Читать книгу "Века перемен. События, люди, явления: какому столетию досталось больше всего? - Ян Мортимер"

In nomine Domini стала лишь первой из серии реформ, продвигаемых кардиналами церкви, самым выдающимся из которых был Гильдебранд, будущий папа Григорий VII. Эти реформы отделяли духовенство от всех остальных людей. Католическим священникам – от приходских попов до епископов – запретили вступать в брак. Они должны были выглядеть точь-в-точь как священники-латиняне – носить тонзуру и ходить гладко выбритыми – и говорить, как они, проводя службы только на латинском языке. Им запретили продавать и покупать церковные должности – эта практика была известна как симония. Их вывели из-под юрисдикции светских судов и судили только в епископских судах, причем в этих судах их не могли приговорить к смерти. И, что самое важное, реформы запрещали светскую инвеституру. Это означало, что, в теории, никакой светский правитель не имел права назначать церковнослужителей: старшее духовенство, в том числе епископов и архидьяконов христианского мира, должен был назначать лично папа. Григорий VII даже распространил свою власть на императора Священной Римской империи: он дважды отлучал Генриха IV от церкви и однажды заставил его пересечь Альпы босиком, одетым в власяницу, чтобы просить прощения у папы в Каноссе. Реформы были приняты не сразу – многим очень не понравился запрет на вступление в брак, а некоторые правители вовсе не хотели отказываться от права назначать священников, – но их влияние оказалось огромным. К 1100 г. церковь стала независимой политической и религиозной силой, распространившей влияние на все королевства от Норвегии до Сицилии и от Исландии до Польши, и которая имела немалую власть, как тогда говорили, над «латинским миром».

Рост папской власти сопровождался укреплением авторитета церкви на низовом уровне. Священники превратились в постоянных полномочных представителей религии в поселениях. Точки религиозного фокуса – которые, как мы видели в Мортоне, в 1001 г. иной раз представляли собой просто крест для публичных проповедей и купель для крещения в господском доме, – все чаще превращались в церкви в полном смысле слова, при финансовой поддержке общины, желавшей поклоняться Богу. Мы уже видели, что в начале XI в. епископ Девонский, номинально обслуживавший площадь в 6700 кв. км, на деле имел власть максимум над двумя дюжинами поселений со священниками. Епископ Падерборнский в Лотарингии тоже управлял всего лишь 29 церквями в епархии с территорией 3000 кв. км[3]. К 1100 г., однако, их преемники на должностях управляли уже сотнями приходов. В некоторых частях Англии процесс парохиализации к концу века практически полностью завершился. В Книге Судного дня (1086) упоминается не менее 147 церквей в одном только графстве Кент. Однако из коллекции документов того времени – «Монахорума Судного дня» – становится ясно, что их было по крайней мере вдвое больше и что приходская система к тому времени уже полностью сформировалась[4]. Практически то же самое можно сказать и о Суссексе, в котором к 1100 г. было уже построено не менее 183 из 250 средневековых приходских церквей[5]. В богатых густонаселенных графствах Норфолк и Суффолк церквей было еще больше.

Реформы были приняты не сразу – многим очень не понравился запрет на вступление в брак, а некоторые правители вовсе не хотели отказываться от права назначать священников, – но их влияние оказалось огромным.

Кроме священников, служивших в этих конгрегациях, была назначена целая иерархия старшего духовенства. Архидьяконы подчинялись епископам и были духовными администраторами региона. Настоятели управляли коллегиальными церквями. Североевропейские епископы переезжали из глухой сельской местности в города, подражая своим южноевропейским коллегам. В Англии епископ Кредитонский в 1050 г. перебрался в Эксетер, епископ Дорчестерский в 1072 – в Линкольн, епископ Сельсейский в 1075 – в Чичестер, епископ Шерборнский в 1078 – в Олд-Сарум (ныне Солсбери); наконец, епископ Эльмгемский в 1072 г. переехал в Тетфорд, а около 1095 – в Норидж. К 1100 г. все английские епископы обосновались в городах, где инфраструктура была лучше, а связь – быстрее. Можно даже сказать, что если в 1001 г. священник был редким зрелищем, к 1100 г. от них уже некуда было деваться.

Кроме приходских священников, архидьяконов, епископов и архиепископов, папа римский руководил монахами, число которых росло невероятно быстро. В начале X в. герцог Аквитанский основал монастырь в Клюни, известный своими революционными взглядами. Как и другие монастыри тех времен, он следовал Уставу св. Бенедикта; в отличие от других монастырей, однако, он следовал ему с величайшей строгостью. Клюнийским монахам запрещались половые связи и любые формы коррупции, в том числе симония и кумовство, и они находились под непосредственным управлением папы римского. Впрочем, самым важным элементом клюнийского образа жизни стало возвращение к молитве как к главному виду деятельности монахов. Для обработки монастырских полей нанимали батраков, что давало монахам больше времени для литургии. Новая монашеская модель понравилась членам знатных семей, которые считали ручной труд недостойным занятием, так что Клюни не испытывал недостатка ни в новых монахах, ни в богатстве. А еще монастырем управляли очень способные аббаты. Вскоре были основаны новые монастыри, связанные с главным домом Клюни, и в XI в. клюнийцы стали первым настоящим христианским монашеским орденом. На пике могущества орден клюнийцев управлял почти тысячей монастырей по всей Европе. Этот проект показал, насколько мощной может быть организация религиозных домов под управлением одного лидера. Вскоре были основаны еще более строгие монашеские ордена – картезианцев (в 1084) и цистерцианцев (в 1098).

Если вам показалось, что армия монахов и священников пришла в движение, возглавляемая верховным главнокомандующим-папой, то вы недалеки от истины. В 1095 г. во французском Клермоне папа Урбан II устроил собор, который стал важной вехой для роста влияния римской церкви. Византийский император Алексей Комнин был уже не в силах сдерживать натиск тюрков-сельджуков в Анатолии и попросил Урбана II повлиять на западную аристократию, чтобы та отправила военную помощь своим христианским братьям на Востоке. Вот это поворот! В начале XI в. Константинополь считал Рим нецивилизованным; в 1054 г. патриарх Константинопольский отлучил от церкви папских легатов; а вот в 1095 г. Византия уже видела в папе потенциального спасителя. Урбан II, который хотел снова объединить греческую православную и римскую католическую церкви и надеялся наконец-то распространить папскую власть на весь христианский мир, с удовольствием согласился помочь. 27 ноября он прочитал проповедь перед большой толпой, в которой призвал мужчин-христиан перестать сражаться друг с другом и отправиться в Иерусалим, чтобы освободить святой престол Господа Иисуса Христа из-под власти халифа из династии Фатимидов. Его призыв вызвал экстатическую реакцию и запустил несколько волн вооруженного паломничества в Святую землю, в частности Первый крестовый поход. Эта экспедиция франкских и норманнских аристократов пронеслась через Анатолию и Сирию; они завоевали большой город Антиохию и отправились к Иерусалиму, который пал под натиском их армии 15 июля 1099 г. Это уже само по себе невероятно. Просто представьте, как вы сегодня отправляетесь пешком из Франции в Иерусалим. У вас нет никаких путеводителей, разговорников и денег, и вам приходится бороться с сильнейшей жарой и многочисленными хорошо вооруженными врагами. А теперь представьте, что вы сделали все это, хотя раньше не отходили от родной деревни и на несколько миль. Мы просто не можем сейчас себе представить, насколько невероятным событием тогда был крестовый поход. Зато мы можем представить, насколько сильной и влиятельной стала церковь – она призвала людей пойти в поход на край земли, и они пошли.