детстве, делая что-нибудь запретное. Но она благоразумно решила не думать об этом.