Читать книгу "Навстречу Восходящему солнцу. Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией - Дэвид Схиммельпеннинк ван дер Ойе"

Императорский поезд направился на юг через российскую часть Польши и пересек границу с Австро-Венгрией в Щакове. Сделав короткую остановку в Вене, чтобы присутствовать на торжественном обеде у императора Франца Иосифа в замке Шёнбрунн, путешественники через три дня прибыли в порт Триест на Адриатическом море. Там их приветствовал контр-адмирал императорского Российского морского флота Владимир Басаргин, который проводил их на борт фрегата «Память Азова». Сопровождаемый фрегатом «Владимир Мономах» и канонерской лодкой «Запорожец», корабль направился в Эгейское море, сделав остановку в Афинах, чтобы взять на борт кузена Николая, наследника греческого престола Георга.

Первым пунктом назначения в этом большом путешествии был Египет. Когда русская эскадра вошла в Порт-Саид, ее встречали национальными гимнами России и Греции и морским салютом. Хедив Тевфик-паша принимал высоких гостей по всем правилам этикета, устраивая для них парады, приемы и оказывая другие почести. Он любезно предоставил им свою яхту для путешествия вверх по Нилу. Более двух недель великий князь и его спутники ездили по стране. В своем дневнике Николай подробно описал посещения храма в Карнаке, гробниц фараонов, восточного базара в Асуане, а также частые послеобеденные представления исполнительниц танца живота.

В конце ноября царевич вновь взошел на борт фрегата «Память Азова» и продолжил путь на юг. Сделав короткую остановку в британском порту Аден на Красном море, 11 декабря путешественники прибыли в индийский порт Бомбей. Хотя «Большая игра» — острое соперничество между Англией и Россией в Азии — была еще в самом разгаре и колониальные власти Лондона с большим подозрением относились к царским намерениям в этом регионе, они все же постарались быть гостеприимными. Молодой наследник, напротив, не мог скрыть свою нелюбовь к державе-сопернику. В письме отцу из Бомбея он жалуется: «Губернатор наш хозяин — просто дурак». Несколькими неделями позже в Дели он признается: «Несносно быть снова окруженным англичанами и всюду видеть красные мундиры». Неудивительно, что царевич предпочитал охоту на тигров и путешествия во внутренние районы страны.

«Самое интересное было, разумеется, наше посещение разных магаражей, у них вся обстановка такая оригинальная и театральная, даже пахнет стариной», — писал он своей сестре. В целом наследнику понравилось его шестинедельное путешествие по субконтиненту, хотя он и был опечален, когда в конце января 1891 г. его младшему брату пришлось вернуться домой, потому что у него обнаружили туберкулез.

Будущий царь Николай II

Следующая остановка «Памяти Азова» была на Цейлоне, где пересеклись пути Николая и его двоюродного брата Сандро — великого князя Александра Михайловича, который совершал свое собственное путешествие и присоединился к Николаю, чтобы поохотиться на слонов. В середине февраля корабль направился в Сингапур. Двухмесячное плавание по британским владениям в Южной Азии не оставило у царевича благоприятного впечатления о королевском Военно-морском флоте. «Я удивляюсь, какую дрянь они все посылают на восток, казалось бы для их собственного престижа следовало им держать тут эскадру судов достойных их морской силы… Это очень отрадно, милый папа, тем более, что мы и должны быть сильнее англичан в Тихом океане», — писал он отцу.

Во время стоянки в порту на русский фрегат прибыли посланники короля Сиама с официальным приглашением посетить Бангкок. Положение этой азиатской монархии — одной из немногих независимых стран в регионе — было очень шатким: с запада она испытывала давление агрессивного английского колониального присутствия в Бирме, а на востоке ее теснили столь же напористые французы в Камбодже. Правитель Сиама, король Чулалонгкорн, был рад оказать гостеприимство великой державе, не имеющей притязаний на его владения, в надежде, что хорошие отношения с Петербургом сдержат другие страны. Остановившись при следовании через голландскую Ост-Индию в Батавии (ныне Джакарта) на две недели, русские путешественники осматривали окрестности и охотились на крокодилов в качестве гостей генерал-губернатора. Столицы Сиама они достигли в начале марта. Король Чулалонгкорн старался всячески угодить гостям, предоставив им свою королевскую загородную резиденцию Банг-па-ин и развлекая цесаревича парадом боевых слонов в парке дворца Чакра Кри. Король Сиама начал обсуждать вопрос о более тесных связях, но прошло еще семь лет, прежде чем между двумя государствами стал возможным обмен посланниками. Тем не менее этот визит произвел одно из самых сильных впечатлений на Николая. «Действительно страна благоденствует в полном смысле, до сих пор европейцы ничего не тронули», — писал он домой.

«Прием в Ханькоу»

Одна из многих иллюстраций в официальном повествовании кн. Эспера Ухтомского о путешествии цесаревича, подразумевающая, что вся Азия почитала русского наследника.

(Ухтомский. Путешествие… Т. 2. СПб.; Лейпциг, 1895)

Из Бангкока фрегат «Память Азова» направился в город Сайгон во французском Индокитае и в конце марта вошел в гавань Гонконга. «Теперь мы окончательно попали в Китай, в страну мандаринов, туфель и косиц», — сообщал царевич. После обязательного обмена любезностями с британскими официальными лицами Николай поднялся на борт корабля, посланного наместником Кантона Ли Ханчжаном, чтобы доставить царевича на материк[3]. Хотя Ли Ханчжан часто с презрением отвергал предложения европейских сановников посетить его, он оказал теплый прием великому князю. В отличие от пагубного присутствия английских, французских и немецких миссионеров и торговцев, русские казались более дружелюбными. Россия, впрочем, приняла участие в общей драке за территории Срединного царства в предыдущем десятилетии, но еще десятью годами ранее российский император вернул некоторые земли династии Цин, что являлось беспрецедентным эпизодом в трудной истории отношений Китая с Западом в XIX в.

Николай поладил с наместником, который показался ему похожим на православного священника, и его не испугали экзотические яства, поданные на банкете. Письма Николая домой тем не менее свидетельствуют о том, что ему не очень понравился Кантон: улицы города переполнены народом и неописуемо грязны, в прибрежных водах полно пиратов. Первое впечатление Николая от населения Восточной Азии звучит как расистское высказывание: «Странное впечатление производило это море желтых лиц, одно совершенно похоже на другое». Во время своего пребывания в Китае цесаревич также провел несколько дней в договорном порту Ханькоу на реке Янцзы, где посетил колонию русских чайных торговцев.