Читать книгу "История в стиле хип-хоп - Гор Пта"

— Йо, Бык, что за хрень? Я тут кое-чем занят, — выдохнул Мук.

Даже не обернувшись, Ганнибал сдержанно ответил:

— Я заметил. Пусть твоя сучка выметается отсюда.

— Да ты шутишь, ниггер.

— Нет, бля, я серьезно. Давайте, оба, валите вон, — велел Ганнибал, не повышая голоса. И вышел из комнаты со стаканом в руке, не закрыв за собой дверь и оставив полоску света.

Ганнибал, развалившись на диване, смотрел «Ганнибала». Смотрел, жадно ловя каждое слово с любопытством девственницы, хотя в этом смысле его можно было скорее назвать проституткой — он наслаждался этой картиной уже раз семидесятый или семьдесят второй. Только «Молчание ягнят» он смотрел чаще — за эти годы он подошел уже к сотне. Но такими темпами «Ганнибалу» суждено было побить рекорд. Это была его кровавая психологическая отдушина в реальности. И к тому же герой был его тезкой.

Из двадцати четырех лет жизни последние десять он называл себя Ганнибалом и общался лишь с теми, кто только под этим именем его и знал, так что сам он уже практически забыл, как же его изначально звали. Новое имя стало его сущностью. И хотя персонаж вдохновлял его, Лектером он не был и быть не хотел — он был пожирателем другого сорта. Ну и, наконец, имя просто казалось ему прикольным.

Ганнибал сидел и смотрел с неослабным вниманием, когда из комнаты вышла девушка. Застегивая рубашку и натягивая брюки, она заслонила собой экран. Она была хорошенькая, но Ганнибала волновало только то, что она мешала ему смотреть.

— Привет, Бык, — кокетливо поздоровалась девушка.

— Ты мне телевизор закрываешь, — бросил он раздраженно.

— Ой, прости, прости.

Она поспешила отойти от экрана, а в гостиной появился Мук, темнокожий, как и Ганнибал. Он был с голым торсом и в болтающихся штанах, из которых выглядывала резинка трусов. Сложение у него было как у зека: руки и грудь накачаны, а живот и ноги — нет. Он спокойно прошел мимо телевизора и подошел к девушке, прошептал ей что-то на ухо, поцеловал, потянув за нижнюю губу, потом открыл перед ней дверь и шлепнул подругу по заднице. На это она игриво подмигнула и уже собралась уходить, но сперва попрощалась: «Пока, Бык», — и помахала рукой. Ганнибал и бровью не повел в ответ.

Мук закрыл дверь, подошел и сел в уголке справа от Ганнибала. Он дотянулся до столика и стал сворачивать косяк из остатков марихуаны, лежавших на нем. Не поднимая головы, он спросил:

— Что, ниггер, слил сегодня и взбесился?

— С чего ты-взял, что я слил?

— Да брось ты, я тебя знаю. Выиграй ты, сам бы заявился с двумя сучками и присоединился бы к нам. — Ганнибал молча посмотрел на приятеля. — Ладно, может, и не присоединился бы, но ты понимаешь, о чем я. Ты ведь проиграл?

Ганнибал сделал глоток. Коньяк сегодня горчил.

— Ну, будь ты там, не пришлось бы спрашивать. Спасибо за поддержку.

Пока Мук решал, что ответить, повисла неловкая пауза.

— Это был Безупречный? — наконец спросил он.

— Так это ж всегда Безупречный. Иногда он выигрывает, иногда — я. Сегодня выиграл он. И получил контракт.

— Черт, так Безупречному предложили контракт! Вот черт! Да и хрен с ним, забей. Просто вернемся к плану А.

Ганнибал глотнул еще немного горчащего напитка и спросил:

— Что за план А?

— О чем, блин, ты вообще думаешь? План А — это то, чем мы и занимались. То, благодаря чему у тебя есть эта хата и понтовая машина. Нам нужно — нет, блин, это тебе нужно — всерьез в этом направлении работать.

— Ага, работать в этом направлении, — в голосе Быка слышался сарказм.

— Да брось, ниггер, не прикидывайся, будто не понимаешь. Ты — один из крупнейших дилеров Бруклина, а собирался похерить все наработанное, чтобы каким-то рэпером стать. Нет, я не спорю, способности у тебя есть и все такое, но я не понимаю, на черта тебе это вообще сдалось.

— Ну и что мне делать? До конца дней своих торговать наркотиками?

— И почему бы и нет, мать твою? Некоторые так и поступают.

— Ага, только все они преимущественно в тюряге или на том свете.

— Ну, чувак, я был в тюряге. Такой у нас бизнес, это жизнь. Тоже мне, новость дня — да брось ты.

— Слушай, я этим занимаюсь не для того» чтобы пулю словить или сесть, а исключительно ради денег. Вот и все.

— Так мы и зарабатываем деньги, куда больше, чем эти придурки с ВЕТ[2]. Сам посуди. Они обычно даже тачки для своих клипов напрокат берут. А у нас машины собственные. Вся эта индустрия — просто пародия на нашу жизнь. Эти пидорасы черные утверждают, будто они киллеры. Да они никто! Блин, вот этого-то я и не понимаю — у нас и так есть деньги, тачки и бабы!

— Достали меня эти местные сучки.

— И что? Теперь хочешь трахать какую-нибудь модель за миллион долларов?

— Да я не об этом. Просто я хочу большего. Хватит с меня этой дыры и одних и тех же местных придурков каждый день.

— Эти местные придурки тебя любят и, более того, уважают. Можем куда угодно поехать и на любой улице оставить наше корыто незапертым, не заботясь, что его обнесут. Многие ли твои фальшивые хип-хоп гангстеры могут этим похвастаться? Ну-ну, музыка музыкой, а пусть только кто-нибудь из них попробует козырнуть своими побрякушками не на той улице — сразу нарвется. Бля, вот бы повстречать такого — отымею его по полной, пустой домой уйдет. И ведь никто не говорит, что мы обязаны тут остаться. Хочешь переехать в пригород — валяй. Там как раз большинство наших клиентов живут. Но дело же не в этом, так?

— Прав ты, абсолютно прав. Не в этом. У меня на будущее большие планы, и эта дрянь к ним отношения не имеет.

— Нет, чувак. Нужно последовательно развивать свои перспективы.

— Ни хрена. У меня все нормально с перспективой. Я вижу картину целиком. Да, целиком. И на данный момент целиком — это я и моя кровать. — Ганнибал прошел мимо Мука по направлению к спальне. Постоял там немного, опустив голову, потом спокойно прошагал к кухонному столу, взял баллон освежителя воздуха и всучил ее Муку.

— Это еще зачем? — спросил тот.

— Топай, смени простыни и выкури это блядство, — ответил Ганнибал с ледяным спокойствием.

— Какого хрена?

— Потому что пахнет, бля, мочой, потом и говном. Выветри это к чертовой матери.

Мук поднялся и, разозлившись, направился в комнату.

— О чем ты вообще говоришь, не знаю... — Тут он что-то унюхал. — Фу, вот дерьмо, — и начал яростно опрыскивать комнату.

Ганнибал вышел на кухню и выглянул в окно на вызывающие приступ клаустрофобии нагромождения жилого массива — изнанку зданий, пожарные лестницы, сохнущее на веревках белье, алевшее в зареве рассвета. Солнце еще не взошло, но ночь уже кончилась. Казалось, в небе два времени суток воюют за превосходство под неусыпным и невозмутимым взглядом Ганнибала, и он произносит: «Да, я вижу картину целиком».