Читать книгу "Утопический капитализм. История идеи рынка - Пьер Розанваллон"

Пьер Розанваллон называет это пространство сферой «контр-демократии». «Контр» здесь не означает «против»; речь идет, скорее, о механизмах, уравновешивающих и нейтрализующих дисфункции демократии, связанные с самой природой института представительства. «Контр-демократия» есть стабилизирующий элемент функционирующей демократии – подобно тому как контргайка осуществляет фиксацию механической конструкции или детали.

Если сфера электоральной активности, сфера гражданского доверия, является традиционным объектом исследовательского внимания в политологии, то сфера «контр-демократии», сфера недоверия, в течение долгого времени оставалась незамеченным политическим континентом. В книге Розанваллона предложен анализ этой сферы как в исторической перспективе, так и в различных современных демократиях.

Либеральный тип гражданского недоверия опирается на конституцию, на институциональные правила, которые должны ограничивать власть и защищать индивидуальные свободы граждан от ее возможных посягательств. Но гражданское недоверие может быть также средством следить за тем, чтобы власть не уклонялась от служения общему благу. Этот тип гражданского недоверия можно обозначить как республиканский. Он осуществляется через средства массовой информации, разного рода объединения, неправительственные организации, группы граждан.

Именно эта республиканская форма контрдемократии находится в центре исследовательского внимания П. Розанваллона. Автор выделяет три ее основных функции и три основных типа ее осуществления. Первая – это надзор, разного рода формы «гражданской бдительности». Тема гражданской бдительности занимает важное место в республиканской традиции, начиная с эпохи Просвещения и Французской революции. Она проявляется в постоянном внимании граждан к действиям власти, в разоблачении скандалов и злоупотреблений, в оценке политики властей независимыми инстанциями. Демократия вовсе не ограничивается выборами, и пространство общего блага конструируется каждый день, следовательно, существует постоянная опасность коррупции демократического процесса. Отсюда – необходимость гражданской бдительности. Этот тип контрдемократии проявляется в дебате между государством и гражданским обществом.

Второй тип контрдемократии связан с критической функцией, задача которой – указывать на отклонения власти от требований республиканского идеала, а также с функцией воспрепятствования угнетению. Практики сопротивления, гражданского неповиновения, диссидентства, относящиеся к этой группе, должны напоминать о том, что демократию не следует рассматривать как просто «наименьшее из зол»; идеал политического сообщества – организация общего блага.

Третья функция гражданской контрдемократии – экспертное и аргументированное оценивание тех или иных проектов и действий власти (так, например, неправительственные организации, особенно в сфере экологии, с помощью юридических процедур нередко останавливают правительственные проекты, сформулированные в терминах государственных интересов).

Однако у контрдемократии есть также и свои формы патологии. Позитивным (республиканским, политическим) формам гражданского недоверия Пьер Розанваллон противопоставляет негативные. Так, чрезмерно гипертрофированное недоверие блокирует всякую возможность политического действия. Оно ведет к тому, что гражданин превращается в потребителя, рассматривает власть как внешнюю по отношению к сообществу, стигматизирует ее, вместо того чтобы следить за ней, воздействовать на нее и исправлять. Оно также ведет к фрагментации политического сообщества на несвязанные друг с другом микросистемы, т. е. к утрате «общего мира» – основы гражданского республиканизма.

Хорошим примером этого последнего феномена, с точки зрения П. Розанваллона, может служить Интернет. В Интернете присутствует максимум демократии, поскольку каждый может здесь взять слово, выразить свое мнение, высказать все, что хочет. Но в то же время это означает предельный минимум или даже полное исчезновение политики, поскольку здесь нет связности, нет механизмов создания общего мира.

Другой патологией республиканского недоверия является популизм. В частности, популизм выражается в претензии на способность разрешить внутренние трудности принципа представительства через воссоздание единства и цельности народа с помощью воображаемой дистанции между «народом» и всем, что ему якобы противостоит, – иностранцами, чужаками, врагами, олигархами, элитами. Популизм, пишет Розанваллон, «утверждает себя, углубляя этот разрыв посредством все более яростного обличения и обвинения того, что объявляется сущностно внешним по отношению к "народу". Популизм бичует дистанцию и одновременно акцентирует ее в моральной плоскости (оппозиция по отношению к "развращенным", "продажным", "коррумпированным"), в социальной плоскости (обличение "элит", воплощающих социальный изоляционизм) или даже в плоскости этнической ("граждане коренной национальности"). Таким образом прославляется некий единый и священный народ, без каких бы то ни было внутренних различий и делений, явленный отныне лишь самому себе. Здесь, следовательно, in fine формулируется субстанциалистская концепция социального, в попытке найти лекарство против дисфункции представительства. Но популистская риторика обрушивается и на сам принцип представительства как процедуры. Конфискации власти кучкой профессионалов противопоставляются добродетели призыва к народу и прямого выражения его воли».

Популизм, таким образом, представляет собой, с точки зрения Пьера Розанваллона, патологическую, выродившуюся форму гражданского недоверия. Его утопической целью является полное устранение политики.

Подводя итог, мы можем сказать, что «Контр-демократия. Политика в эпоху недоверия» представляет собой серьезный вклад в теорию демократии. Как показывает Розанваллон, демократия, есть нечто гораздо более широкое, нежели просто выборные институты представительства. Ее составной структурирующей частью является специфическая дополнительная конфигурация практик и разного рода механизмов, которые Розанваллон систематизирует и делает видимыми через концепт контрдемократии.

***

Между «Утопическим капитализмом» и книгой «Контр-демократия. Политика в эпоху недоверия» – дистанция в 27 лет. Тем не менее их связывает общая проблематика, в явной или неявной форме проходящая через все творчество Розанваллона. Последняя его книга вновь возвращает нас к теме неустранимости сферы политического в современных демократиях, заявленной в «Утопическом капитализме». Но здесь эта тема подвергается глубокой теоретической разработке, в то время как в «Утопическом капитализме» этот тезис, будучи главной направляющей идеей книги, в то же время остается как бы «за кадром», позволяя автору на протяжении всей книги сохранять критическую дистанцию по отношению к главной утопии экономического либерализма – утопии гармоничного, саморегулирующегося, прозрачного для самого себя рыночного общества. Тема неустранимости политического служит как бы призмой, через которую Пьер Розанваллон в «Утопическом капитализме» прочитывает всю историю политической и экономической мысли нескольких последних столетий. Прочитывает, мобилизуя огромную эрудицию, с предельной тщательностью и страстной заинтересованностью, основанной на убеждении в том, что точная и строгая мысль помогает людям лучше осознать свое положение и открывает дорогу реалистическому политическому действию.