Читать книгу "Мой взгляд на будущее мира - Ли Куан Ю"

О: Нет, я так не думаю. Они сумели создать такую демократию на Тайване, потому что это очень маленькая страна, и ее выживание полностью зависело от Соединенных Штатов. Они встали на демократический путь только лишь потому, что американцы никогда не стали бы поддерживать авторитарный режим.

В: Но теперь, когда на Тайване существует демократическая система, а в Гонконге в течение нескольких лет будет введено всеобщее избирательное право, не усилится ли на материке давление в сторону реформ? Не начнут ли китайские граждане требовать от правительства предоставить им те же права и возможности, что есть у их соотечественников на Тайване и в Гонконге?

О: Они могут хотеть этого, но каким образом они могут оказать давление на правительство? Есть ли у них право голоса? Готовы ли они свергнуть правительство революционным путем? Не думаю, что верхушка захочет добровольно отказаться от своей власти. И не думаю, что сам китайский народ верит в то, что, имея население в 1,3 млрд человек, можно выбрать президента по системе «один человек — один голос». Это неосуществимо.

В: Почему вы так думаете?

О: Как охватить предвыборной агитацией 1,3 млрд человек?

В: Индийцы делают это.

О: И результаты не впечатляют — по разным причинам.

«Тао куан ян хуэй» Держаться в тени

Впервые я встретился с Си Цзиньпином в Доме народных собраний в ходе моего визита в Пекин в ноябре 2007 г. Я не просил о встрече именно с ним. Я собирался встретиться с другим человеком, но то, что ко мне прислали именно его, говорило о многом. Он был тем, на кого делали ставку. Это была его первая встреча с иностранным лидером после избрания в Постоянный комитет Политбюро Китайской коммунистической партии — факт, который ясно показывал всему миру, кто назначен на роль преемника Ху Цзиньтао.

Меня поразила широта его взглядов — то, что китайцы называют «да ци» в противоположность «сяо ци». У него глубокий аналитический ум. Он видит суть дела, но не хочет выставлять свои знания напоказ. Ему не хватает искрящегося дружелюбия Цзян Цзэминя, но и не свойственна сухая сдержанность Ху Цзиньтао. Этот человек вызывает к себе уважение. Таково было мое первое впечатление. Принимая во внимание, какие испытания и невзгоды ему пришлось пережить, — в 1969 г. его 16-летним юношей сослали из столицы на «трудовое перевоспитание» в одну из беднейших провинций Китая Шэньси, откуда ему пришлось прокладывать путь наверх, — поразительно, что он никогда не ворчит и не жалуется на жизнь. Я бы поставил его в один ряд с такими великими личностями, как Нельсон Мандела.

Си представляет собой пятое поколение лидеров КНР начиная с 1949 г. Он возглавляет правительство, отвечающее высочайшим стандартам компетентности на всех уровнях, — важное достоинство китайской государственной системы, восходящее еще к системе мандарината. Сегодня высокие руководящие посты в Китае все чаще занимают люди, получившие западное образование, немало поездившие по миру и свободно владеющие английским языком. Их нельзя назвать коммунистами в строгом смысле этого слова — это прагматики, полные решимости построить богатую, технологически передовую, развитую страну. Каждый из четырех предыдущих лидеров государства внес свой уникальный вклад в строительство нового Китая. Для Мао Цзэдуна это была череда революций. Для Дэна Сяопина — реформы и открытость. Для Цзяна Цзэминя — консолидация и развитие. Для Ху Цзиньтао — построение гармоничного общества, в частности сокращение разрыва между богатыми и бедными. Какое наследие оставит после себя Си Цзиньпин?

С момента моего первого визита в Китай в 1976 г. я взял за правило регулярно посещать эту страну, по возможности не реже одного раза в год. Я встречался со всеми ее лидерами — от Мао до Си. Мао был великим человеком, который поставил Китай на ноги. В 1949 г., после 200 лет хаоса и нестабильности, в которых пребывала страна, он вышел на площадь Тяньаньмэнь и провозгласил: «Отныне китайский народ встал во весь рост!» Второго такого революционера, как Мао, не было и нет. Он был мастером партизанской войны: умело руководя боевыми действиями против националистов, победил их и объединил страну. Но можно ли назвать его модернизатором Китая? История трагически свидетельствует о том, что человек, который освободил Китай, затем почти разрушил его в ходе Культурной революции. Если бы он продолжал править и дальше или если бы власть перешла к Хуа Гофэну — его преемнику, унаследовавшему его идеологию, Китай пошел бы по пути Советского Союза. Мне довелось встретиться с Мао только один раз, в самом конце его карьеры, когда он был далеко не в лучшей форме. Общались мы так: сначала одна женщина переводила все, что говорил Мао, с хунаньского диалекта, а затем переводчик переводил это на английский язык. Я видел лишь тень легендарного человека.

К счастью для Китая, Дэн Сяопин резко изменил курс, по которому шла страна. Впервые он приехал в Сингапур в 1978 г., предварительно посетив Бангкок и Куала-Лумпур. Он хотел, чтобы мы объединили силы и не позволили вьетнамцам напасть на Камбоджу, а если это все же произойдет, дать им достойный отпор. Я думаю, что эта поездка стала для него откровением. Должно быть, он ожидал увидеть три отсталые столицы, какие бывают в бедных странах. Но вместо этого увидел три современных столичных мегаполиса, с которыми не мог сравниться ни один город в Китае. Он провел в Сингапуре четыре дня. Когда за ним закрылась дверь самолета, я сказал своим коллегам: «Теперь его информаторы получат хорошую взбучку, потому что то, что он увидел в Сингапуре, полностью противоречит их донесениям». Его местные информаторы были из числа сочувствующих коммунистам, и их донесения носили явно предвзятый характер.

Во время одного из официальных ужинов он высказал мне свои поздравления и на мой вопрос, с чем он меня поздравляет, ответил: «У вас прекрасный город, город-сад». Я поблагодарил его, но добавил: «Что бы мы ни делали, вы можете сделать лучше, потому что мы — потомки безземельных крестьян с юга Китая. У вас есть ученые и есть специалисты. Что бы мы ни делали, вы добьетесь большего». Он ничего не ответил. Он просто посмотрел на меня своим пронзительным взглядом и сменил тему. Это был 1978 год.

В 1992 г. он отправился в свою знаменитую поездку по южным провинциям Китая, чтобы побудить местное руководство более активно проводить в жизнь политику реформ и открытости, и в своей речи в провинции Гуандун сказал следующее: «Мы должны учиться у мира и особенно у Сингапура. И мы должны добиться большего, чем они». Тогда я сказал себе: «Он не забыл мои слова». Они действительно могут добиться большего, чем мы.

Во время своего визита в Сингапур Дэн увидел, как небольшой остров без каких-либо природных ресурсов сумел добиться процветания за счет привлечения иностранных инвестиций, грамотного управления и развития технологий. Он вернулся в Китай убежденным в том, что им тоже нужно открыть свою экономику для мира. Это был ключевой поворотный момент в истории Китая, и, резко сменив курс, страна больше не оглядывалась назад.

Я был свидетелем впечатляющей трансформации Китая. Интенсивное строительство превратило его обветшалые, малозастроенные города с устаревшей инфраструктурой в современные мегаполисы со скоростными поездами, автострадами и аэропортами. Посетите Далянь, Шанхай, Пекин, Гуанчжоу или Шэньчжэнь — они ни в чем не уступают Гонконгу и любому другому городу в мире. Китайцы — превосходные строители и дизайнеры. Я не знаю, почему они так долго подавляли эти свои таланты в ущерб самим себе.