Читать книгу "Пропавший батальон. Обыкновенная мистика - Евгений Филатов"

«Несравненному капитану Остриджу от любящей Мэрион», – и дата: 12 апреля 1915 года.

По возвращении в лагерь Майк передал трясущуюся от пережитого приключения Мелиссу в руки заботливого Сэмми, а сам уединился в своей палатке и погрузился в чтение найденного письма, адресованного той самой девушке, что была изображена на фотографии. И чем дольше он читал письмо, тем тягостнее было у него на сердце. Каково это – получить послание с того света? У него уже не было сомнений, что видение, представшее перед ними на склоне холма, явилось из далекого прошлого, и уж только одному Богу известно, как такое могло стать возможным.

Майк вертел в руках серый конверт с надписанным адресом. Он был лондонский, такая улица есть в Челси. Наверняка там и сейчас кто-то проживает. У метеоролога мелькнула мысль: а вдруг?..

2 октября 1965 года

Лондон

– Мама, тебе опять «Таймс» и письма! Принести? – женщина средних лет по имени Лили только что затворила дверь за почтальоном, не забыв перекинуться с ним парой слов о погоде и новостях. Она регулярно навещала свою престарелую мать – миссис Рэндл недавно овдовела и теперь проживала одна в небольшом, но очень уютном особняке, расположенном в лондонском Челси. Пожилая леди нуждалась в участии дочери, единственного родного человека, который у нее остался, не считая двух внучек-студенток, крайне занятых собой и учебой. Лили помогала матери по хозяйству, приносила продукты, готовила обеды и всячески старалась скрасить ее одиночество.

Миссис Рэндл сидела в своей спальне на втором этаже и листала старый альбом с фотографиями, доставшийся ей еще от родителей; пожелтевшие картонки с тиснением вензелей и гербов возвращали ее к временам детства и беззаботной юности. Альбом пестрел фотографиями именитых мужчин в нарядных мундирах и роскошных дам в необъятных шляпках с перьями. Это было неслучайно – мать Лили принадлежала к древней аристократической фамилии, имевшей обширную родословную.

– Мама, посмотришь почту? Ее только что доставил мистер Бишоп. Как всегда, всё жаловался на ревматизм. И еще он сказал, что скоро всех работников заменят автоматы, у них на почте уже поставили машину, которая сортирует письма, представляешь? Говорит, что его и остальных сотрудников скоро спишут в утиль! – Лили засмеялась, вообразив, как забавно бы это выглядело.

– Лили, ничего смешного в этом не нахожу! Что за нелепость – заменить людей машиной? Не понимаю: как можно так поступить хотя бы с мистером Бишопом, который знает в Челси всех и вся лучше любого инспектора из Скотланд-Ярда?

– Мистер Бишоп сказал, что в сегодняшней корреспонденции есть странное письмо…

Мать перебила ее, не дослушав:

– И потом… Кто будет разносить нам письма, газеты, журналы? Неужели какая-нибудь кастрюля на колесиках? Оставь эти глупости, Лили, и займись лучше делом! – миссис Рэндл пребывала не в лучшем настроении.

Лили молча оставила корреспонденцию на журнальном столике подле матери и спустилась вниз.

– Подумаешь, автоматы! – не унималась миссис Рэндл. – Ну как они смогут отсортировать вот этот конверт или, к примеру, вот тот?

Она взяла в руки шероховатый конверт из серой бумаги, где от руки был написан ее адрес, а не напечатан на машинке, как это принято теперь. Надела очки и пригляделась. Странно. Адресовано ей, но указана ее девичья фамилия… Уже давно никто не обращался к ней как к Мэрион Саттон. Она уже сорок пять лет как миссис Рэндл – к сожалению, уже вдова.

Красивый размашистый почерк на конверте был смутно знаком, и она с нетерпением, дрожащими пальцами, разрезала конверт ножом для бумаги. Из конверта выпала фотография и сложенный лист пожелтевшей бумаги. Миссис Рэндл обомлела. С фотографии на нее смотрела Мэрион Саттон, милая девушка двадцати с небольшим лет. Миссис Рэндл с замиранием сердца перевернула фото, где ее собственной рукой было выведено: «Несравненному капитану Остриджу от любящей Мэрион. 12 апреля 1915 года».

