Читать книгу "Т-34. Выход с боем - Александр Лысев"

Внутри было жарко натоплено. Пахло овчиной, сырой одеждой и амуницией. Приехавший водитель «Кубельвагена», присев на корточки, грел руки у печи. Второй визитер сидел сбоку за столом, лишь расстегнув, но не сняв шинель. Терцев обратил внимание, что на его одежде не было никаких знаков различия. Далеко в углу хаты сидел с равнодушным видом белобрысый детина в расстегнутой серой рубашке с отложным воротником и подтяжках. Рукава рубашки были закатаны. Он даже не обернулся в их сторону, продолжая возиться с пулеметом. Рядом с ним на подоконнике среди разбросанной ветоши стояла масленка и лежали инструменты.

А посередине за столом, напротив входной двери, расположился на стуле человек лет сорока в накинутой на плечи танковой блузе. На стол был брошен офицерский ремень с большой ярко-коричневой кобурой на застежке. Вошедший Терцев сразу же перехватил взгляд глубоко посаженных серых глаз немца. Лицо его было уставшее, на впалых щеках блестела рыжеватая щетина, но взгляд был внимательный и заинтересованный. Капитан исподлобья смотрел на этого немца так же пристально и сосредоточенно. Железный крест на мундире, значки с изображениями танков в различных комбинациях, в том числе с какими-то орлами в обрамлении венков. Похоже, одного с ним звания, насколько Терцев разбирался в германских погонах. И что совершенно точно – не эсэсовец. Хотя сомнений в том, что накануне они дрались с «викингами», быть не могло. Видимо, в состав этой немецкой дивизии входили и обычные танковые подразделения. Возможно, в качестве приданных. Все это Терцев быстро прокручивал в голове, стараясь держать себя твердо и уверенно, несмотря на волнообразно накатывавшие тошноту и головокружение. Немец слегка повернул голову в сторону человека в расстегнутой шинели, что-то коротко проговорив.

– Вы можете присесть, – указали Терцеву на лавку с другой стороны стола.

От прозвучавших слов на родном языке Терцев в первый момент вздрогнул. Его бы не смутил ломаный русский язык кого-нибудь из присутствующих. Но по сказанной переводчиком фразе капитан сделал вывод, что с ним разговаривает человек, для которого русский является родным. Отсутствие знаков различия на германской форме косвенно говорило в пользу такого предположения. Он мельком еще раз окинул взглядом говорившего и сел на лавку. Снова перевел взгляд на немецкого танкиста. Дернувшегося было вслед за капитаном Ветлугина встряхнул и оставил стоять конвоир, перекрывавший входную дверь у них за спиной, – сержанту садиться никто не предлагал. Ветлугин покосился на него сверху вниз через плечо и пренебрежительно шмыгнул носом.

– Назовите себя, ваше звание и воинскую часть, – проговорил переводчик.

Терцев посмотрел на стол перед ним – там лежали их с Ветлугиным документы, где все это и так значилось. Ровным голосом ответил на вопрос и, посмотрев в глаза продолжавшего изучать его любопытным взглядом немецкого танкиста, спокойно заявил:

– Это все. Больше никаких сведений мы не сообщим.

Ветлугина позади себя Терцев не видел, но услышал только, как тот угрюмо засопел у него за спиной в знак поддержки.

Переводчик что-то сказал, немец смерил взглядом обоих пленных, слега улыбнулся понимающе уголком рта. Бросил пару фраз на немецком.

– Господин гауптман говорят, что прекрасно вас понимают, – пролистывая их документы, пояснил переводчик. – На вашем месте он поступил бы так же.

– Уверен, у него будет такая возможность, – беспристрастно отчеканил Терцев, продолжая смотреть только на своего германского собеседника.

Выслушав перевод, тот откинулся на спинку стула. Вопреки ожиданиям, улыбнулся еще шире. Детина в рубахе, чистивший у окна пулемет, коротко взглянул в их сторону и вернулся к своему занятию. Переводчик сидел с недовольным видом.

– Вы же понимаете, что есть способы заставить вас заговорить… – продолжил переводчик, явно по собственной инициативе. – Вы могли бы не устраивать себе дополнительных трудностей. Более того, если мы сможем наладить сотрудничество…

Гауптман резко оборвал инициативу переводчика. Тот насупился и с обиженным видом отвернулся в другую сторону.

– Вы командовали русскими танками вчера в бою у реки? – через переводчика поинтересовался гауптман.

Терцев молчал, и лишь в его прищуренных глазах мелькали ироничные огоньки.

Немец кивнул, снова улыбнувшись только одним уголком рта.

– Очень профессиональная работа, – раздраженно перевел человек в шинели и отвернулся к окну.

Гауптман встал из-за стола, подошел к Терцеву. Произнес фразу явно с вопросительной интонацией и замер, в ожидании глядя на переводчика.

– Вы можете дать честное слово, что не попытаетесь бежать?

– Нет! – ни секунды не раздумывая, отвечал капитан.

Немецкий танкист кивнул раньше, чем ему перевели ответ. Во взгляде его читалось понимание и, казалось, даже удовлетворение.

– Он вас больше не задерживает, – последовал перевод последней фразы разговора.

Прозвучала команда на немецком.

Все тот же низенький конвоир в пилотке с автоматом наперевес вывел их во двор. Жестом велел остановиться за припаркованным «Кубельвагеном». Сам достал сигарету и закурил. Ветлугин жадно повел носом, поморщился и отвернулся в другую сторону.

– Ну и чего он от нас хотел? – слегка кивнув на хату, недоуменно спросил сержант Терцева.

– Профессиональный интерес, – негромко отозвался капитан.

– Так ведь поговорили ни о чем!

Терцев на это только загадочно хмыкнул…

Из хаты вышел водитель, уселся за руль «Кубельвагена» и запустил двигатель. Следом за ним появился переводчик в шинели без знаков различия.

– Ты русский, что ли? – окликнул его Ветлугин, когда тот проходил мимо них к пассажирскому сиденью.

– Я-то русский, – усаживаясь в машину, резко отозвался переводчик. – А вот ты кто?

И перед тем, как захлопнуть дверцу, бросил Ветлугину:

– Об этом подумай!

«Кубельваген» в два приема развернулся во дворе, обдав их облачком сизого дыма из выхлопной трубы. От укатанного наста следом за ним полетела снежная крошка из-под обмотанных цепями колес.

– Да пошел ты! – громко проговорил Ветлугин вслед уехавшей машине.

Раздался окрик конвоира. Тот докурил, придавил сапогом окурок и теперь показывал им автоматом в сторону улицы.

– Да и ты пошел туда же… – буркнул себе под нос сержант. Правда, уже совсем тихонько.

Их привели в большой сарай на окраине хутора. Там были еще советские пленные. Немного, всего десятка два. Среди них были раненые, несколько тяжело. Все лежали и сидели на гнилой вонючей соломе.

– Черт их знает, откуда они взялись, – рассказывал через полчаса Терцеву майор-артиллерист средних лет, раненный в обе ноги. – Успели только крикнуть: «Танки с тыла!» А орудия развернуть не успели – куда там! Перепахали всю батарею…