Читать книгу "Поступь палача - Иар Эльтеррус"

– Здравствуйте, – поздоровались сыщики. – Старший следователь ГУ МВД по Санкт-Петербургу, подполковник Саенко Петр Петрович. Следователь по особо важным делам, майор Пенкин Сергей Иванович.

– Добрый день! – встали сидевшие. – Алексеев Михаил Александрович, майор в запасе. Духов Виктор Романович, старший лейтенант в запасе.

– Садитесь! – махнул рукой Саенко, достал из кармана и включил диктофон. – Нам нужно задать вам несколько вопросов.

– Задавайте, – безразлично ответил майор. Судя по отсутствующему виду, он все еще переживал случившееся. Старлей просто молча кивнул.

– Для начала попрошу описать происшедшее с вашей точки зрения.

Алексеев немного подумал и приступил к рассказу. Следователи внимательно слушали его, отмечая кое-какие моменты в своих планшетах.

– Одну минуту! – прервал майора Сергей. – Вы говорите, что ваших людей беловолосый не трогал?

– Да, он же вначале вообще просил отойти, сказав, что я честный человек и оказался в этой клоаке случайно, даже назвал по имени-отчеству. Хотя откуда он мог меня знать – ума не приложу. На вопрос ответил, что знает всех. Напоследок сообщил, что существует некий высший закон, перед которым человеческий – ничто.

– Вы первый, с кем он вообще заговорил… – потер пальцем переносицу Пенкин. – Но продолжайте, продолжайте! И, пожалуйста, не забывайте о ваших личных впечатлениях.

– Хорошо, – кивнул Алексеев. – Это существо, назвать его человеком не могу, он нечто большее, показалось мне воплощением справедливости, воздаяния и еще чего-то, не могу даже сформулировать… Но это несущественно, это именно мои личные впечатления, не более. Главное, что он не трогал моих бойцов, не запачканных в делах Торидзе, только отбрасывал их с дороги.

– А как вы вообще попали на службу к этой сволочи? – не выдержал Саенко. – Мы давно мечтали его достать…

– После демобилизации знакомые присоветовали, – вздохнул майор, словно извиняясь. – Давайте не будем об этом, вспоминать тошно. Хорошо хоть быстро понял, куда влип, и четко оговорил обязанности: мы с ребятами занимаемся только охраной. А вот другие, чьи кишки сейчас с потолка свисают, те еще твари были. И вот их-то беловолосый как раз не жалел. Хотя и непонятно откуда узнавал, что за человек перед ним?

– Лучше бы вы к нам пошли, – укоризненно покачал головой Петр. – Денег поменьше, зато работа честная. И такие парни нам всегда нужны.

– Может, и зря не пошел, – опять вздохнул Алексеев. – Ну да что уж теперь. К тому же скоро опять на службу, надеюсь. Нормальную службу. Вот ребята из госпиталя выйдут, и пойдем.

– Значит, никто из ваших людей серьезно не пострадал? – еще раз переспросил Пенкин.

– Нет, максимум ушибы, даже ни одного перелома. Да, вот еще…

Майор на мгновение заколебался, словно сомневаясь, стоит ли говорить, но все же сказал:

– Когда беловолосый уже уходил, я спросил кто он. Он оглянулся, и у меня чуть волосы дыбом не встали, показалось, что он просканировал всю мою душу, до последней мысли и чувства. А потом сказал, что он тот, кого никто не ждет…

– Смерть, что ли? – растерянно посмотрел на коллегу Сергей.

– Нет, думаю, он палач, – подал голос старлей. – Наказывающий приговоренных.

– Кем приговоренных?! – вскинулся Саенко.

– А кто его знает…

* * *

Андрей резко открыл глаза и вытер со лба холодный пот, обнаружив себя стоящим у зеркала. Лицо было бледным, дышалось тяжело, мышцы так ныли, словно он только что пробежал несколько километров. Проклятье, опять непонятный провал в памяти! На часах уже пять пополудни, а ведь только что было девять утра! Да что же это такое, а?.. Хоть бери, да иди сдаваться к психиатрам… Он схватился за голову и застонал, пытаясь сообразить, что же делать.

Эти провалы начались около трех недель назад, после дикой вспышки ярости после показанного по телевизору результата артналета украинских войск на одно из сел Донбасса. Вид трех убитых маленьких детей, которых неудачно пыталась закрыть собой старенькая бабушка, настолько взбесил Андрея, что в голове у него словно лопнула какая-то пленка. По крайней мере, так ему показалось. А потом потерял сознание, словно выключили. До этого случая он почти год не смотрел новостей, давно не веря в изменения к лучшему, и не мог объяснить своей реакции.

Украинских националистов Андрей не считал людьми с 2014-го года, с событий на майдане, когда увидел, как они заживо жгут беркутовцев, которые просто честно выполняли свой долг. Люди так не поступают, а тот, кто поступает, человеком быть перестает, и его нужно стереть с лица земли, как грязь. Впрочем, о своих взглядах Андрей не особо распространялся, но всегда считал, что каждый должен отвечать за свои поступки.

До украинского майдана он мало обращал внимания на политику, своих забот хватало – выпускной класс школы, армия, а затем болезнь и смерть матери. Но искривленные гнусные хари бандеровцев, швырявших через решетку коктейли Молотова, потрясли его своей бесчеловечностью. Это же звери какие-то! Они бросали бутылки в милиционеров, у которых не было другой защиты, кроме щитов. С первым же загоревшимся человеком в душе Андрея белой пеленой поднялся ледяной всепоглощающий гнев. Сейчас он думал, а что случилось бы, если бы пелена в голове лопнула тогда? Не начались бы эти пугающие его до смерти провалы в памяти еще в 2014-м? Вполне возможно. Со вздохом Андрей понял, что хочешь не хочешь, а придется преодолеть свое нежелание и сходить в поликлинику. Надо выяснить, что с ним происходит. Хоть бы только не что-то серьезное, не хочется умирать в двадцать два года. Может, врачи сумеют помочь…

Что же произошло после того, как он увидел на экране убитых детей? К сожалению, Андрей не помнил. Когда он пришел в себя, то ничего не изменилось, он все так же сидел перед телевизором, только прошло пять часов. Что он делал все это время, не знал, осталось, правда, ощущение чего-то неприятного, но необходимого. В конце концов он решил, что просто уснул – ведь последним, что помнил, был бубнящий телевизор.

Через три дня все повторилось, разве что Андрея не трясло, он чистил зубы, когда вдруг отключился. Пришел в себя в той же ванной, причем одетый в любимый осенний серый плащ, который зимой был совершенно неуместен. Попытки вспомнить, что происходило в течение семи часов, ни к чему не привели. Еще хорошо, что было воскресенье и не требовалось идти на занятия. Это настолько его перепугало, что он два дня не ходил в университет, не отвечал на звонки приятелей, не выходил в интернет, хотя раньше обычно часами сидел в «Контакте».

В среду Андрей все же выбрался на занятия и был удивлен вопросами, что он с собой сделал и как смог так быстро и качественно нарастить волосы – как выяснилось, они за это время отросли почти до лопаток и лежали ровной светлой гривой. Почему-то дома он не обратил на это внимания, словно носить длинные волосы было для него так же естественно, как и дышать. Но раньше он всегда предпочитал короткие стрижки! Кое-как отшутившись и отговорившись от любопытных, Андрей с трудом высидел занятия и ринулся домой, сходя с ума от непонимания.