Слезы покатились из ее глаз, она лихорадочно развернула письмо и стала читать…

«…Дражайшая моя Мэрион, вынужден заканчивать свое послание: наш прославленный Норфолкский полк готовится к атаке, коей мы должны поставить точку в сопротивлении турецких частей на Дарданеллах. Еще раз благодарю Вас за ту фотографическую карточку, которую Вы так любезно мне прислали со столь изысканной подписью, сделанной Вашей нежною рукою. Она все время со мной, и я восполняю недостаток эстетического удовольствия, коего на войне, прямо скажем, не хватает, любованием Вашим светлым образом. Когда Вы приступите к чтению сего письма, враг будет разбит, а Ваш покорный слуга получит очередное повышение и, возможно, орден за отличные показатели в беге с ружьем за удирающим турком! Надеюсь, что эта кампания скоро завершится и я смогу увидеть Вас, заключить в объятия и поцеловать Ваши нежные ручки.

Засим прощаюсь, навеки Ваш

Дэвид Остридж».

Что-то больно кольнуло в груди, миссис Рэндл потянулась за пузырьком с сердечными каплями, этими вечными спутниками старости, но опрокинула их на пол. Она закрыла глаза, прижав письмо к груди. Это было невероятно. Целых пятьдесят лет она ждала и искала, сначала явно, обивая пороги военного министерства, отправляя запросы в Красный Крест, в правительство Турции, Лигу Наций и прочие именитые и влиятельные организации. Потом надеялась и ждала тайно, лелея веру в потаенных уголках души, наконец смирилась и уже почти забыла… В особой шкатулке хранились десятки ответов на ее запросы, где повторялись одни и те же сухие фразы – «пропал без вести», «не найден», «не числится». И вдруг, через пятьдесят лет… письмо… от него…

– Мама? – Лили почувствовала что-то неладное и поднялась к комнате матери, бросив готовку еды. – С тобой всё хорошо? А, мама?

Не получив ответа, Лили подумала, что мать задремала, но решила всё же проверить. Она постучалась, затем вошла в комнату. Миссис Рэндл полулежала в кресле, сжимая в руке исписанный лист бумаги. На лице женщины застыла улыбка; подобной Лили не видела у матери уже долгие годы. Угасший взор покойной был устремлен вперед, туда, где под развевающимся полковым знаменем шли в атаку храбрые британские солдаты, возглавляемые статным красавцем-капитаном, которому были нипочем свистящие вражеские пули…

24 июля 1978 года

библиотека Кембриджского университета

Майкл Каннингем с волнением принимал целую подборку материалов, среди которых были и недавно рассекреченные бумаги из архива министерства обороны Великобритании. Рыжая библиотекарша с удивлением качала головой, наблюдая, как он в возбуждении сличал выданные ему документы с формуляром, как будто только что получил миллионное завещание почившего в бозе дяди. Волнение было столь велико, что Майкл даже забыл поблагодарить работницу за помощь, – та недовольно фыркнула и вернулась к своим рутинным обязанностям. Держа в руках стопку папок, Каннингем ликовал. Это был успех: наконец-то он сможет понять, разобраться, что же произошло тогда, в пятнадцатом году. Так… Спокойно. Вот и тот отчет, который он дольше всего искал, – «Об изысканиях германских военных и гражданских ученых в области разработки акустического, теплового и электромагнитного оружия в период с 1911 по 1918 годы». Всего год назад с этого документа сняли гриф секретности. Майкл бережно перевернул первую страницу отчета и улыбнулся. Теперь, возможно, он сможет заполнить те пустоты, которые имелись в его умозаключениях, и прольет свет на то, что наблюдали уже десятки людей в 1968, 1971 и 1975 годах в том месте, где он и Мелисса решили, что сошли с ума.