Читать книгу "Без права на жизнь - Геннадий Ангелов"

Маленького роста, в наколках, с золотыми коронками на зубах, «Кроха» кичился своим тюремным авторитетом и держал в страхе остальных подследственных. У него было два молотобойца, которые, при первой необходимости, тумаками ставили наглеца на место и загоняли под нары. В камере сидело двое обиженных, петухов, и занимались уборкой. Убирали туалет, мыли полы. Подходить к ним было нельзя, как, впрочем, и брать у них еду или сигареты. Первые дни я присматривался и пытался понять, почему пятнадцать в принципе крепких парней, бояться одного урода и чуть ли не ходят перед ним на носочках? Странная ситуация и непонятная для нормального, здорового мужика. Жили в камере по семьям. Первая семья была «Крохи», самая козырная, за ней вторая семья, третья, и замыкал этот тюремный «семейный» мексиканский сериал двое обиженных. Из вещей при мне были мыльные принадлежности, чистая рубашка и спортивные брюки. Больше ничего. Самое интересное началось через две недели. Я лежал на верхней шконке и смотрел телевизор. Шла старая советская комедия с Савелием Краморовым, когда наглый, хриплый голос одного из бойцов «Крохи» обратился ко мне.

— Дёма, тут мыло твоё в «дючку» (туалет) упало. Прости, я не специально, — сказал он ехидным голоском с наигранным притворством.

Я повернул голову, чувствуя спинным мозгом неприятности, и насупился. В камере возникла тишина, и взгляды остальных сокамерников устремились на меня. Догадываясь, что это так называемая проверка на вшивость, или как говорят в тюрьме «прописка», я спрыгнул босиком на бетонный пол и покачал головой.

— Не хорошо так, «Артист», брать чужие вещи, и ещё ронять их в парашу. Как упустил, так и доставай.

«Артист» потерял дар речи, мышцы на шее у него вздулись, как у «змея Горыныча» с тремя головами. Он готов был смешать меня с грязью. Занятия в спортзале не прошли для него бесследно. Накачивая мышцы, он считал, что «сила есть — ума не надо», и видел во мне всего лишь маленького сморчка, которого он раздавит одним щелчком. В камере народ притих и с подозрением косился на «Артиста». Многие знали силу кулаков этого увальня и понимали, что добром дело не кончится, и готовы были оставаться простыми зрителями, не вмешиваясь.

— Я не понял «Артист», — сказал «Кроха», натягивая спортивные брюки и надевая новые тапочки, которые он утром забрал у «Хромого», под благовидным предлогом, что тому скоро в зону, и там они не нужны. Вальяжной походкой он направился через всю камеру к предполагаемому месту разборок.

— Тебя что, каждый мужик будет на место ставить? И ты промолчишь? Ещё метишь в «воровскую семью…»

«Кроха» насмехался над «Артистом», и щупал пальцами непомерно огромные бицепсы молотобойца.

Тот отодвинул «Кроху» и как бык, с налитыми кровью глазами двинулся на меня.

— Ну, Дёмыч, ты попал, хана тебе, не пожалею.

Я приготовился и встал в оборонительную стойку.

— Ты что, каратист? — усмехнулся «Кроха». — Ну, ну, покажи себя Джет Ли «Киевский». Может и правда из тебя толк будет.

«Артист» замахнулся правой рукой, и я успел пригнуться и уйти влево. Отвечать не хотел, решил держать оборону, хотя уже мог ударить в печень и вывести надолго «Артиста» из игры.

— Так, так, Мишаня, значит знаком с ближним боем? Это уже хорошо, не так скучно будет кулаками махать.

Он провел серию ударов по корпусу, которые я с лёгкостью локтями парировал. Этому я ещё научился в военном училище, когда с инструктором по рукопашному бою до поздней ночи занимался. «Артист» начинал задыхаться и звереть. Наверное, это было впервые в его жизни, когда он реально не может покалечить противника, и тот мастерски обороняется. Очередная порция ударов со свистом рассекла воздух и, закончилась кучей матов и проклятий в мой адрес.

— Может, прекратим? — предложил я своему сопернику и улыбнулся. — Я только обороняюсь «Артист», заметь это, и ни разу тебя не ударил.

Моё хорошее настроение оценил по достоинству «Кроха» и крикнул «Змею», второму молотобойцу, чтобы тот помог «Артисту».

— Двое на одного? Не хорошо так ребятки, разве вас не учили в школе и дома хорошим манерам!

Большой, толстый и неторопливый «Змей» уже раскусил мою технику, и пытался обойти с правого фланга. Он был более опытным бойцом и требовал к себе пристального внимания. Чтобы пресечь его попытки ударить, я развернулся к нему лицом и без промедления открылся. «Змей» не поверил в такую удачу, и как последний лох ударил прямым сэйкеном. Я перехватил его руку и заломил за спину. И тут же ударил по ноге, чем заставил его присесть на одно колено. Встретившись взглядом с «Артистом», толкнул на него «Змея» и, не теряя драгоценных секунд, провёл кин-гэри, удар подъёмом ноги в пах. «Артист» взвыл и, схватившись руками за яйца, запрыгал, как кенгуру на месте.

В камере поднялся ажиотаж. Народ, видя, как я с лёгкостью расправился с самыми отпетыми негодяями, подступал к «Крохе». Ситуация менялась не в лучшую сторону для блатных.

— Ну, что «Крошка», — рычал «Арбуз». Маленький, толстый и неповоротливый парень, с прыщавым лицом семнадцатилетнего подростка. Ему больше остальных доставалось от блатных, и сейчас его «звёздный час» наступал.

— Теперь ты за всё ответишь!

В руках у него заблестела заточка, и он был готов вспороть брюхо «Крохе».

— Братва, вы чего, совсем рамсы попутали? Я же всегда вам помогал, жил по понятиям.

— Колбасу нашу тоже жрал по понятиям? И сало домашнее?

«Арбуз» придавил «Кроху» коленом к нарам, и приставил нож к горлу. Тот заверещал, как резаная свинья, умоляя пощадить.

— Не бери грех на душу, «Арбуз», пускай живёт. Посмотри, у него уже штаны мокрые.

Я показал рукой на мокрые брюки «Крохи» и рассмеялся. Пять человек набросили одеяло на «Змея» и «Артиста», делая тёмную, и уже колотили со всех сил. Те охали, стонали, и просили оставить жить.

— Значит так.

Я поднял правую руку вверх и попросил тишины.

— Будем жить как люди, больше ни каких семей, и прочих привилегий. У меня жена, родители дома, на свободе. Там моя семья. Здесь мы оказались по разным причинам, кто-то воровал, кто-то за более серьёзные преступления. Ответит каждый из нас по закону, но только не перед этими тварями.

— Будешь смотреть за хатой! — предложил довольный «Арбуз». — Человек ты порядочный, это видно сразу. Только тебе сможем доверить общее дело. Я прав, арестанты?

Народ в камере одобрительно загудел.

— Спасибо вам за доверие, но я вынужден отказаться. Здесь я человек случайный, и скоро надеюсь, смогу вернутся домой. Поэтому выберите другого человека, здесь много честных людей.

— С этими, что делать? — спросил «Арбуз», покосившись на «Артиста» и «Змея».

— Пусть живут, как остальные, не стоит им жизнь ломать. «Кроха» — это другое дело. С ним нужно поговорить по-мужски и многое выяснить.

«Кроха» смотрел на меня как бездомная, злая собака, готовая броситься на обидчика, от безысходности, и трусливо втягивал голову в плечи.