Читать книгу "Я сделаю это для нас - Федор Анич"

Я быстро обрисовал ситуацию, выразил надежду на то, что у Светланы прямо сейчас есть несколько вариантов решения моей проблемы, и попросил ее в первую очередь озвучить варианты, затем стоимость ее услуг, а уж потом перейти к детальному обсуждению.

Но ошибся.

— Иван, я не вправе предлагать вам какие-либо варианты, пока не изучу дело. Для этого потребуется некоторое время, но я очень рада, что вы подготовились и захватили с собой столько документов. Естественно, пока я не пойму, с чем мы с вами имеем дело, я не могу обозначить гонорар. Могу я взглянуть на спорный контракт?

Я подал ей договор на ста с лишним листах, скрепленный подписью моего агента, сшитый как судебное дело, на нем даже корочка имелась: «IVAN DANILOV & BURLESQUE». Светлана взяла договор в руки, аккуратно открыла и начала просматривать. Она бегло листала странички, где-то останавливалась, что-то внимательно читала и даже перечитывала, что-то выписывала в свой блокнот. На изучение документа у нее ушло минут тридцать, и все это время я старался разобраться с бумагами, которые приволок с собой. Там были: доверенности на Алекса, мои старые договоры, какие-то акты выполненных работ, что-то о квартире (какой-то договор об обслуживании), документы о принятии наследства (откуда это здесь?), полис ОСАГО на машину, счета из химчистки, выписки из банка и оригинал моего свидетельства о рождении. Ну и беспорядок у меня в документах, черт возьми.

Я отсортировал документы в две стопки — относящиеся к работе и все остальные.

— Иван, скажите, а почему «Бурлеск» не согласился с вашими условиями? Почему потребовалось заключать договор именно на год? Почему нельзя было подписать договор, согласно которому вам бы платили за фактически отработанное время? Ведь это не трудовой договор, а договор на оказание услуг.

— Потому что «Бурлеск» заинтересован в постоянном лице для своих рекламных кампаний. Вы знаете, как происходит процесс?

— В общих чертах.

— Этого недостаточно, — ответил я. — Мне придется вам рассказать. Итак, «Бурлеск» выбирает для сезона определенную модель, которую хочет видеть в своей рекламе. Далее выбирается первичная стратегия, которая разрабатывается с учетом прошлого опыта. Соответствующий материал снимается — фотографии, видео. Все обрабатывается, и осуществляется запуск рекламной кампании. А дальше эта кампания корректируется с учетом отзывов клиентов, продаж. Если нужно усилить рекламу какой-то модели, то снимается соответствующий ролик, делаются дополнительные фотографии. Кроме того, рекламный отдел не всегда успевает забронировать рекламные площади в соответствующих изданиях, и считается неприличным использовать один и тот же рекламный макет на страницах одного и того же журнала.

— А почему нельзя сделать все и сразу? Зачем тратить время модели, фотографов, дизайнеров? Неужели нельзя отснять все модели одежды сразу, а потом использовать то, что нужно?

— Это очень дорого. Как вы видели из моего договора с «Бурлеском», я получаю единовременный гонорар за участие и мне оплачивают каждый час работы. Поэтому снимают все экономно, минимум того, что нужно. У всех остальных контракты точно такие же. Еще немаловажно: участие в промо-мероприятиях, они случаются, как правило, спонтанно, и участие основной модели сезона в таком мероприятии — обязательно.

— А почему нельзя платить только за фактическую работу? Я так и не поняла.

— Потому что мне выплатили единовременный гонорар. Этим они выкупили первоочередное право на мое время. Я имею право участвовать и в других рекламных проектах, только не у конкурентов, но когда назначаются съемки в «Бурлеске», я должен быть независимо от того, есть ли у меня на это время или оно занято на других проектах.

— А если вы заболеете?

— И что? — не понял я.

— Ну и не сможете участвовать в съемках, к примеру?

— Почему не смогу? Очень даже смогу.

— С температурой и ознобом?

— А что здесь такого? — удивился я. — Все же на месте, руки, ноги, тело. Красный нос загримируют, цвет глаз выровняют… Это не проблема и не основание для переноса съемок. В прошлом году я подхватил очень неприятный грипп, валялся почти в коме. Мне позвонил Алекс и вызвал на съемки, я хотел было отказаться, но к тому времени я лежал уже вторую неделю. Я понял, что мне лучше поработать, начать жить, иначе я рисковал вообще не встать. Я собрался, поехал. Заразил там всех, но это не моя проблема. На следующий день снова были съемки, я опять участвовал. А потом даже и не понял, когда выздоровел.

— Но это неправильно. Вы ведь заразили людей.

— В этом бизнесе не принято считаться с чужими интересами и проблемами. Поэтому я приехал к вам: «Бурлеску» плевать на мои условия, они не расторгнут контракт.

Светлана кивнула и снова углубилась в документы. Она читала, я же нетерпеливо буравил взглядом ее лоб. Но ее это не смущало, и она снова перелистала весь договор, останавливаясь на одной ей понятных местах.

— Стоит начать с того, что никто не вправе вам запретить расторгнуть контракт, Иван, — сказала Светлана, положив бумаги на стол. — Вы, как исполнитель по этому договору, вправе в любой момент расторгнуть его.

— Но мне придется выплатить неустойку.

— Нет, никаких неустоек вы выплачивать не должны.

— Но в договоре написано…

— Нет, ничего подобного там не написано, как я и предполагала.

— Но я своими глазами видел: пять миллионов рублей.

— Такой пункт действительно есть, но давайте внимательно прочитаем, о чем сказано в этом пункте: «В случае досрочного расторжения настоящего контракта Исполнитель обязуется возместить Заказчику все причиненные таким расторжением убытки, размер которых составляет безусловно пять миллионов рублей, и все, что Заказчик сможет доказать свыше».

Я внимательно слушал Светлану, надеясь услышать, что-то вроде «Исполнитель не обязан выплачивать ничего, а пять миллионов рублей, указанные в настоящем пункте, всего лишь привлекают внимание, не более». Но не услышал. А услышал, что я обязан выплатить пять миллионов в случае досрочного расторжения!

— Ну и что? — в нетерпении спросил я.

— Ну здесь же ясно сказано: убытки. Да, они прибегли к весьма спорной формулировке, указав, что безусловный размер убытков составляет пять миллионов рублей…

— И больше, если смогут доказать! — добавил я.

— Нет, Иван, не совсем так. Доказывать они должны будут каждый рубль.

— И даже пять миллионов?

— И даже их. Причем они должны доказать, что своим досрочным расторжением вы причинили или причините им убыток в размере пяти миллионов рублей. Ваш отказ от договора должен прямо причинить им убыток в таком размере. Но это не неустойка. Неустойка — это безусловная выплата в случае нарушения условий договора, но по договору возмездного оказания услуг неустойку применять нельзя, это прямо противоречит закону.