Читать книгу "Синдром человеческого магнетизма - Росс Розенберг"

Превращая себя в «трофейного ребенка», вы научились испытывать меньше боли, но это далось вам очень дорогой ценой. Хотя ваша «трофейность» спасала вас от темной и угрожающей стороны вашего нарциссического родителя, она лишила вас эмоциональной свободы, безопасности и счастья. Вы никогда не наслаждались дарами детства. Ваши страдания и привычка быть невидимым в конце концов превратились во взрослую созависимость. Это, в свою очередь, заставило вас вновь проигрывать свою детскую травму с людьми, с которыми вы решили сблизиться.

Однако, если у вас не вышло стать родительским «трофеем», вы вызывали у них чувства стыда, злости и незащищенности, что, в свою очередь, возвращалось к вам в форме наказаний. Будучи «паршивой овцой», которая не способна или не позволяет повысить самооценку родителей, вы, вероятнее всего, были наказаны невниманием, отсутствием заботы и/или жестоким обращением. Вам пришлось найти самый большой психологический камень, под которым вы постоянно прятали свои болезненные воспоминания. Ваше одинокое, лишенное внимания и заботы и/или полное жестокого обращения детство стало фундаментом для перманентного расстройства психического здоровья. Это вынуждало вас эгоистично ранить других, испытывая лишь ограниченную или ситуативно обусловленную эмпатию и сострадание. Точно так же, как ваш родитель, который эмоционально изуродовал прекрасного ребенка, которым вы были от природы, вы инстинктивно повторяете те же губительные паттерны по отношению к тем, кого вы любите.

Метафора эстафетной палочки

Попросту говоря, каждое поколение моей семьи взращивало следующее для того, чтобы оно стало частью дисфункциональной семейной эстафетной команды. Родители не только передавали дальше свое рвение и энтузиазм эстафетной гонки, но и оказывали сильное влияние на то, какую из двух возможных ролей в конечном счете выберет каждый ребенок. Эстафетная палочка передалась либо тому, кто мог повысить самооценку нарциссического родителя, либо ребенку, который стал для него серьезным разочарованием.

Превращая себя в «трофейного ребенка», вы научились испытывать меньше боли, но это далось вам очень дорогой ценой.

Несмотря на патологическую преданность моей матери, помогавшей отцу выиграть каждую подобную гонку, она никогда не испытывала радости, победно пересекая финишную черту. Даже когда она лежала без сил, усталая, не в состоянии даже пошевельнуться, она убеждала себя, что победа моего отца была также и ее победой. Несмотря на то что ее опыт состоял из унижений и отсутствия радости, она никогда не пыталась покинуть команду. Как и во всех других дисфункциональных семьях, мои родные братья, сестра и я получили эти пресловутые эстафетные палочки от своих родителей. Только очень сильные и полные решимости люди способны разрушить подобные паттерны поведения. Без мужества и серьезной психотерапии вероятность того, что эстафетная гонка вашей семьи закончится на этом поколении, крайне мала.

Четыре поколении дисфункции

Для лучшего понимания сил, ответственных за мою детскую травму привязанности – главную причину моей созависимости, – я поделюсь с вами историческими фактами о четырех поколениях моей семьи. Вместо того чтобы занять позицию «во всем виноваты мои родители», объясняя, почему я стал созависимым взрослым, я стараюсь относиться с большим пониманием и эмпатией к тем членам семьи, к которым я когда-то испытывал неприятие и злость. Цель этой главы не в том, чтобы обидеть, критиковать или дискредитировать кого-то. Скорее она написана для того, чтобы показать силы, стоящие за развитием созависимости и нарциссизма в моей семье, с акцентом на том, почему все мы – жертвы, хотя некоторые кажутся скорее тиранами.

Пожалуйста, учтите, что информация, которой я поделюсь, может быть неполной и обобщенной. Моя задача – отразить определенные психологические черты каждого члена моей семьи и проиллюстрировать природу созависимости и нарциссизма. Несмотря на попытки сохранять точность и объективность, я допускаю, что на некоторые выводы могли повлиять мои собственные «линзы». При написании этой главы я тщательно взвесил необходимость обнародования этих материалов и возможные последствия этого для моих взаимоотношений с семьей. С тяжелым сердцем я предлагаю вашему вниманию объяснение того, почему я стал созависимым взрослым.

Я второй ребенок в семье Эрла Розенберга и Мюриэл (Микки) Розенберг; они ушли из жизни в 2015 и 2018 году соответственно. Оба моих родителя были единственными детьми в семье, не в силу сознательного выбора, а по другим причинам. За 10 лет у них родилось четверо детей: Эллен – в 1959 году, я – в 1961 году, Стивен – в 1963 году и Дэвид – в 1969-м. По словам родителей, единственным запланированным ребенком был Дэвид. Моя мама впоследствии призналась, что убедила отца завести четвертого ребенка из-за своего одиночества и потребности обрести цель в жизни.

Думаю, у моего отца было большинство – если не все – симптомов нарциссического расстройства личности (НРЛ). В противоположность ему, что неудивительно, мать была типичным созависимым человеком, как это описано в большинстве книг по данной теме, включая и эту.

Бабушка и дедушка моего отца по материнской линии – ида и руби

Подстегиваемые гонениями и этническими чистками евреев в Восточной Европе в конце девятнадцатого столетия, мои прапрабабушка и прапрадедушка эмигрировали из России во второй половине 1890-х годов. Оба они были евреями, но семья Иды происходила из Германии, а семья Руби – из России. По рассказам отца, Ида была придирчивой, жестокой и доминантной. Она не желала знать чужого мнения и держала домочадцев в ежовых рукавицах. Руби был более мягким, любящим и заботливым.

Претензии Иды и ее уверенность в том, что ей все должны, в сочетании со страхом семьи перед ней, обусловили ее неоспоримый авторитет в вопросах воспитания внука, в котором она культивировала жесткие суждения и самоуверенность. Руби и Молли (дочь Иды и Руби) ни в чем не смели ей противоречить, поскольку последствия всегда оказывались гораздо хуже, чем они могли предполагать. Руби, созависимый в отношениях, был добрым и снисходительным отцом и дедушкой, который всегда видел хорошее в своих детях и в моем отце – своем внуке. Его великодушие, по словам отца, погубило его. Во время Великой депрессии ссуды, которые он, по своей доверчивости, раздал друзьям и приятелям, не были возвращены, и семья потеряла большую часть своего состояния. Ида никогда не простила Руби за то, что ей казалось слабостью, легковерностью и страхом вступать в конфликты. Ее склонность не прощать тех, кто переходил ей дорогу, оставила неизгладимый след на трех поколениях, заставших ее тиранические порядки.

Макс и Молли: родители моего отца

Из-за недостатка общения о Максе мало что известно, кроме того, что он родился в Румынии и пошел в армию в начале 1920-х годов. Дезертировав, он нелегально иммигрировал в США. Мой отец описывал его как красивого, обаятельного игрока и афериста, который мог «очаровать любую женщину, чтобы залезть к ней в трусики». Это похоже на правду, так как Макс был женат девять раз до своей кончины в возрасте 90 лет. Он хвастался моему отцу, что его не пускали в казино Лас-Вегаса, после того как поймали за подсчетом карт. Его призванием было лишать людей заработанных потом и кровью денег. Очень вероятно, что Макс был социопатом и у него вполне могли бы диагностировать асоциальное расстройство личности (АСРЛ).