Читать книгу "Наследница журавля - Джоан Хэлифакс"

Но эту проблему – решила Хэсина – можно было отложить на другую ночь.

– Ну и чем ты тогда собралась заниматься в подземельях? – спросила Лилиан, когда Хэсина очнулась от размышлений. – Исследовать его прут?

Цайянь откашлялся.

Хэсина потрепала Лилиан по руке.

– Лучше я предоставлю эту честь тебе.

– Ловлю на слове!

– Уже поздно, миледи, – сменил тему Цайянь. – За ночь заключенные никуда не денутся. Посетите подземелья завтра, когда мысли будут свежее.

«Иди сейчас», – зарычал страх у Хэсины в животе. Она не успела спасти отца. Новость о том, что его смерть была естественной, разлетелась по королевству, и она не успела ее остановить.

Но Цайянь был прав. Несмотря на то, что лето было на исходе, в ночном воздухе разливалось тепло, и разум Хэсины начал затуманиваться. Ей казалось, что со времени их визита в квартал красных фонарей прошла целая вечность. Когда они дошли до Западного дворца, где жили придворные ремесленники, она не удержалась и зевнула.

Под круглой, как медальон, луной Лилиан пожелала им спокойной ночи. Резные двери ее комнаты пурпурно-золотого цвета – такие же яркие, как и ткани, расстеленные, развешанные и разложенные внутри. Заглянув в эту комнату, Хэсина как будто увидела другой мир. Жизнь, которую ей не дано было прожить.

Створки двери закрылись. Хэсина с Цайянем отправились дальше. Они шли по крытым галереям, которые, словно артерии, стремились к единому центру – Восточному дворцу, самому большому из четырех, истинному сердцу всего императорского двора. По мере того как они продвигались по церемониальным залам внешней части дворца, потолки становились все ниже, а коридоры – все у́же.

Когда они оказались в самой глубине дворца, уже недалеко от королевских покоев, Цайянь остановил Хэсину.

– Мы с Лилиан поддержим вас, какое решение бы вы ни приняли.

У этих слов был сладкий привкус горечи. Хэсина подумала, что так мог бы сказать ее отец.

– Спасибо тебе, – прошептала она. – За все.

Цайянь поверил ей, когда она рассказала ему о содержимом пузырька. Она прибежала к нему сразу после разговора с придворной врачевательницей – вся в слезах и на грани истерики. Он помог ей сесть и перечислил то, что она могла бы предпринять. Спокойный, надежный Цайянь, друг и брат.

Он принял ее благодарность сдержанным поклоном.

– Ложитесь спать, миледи.

– Ты тоже.

Но Цайянь направился в сторону библиотеки, и Хэсина подумала, что в эту ночь она не сомкнет глаз.

Дальше она пошла в одиночестве. Добраться до императорских покоев можно было только длинным, извилистым путем: это было сделано специально, чтобы запутать незваных гостей. Сейчас Хэсина сама ощущала себя здесь чужой. Коридоры завлекали ее в свою сеть. В одном из них вдоль стен стояли ширмы, которые грозили сомкнуться перед ней и захватить в плен. Кое-где на полупрозрачном шелке створчатых панелей были изображены буйволы, распахивающие рисовые поля, но в основном он был расписан сценами революции. Золотые нити очерчивали языки пламени, в котором горели пророки, и поблескивали в луже крови, растекавшейся от отсеченной головы императора.

«Не бойся картинок, Пташка, – сказал бы отец. – Это всего лишь искусство». Но теперь она ничем не отличалась от злонравных императоров прошлого. Она воспользовалась даром одного из пророков. Что еще хуже, где-то в глубине сердца она сочувствовала им, но из трусости не могла в этом признаться.

Чтобы отвлечься, Хэсина попыталась подумать о том, что ей предстояло сделать. Это было ошибкой. Список дел внушал ужас. Найти заключенного с прутом. Убедить Ся Чжуна назначить его представителем обвинения. Получить благословение матери и, только вступив на трон, рассказать людям, что их короля убили.

Она станет незабываемой королевой – если, конечно, успеет. Вместо коронации ее могла ждать смерть от тысячи порезов.

Хэсина подошла к своей комнате, и у нее в жилах застыла кровь. Из-под дверей лился свет. Она точно помнила, что задула все свечи, и это могло означать только одно:

Там кто-то был.

Чувствуя, как учащается пульс, она положила руку на резное дерево. Вариантов у нее было не много. Она могла не заходить – тогда визитер подумает, что она покинула свои покои на всю ночь. Или она могла войти – и тогда ей волей-неволей придется объяснять, где она была.

С другой стороны, возможно, она все-таки не задула свечи, когда уходила. Толкая дверь, Хэсина отчаянно надеялась на это.

– Санцзинь? – Хэсина открыла рот от удивления. Створки двери захлопнулись за ее спиной. – Что ты здесь делаешь?

Ее кровный брат поднялся с топчана, и пламя свечей отразилось в чешуйках его доспехов. Он не сменил военные одежды. Его волосы были собраны в неаккуратный пучок, а из ножен на широком кожаном ремне виднелась рукоятка меча люедао[11].

Он медленно двинулся мимо покрытых вышивками ширм и обошел низкий столик.

– Сначала ответь мне ты, дорогая сестрица. Где ты была и что делала?

Он шагнул по направлению к ней. Хэсина вдруг поняла, в каком она состоянии: коричневая мантия, дикий взгляд, запахи города грехов, приставшие к волосам. Но было слишком поздно.

Она стала пятиться назад, однако ее брат оказался быстрее. Он схватил ее за мантию и поморщился, распознав льняное полотно вместо шелка. Он поднес ткань к носу, и сердце Хэсины заколотилось. Она попыталась успокоиться. Санцзинь ее семья. Он не предаст ее. Не отправит на смерть от тысячи порезов.

– Ты ходила в город. От тебя несет благовониями.

Страх Хэсины сменился раздражением. Она вспомнила, что была старшей сестрой, и выпрямилась во весь свой средненький рост.

– Приятно узнать, что тебя беспокоит мое времяпрепровождение. Что дальше? Будешь выбирать, с кем мне разговаривать, а с кем нет?

– Зачем же? У тебя уже есть преданный компаньон. – Санцзинь выпустил из пальцев ее мантию, и Хэсина отошла к столу. – Или лучше назвать его слугой?

Она начала перебирать бумаги, лежащие перед ней. Указы, проекты, дипломатические заявления – дела, которыми она теперь должна была заниматься. Она неофициально исполняла обязанности королевы до коронации, хоть еще не получила благословение матери. Но как бы Хэсина ни пыталась сосредоточиться, ее все равно била дрожь. Во имя Одиннадцати! Зачем Санцзинь пришел к ней именно сейчас?

– Его имя Цайянь.

– Правда? Мне больше нравится слово «слуга». Хорошо звучит.

Ее руки замерли, сжав «Постулаты». Книга была внушительных размеров – в ней содержались сотни очерков, описывавших убеждения Одиннадцати. Хэсина сдавила пальцами корешок, но он даже не прогнулся.