Читать книгу "Жертвы - Джонатан Келлерман"

– Но они продолжали воевать.

– Не воевать, – не согласился Феллингер. – Как я сказал, заниматься тонкой настройкой. Регулировать. Никто ни разу не повысил голос; они просто хотели добиться полной ясности в отношении финансов. Получить точный расклад.

– Если вопрос с разводом был урегулирован, то зачем Урсула приходила к вам сегодня?

– Ваш вопрос возвращает нас к драгоценностям. Урсула покупала их на протяжении многих лет. Приобретала дорогие, стоящие вещи. После того как вопросы, связанные с разводом, были сняты, она начала думать о дочерях – хотела разобраться, кто что получит. Я имущественными делами больше не занимаюсь, но это согласился взять – при условии, что в дальнейшем не возникнет осложнений. Оказалось, что все просто: две девочки, пятьдесят на пятьдесят. Чтобы Урсуле было спокойнее, мы изложили ее пожелания в письменном виде.

– То есть составили дополнение к завещанию, – вставил Майло.

Феллингер посмотрел на него.

– Было ли у нее предчувствие чего-то нехорошего? Я не заметил. Скорее наоборот. Урсула пребывала в прекрасном настроении. Вот что на уме, детектив, у богатых, влиятельных людей: дорогие игрушки, идеальные решения, контроль над всем.

– Откуда взялся этот достаток?

– Бизнес, который Ричард и Урсула построили вместе. Импортно-экспортные операции.

– Что именно они импортировали и экспортировали?

– Дешевое барахло, – ответил Феллингер. – Их слова, не мои. Видели, наверное, такие резиновые сандалии? Продаются по два бакса в Чайна‐тауне. Их привозят сюда большими партиями из Вьетнама, где берут по десять центов за пару.

– Неплохая прибыль, – оценил Майло.

– С учетом транспортных расходов им эти сандалии обходились по двадцать – двадцать пять центов. При продаже здесь оптовая цена составляла уже от семидесяти пяти центов до одного доллара. Я бы сказал, фантастическая прибыль.

– Как у них распределялись роли?

– За покупки отвечала Урсула. Она знала Восток, ее отец был каким-то дипломатом. На Ричарде лежала бухгалтерская работа, текущий менеджмент и инвестиции. Последнее у него хорошо получалось.

– Во что вкладывались деньги?

– В высокодоходные и привилегированные акции, облигации.

– Консервативный подход.

– В высшей степени консервативный, – согласился Феллингер. – Есть еще арендуемая собственность в Окснарде.

– О какой собственности в целом может идти речь? – спросил Майло.

Брови у Феллингера подскочили, словно испуганные гусеницы.

– А это имеет значение?

– В данный момент, сэр, все имеет значение.

– Что ж… Полагаю, вы всегда можете получить доступ к материалам суда по семейным делам, информация передавалась туда-сюда в течение всех пяти лет. – Феллингер откинулся на спинку кресла и сложил руки на крепком, округлом животе. – Согласно последним подсчетам, общая стоимость чистых отчетов составляла от четырнадцати до пятнадцати миллионов при отсутствии сколь-либо значительных долгов.

Майло присвистнул.

– Позвольте, детектив, внести некоторую ясность. Три с половиной миллиона – оценочная стоимость главного дома, большой фермы в Уэст-Вэлли. Их дочери занимаются лошадьми. Ферма выделена из половины Урсулы. Ричарду досталась квартира в Окснарде, которую он использует как свою резиденцию. Оценочная стоимость значительно меньше, около полутора миллионов, поэтому Ричард получил также акции и облигации еще на два миллиона. Все остальное поделили поровну.

– Включая украшения Урсулы?

– Нет, извините, они тоже вошли в половину Урсулы; но их стоимость относительно небольшая, может быть, пятьсот-шестьсот тысяч. Не мелочь, конечно, но в сравнении с фермой ничего особенного.

– Как насчет коммерческой собственности? – поинтересовался я. – Складские помещения? Офисы?

Феллингер покачал головой.

– «Уррич Лтд.» – название компании, образовано из их имен, Урсула и Ричард. Там только они вдвоем, даже секретарши нет. По мере необходимости, когда накапливается много документов, обращаются в секретарскую службу. У обоих рабочее место дома. По прибытии груза в Сан-Педро один выезжает туда и организует прямую отправку заказчику. Если товар нужно хранить, они арендуют складское помещение в восточной части города; во время рецессии Ричард заключил удачный контракт с тамошними профсоюзными боссами – у него нюх на такие дела. В этом вся прелесть их бизнеса: нет нужды долго держать груз, они всего лишь посредники и зарабатывают, по сути, на перемещении товара из одного места в другое.

– И о чем же шел спор эти пять лет?

– Цена «Уррич Лтд.», если они решат ликвидировать компанию. Урсула склонялась к более высокой, Ричард же считал, что стакан, как говорится, скорее наполовину пуст.

– В какой сумме выражалась разница?

– Она варьировалась в зависимости от текущей оценки. Два миллиона плюс-минус мелочь. При этом ни он, ни она по-настоящему ни делить, ни продавать не хотели, и все разговоры шли на теоретическом уровне. Последний год был у них самым успешным, они вышли на большой религиозный рынок – буддистская горючая бумага. – Феллингер улыбнулся. – Вы ведь о такой и не слышали, да?

Майло покачал головой. Я тоже.

– Вот и я не слышал, пока меня не просветили. Оказывается, некоторые буддисты, когда хотят чего-то от своего бога, сжигают на алтаре маленькую бумажную реплику желаемого предмета. Если нужен кэш, они используют что-то вроде тех денег, которыми играют в «Монополию». Если хотят автомобиль, сжигают маленькую бумажную машину. И так далее. В прошлом году Урсула и Ричард крупно вложились в религиозную бумагу и получили хорошую отдачу.

– Почему, по-вашему, они постоянно возвращались к этой, как вы выразились, настройке? – спросил я.

– Был ли это финансовый фактор? – Феллингер на секунду задумался. – Ричард и Урсула так и объясняли, но, откровенно говоря, я думал, что таким образом они, не признавая этого сами, поддерживали контакт вне работы.

– Огонек не погас.

– Должно быть.

– Как насчет дурных привычек? – спросил Майло. – Наркотики? Азартные игры?

– Нет.

– Интрижки? Ревность?

– Только деньги, лейтенант.

– Примерно раз в год они возвращались к вам, чтобы что-то уточнить, а бизнес шел сам собой?

– Полная гармония. Я же говорил, странная пара.

– А кто инициировал развод? – спросил я.

– Даже здесь инициатива была взаимной. – Феллингер уже в третий раз поднял руки. – Если уж начистоту, я бы назвал их малость чокнутыми. В большинстве случаев тяжущиеся стороны готовы стереть одна другую в порошок. Эта же пара нас с Эрлом изрядно удивила. – Он рассмеялся и тут же оборвал себя. – И вот Урсула мертва… Полагаю, вы уведомите Ричарда и девочек. Потому что мне делать это чертовски не хочется.