Читать книгу "Адское ущелье. Канадские охотники (сборник) - Луи Буссенар"

Старый Батист, прижатый к горевшему дому, оказался перед четырьмя солдатами в серо-стальных куртках.

– Сдавайся! – крикнул ему сержант.

– Глупости! – ответил Буа-Брюле.

– А! Ты хотел прикоснуться к отцу… Ты! – крикнул Жан и отрубил сержанту руку.

Франсуа, выказав тигриную ловкость, вскочил между двух солдат. Те считали его мертвым, а теперь, увидев, что он еще очень молод, решили, что легко с ним справятся, и хотели схватить юношу. Но он протянул свои атлетические руки и без видимого труда прижал ополченцев к дымящейся стене, сказав при этом:

– Не двигайтесь!

– Пленники? – спросил отец. – Что ты с ними будешь делать?

– Мне пришла в голову мыслишка, па… И очень смелая…

– Жан, и ты, Жак, постарайтесь каждый захватить по серой куртке… Поторопитесь, братишки…

На поле боя стало жарко; стреляли мало, потому что дошло до рукопашной. По какой-то чудесной случайности ни Батист, ни его сыновья, нисколько не щадившие себя, не получили серьезных ранений: ссадины, ушибы, несколько легких шрамов – вот и всё.

Жак протянул руку к карабину, которым размахивал четвертый солдат, вырвал его и внезапно выстрелил. Ополченец, повинуясь непреодолимому рефлексу, упал лицом вниз; молодой метис подхватил его на лету. Жак был несколько насмешлив по натуре; он протянул ополченца брату:

– Вот еще один «предмет».

– Хорошо! Троих достаточно, – ответил Франсуа с изумительным спокойствием.

– Па, знаете, четверть часа, обещанные Луи Риэлю, прошли.

– Может, это и так, но надо бы хорошенько всё рассчитать…

– Как скажете, па… Только другие уже отступают… Видите, мы остались почти одни…

– Жан, взвали солдата себе на спину… Жак, за тобой другой… Ну, а я возьму третьего…

– Вы, па… я не командую, но вы пойдете впереди… а мы – за вами, гуськом…

Старый Батист хорошо рассчитал. Не будь оригинальной мысли его сына, четверка вызвала бы на себя огонь взвода из той группы, которую только что сформировал офицер. Но теперь никто не отважится стрелять, будучи абсолютно уверенным в том, что заденет солдат, превращенных в весьма эффективные, хотя и несколько громоздкие щиты.

Молодежь Буа-Брюле покидала поле боя бегом, друг за дружкой, с отцом во главе; их нисколько не задерживал вес закинутых на спины ополченцев с болтающимися ногами и снаряжением.

Наконец, они живыми и здоровыми приблизились к церкви. Луи Риэлю хватило нескольких минут, чтобы организовать отступление. Оно проходило вдоль берега реки с невероятной быстротой, но в полнейшем порядке. Желая скрыть истинное направление отхода, Риэль время от времени устраивал имитацию организованной обороны. Впрочем, действия отступавших были такими смелыми и такими отчаянными, что генерал ничего подобного не ожидал.

Притом каменные дома выглядели настоящими крепостями, так что их приходилось брать по одному, тогда как деревянные строения вспыхивали разом, насыщая воздух клубами черного дыма, который скрывал движение метисов.

Свыше трех четвертей беглецов уже переправились через реку, когда Батист и его сыновья вышли со своими пленниками на площадь.

При виде серых курток, несколько взбудораженных метисов, взбешенных своей неудачей, хотели расправиться с ополченцами, а те, увидев, что оказались в руках людей, в которых они возбуждали кровожадность, уже видели себя разорванными на куски.

Но Батист встал между толпой и пленниками и сказал тоном, не терпящим возражения:

– Полноте, друзья, разве мы дикари, чтобы убивать пленников? Прежде всего: это мы их захватили!.. Они наши… а не чьи-либо, и я волен делать с ними всё, что мне вздумается. Не хочет ли кто опровергнуть меня?

– Да… да… ты прав, папаша Батист.

– Кроме того, эти люди помешали нам отойти в другой мир… Ну, да, может быть, не по своей воле… Не отрицаю, но в конце концов так получилось. И я, Батист, нахожу, что такая заслуга должна быть вознаграждена. Я хочу вернуть им свободу. Кого-нибудь из вас это беспокоит?..

– Нет!.. Нет!.. Делай по-своему, Батист.

– Вы слышите, господа солдаты? Все согласны? Итак, – продолжал полным достоинства голосом старый метис, – вы свободны! Ступайте к своим товарищам и расскажите им, как дикари поступают со своими врагами.

– А я, месье, – прервал его по-французски один из ополченцев, отдавая Батисту воинское приветствие, – я благодарю вас от имени моих товарищей и от себя лично.

– Вы – настоящий джентльмен!

– А теперь, друзья, – добавил бравый метис, обращаясь к окружающим, – нам не стоит обрастать здесь мхом. Продолжайте не торопясь спускаться вдоль берега реки. Я остаюсь здесь со своими парнями, буду прикрывать отступление. Мы покинем эту площадь последними!

Ополченцы, безмерно счастливые тем, что так дешево отделались, повернулись кругом и поспешили к своим товарищам. Те уже приближались, стреляя из карабинов.

Батист спокойно уселся на полуобгоревший брус, набил свою трубку и наклонился, чтобы поднять головешку. И тут раздался звук выстрела, более сухой и пронзительный, чем карабинные выстрелы, раздался в направлении, диаметрально противоположном телам ополченцев.

Буа-Брюле конвульсивно выпрямился, хрипло вскрикнул и стал постепенно склоняться вперед, пораженный вошедшей между лопаток пулей.

Сыновья в ту же секунду кинулись к нему и поддержали отца.

– Господи Иисусе!.. Боже ты мой!.. Мои бедные дети… Я мертв! – промолвил он затухающим голосом.

Глава 3

Молодые люди, бледные, съежившиеся, со стянутыми лицами, не говорили ни слова и даже не двигались, словно выстрел тоже поразил каждого из них прямо в сердце.

– Отнесите меня к церкви, – проговорил раненый. – И не ищите помощи… это бесполезно… Я умру и хочу, чтобы вы оставались со мной… до конца.

Ужасные рыдания сотрясали троих детей, когда они выполняли пожелание своего отца; искаженные черты его лица выдавали тяжесть его страданий.

– Отец!.. Надо бы всё же поглядеть, – всхлипнул Франсуа.

– Как хочешь, сынок…

Жак и Жан положили отца на землю, осторожно повернув его на бок, а Франсуа разрезал ножом куртку из оленьей шкуры, продырявленную маленьким круглым отверстием. Всего несколько капель крови выступило из раны, уже окаймленной зловещим бурым ореолом. Пуля весьма мелкого калибра рассекла позвоночник несколько наискось и пробила легкое. Началось внутреннее кровоизлияние. Процесс пошел очень быстро, потому что дыхание раненого становилось всё тяжелее.

Молодой человек уже немало повоевал и повидал достаточно ран; ему трудно было ошибиться со страшным диагнозом: отцу осталось жить не более четверти часа! Растерявшийся, обезумевший от мысли, что он видит, как умирает горячо любимый отец, Франсуа тяжело упал на колени и забормотал: