Читать книгу "Я забыл умереть - Халил Рафати"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вот Гус остановился возле нашего с отцом столика. Он хорошо знал мою семью и чувствовал напряженность между папашей и мной. Я даже не поднял головы.
Гус спросил отца: «Что с ним стряслось?»
— Он хочет проклятые кроссовки за шестьдесят долларов.
Гус опустил руку в карман и достал пачку банкнот. Все-таки он был славный малый.
Отец ударил кулаком по столу: «Не давай ни цента! Хочешь помочь, дай ему работу».
Гус рассмеялся и спросил: «Тебе нужна работа?»
Я выпрямился.
— Да.
— Ты это серьезно? — захохотал Гус.
— Да.
Я хотел получить эту работу не только потому, что мне хотелось позлить отца, — я также хотел сойтись поближе с Гусом и с ребятами из «Дубовой бочки».
«Придешь завтра днем, — велел Гус. — Быть здесь к половине пятого».
На следующий день я явился на час раньше назначенного срока, и мне выдали огромный резиновый передник, который был слишком велик для двенадцатилетнего мальчика ростом один метр и пятьдесят пять сантиметров. Я могу поклясться, что этот передник весил не меньше двенадцати килограммов. Мы вязали его сзади морским узлом, чтобы он не свалился с плеч мне под ноги. Но, несмотря ни на что, у меня была работа, и я был счастлив.
Мне платили шесть долларов в час. В ту же пятницу я заработал за вечер тридцать шесть долларов, а в субботу — еще сорок два. В воскресное утро с гордо поднятой головой я явился в обувной отдел «Саутвик Молл» и громко, приказным тоном скомандовал продавцу, который был старше меня вдвое: «Принеси мне пару ярко-красных кроссовок Nike с высоким подъемом, тридцать девятого размера и на липучках».
Когда я их надел, то почувствовал себя миллионером! В тот же день я усвоил одну очень важную мысль: если хочешь что-нибудь получить, сначала поработай.
Итак, я работал ради денег и возможности уйти из дома. Но это не спасло меня от беды. Когда мне исполнилось двенадцать, меня впервые арестовали за хулиганство.
Однажды я уже попадался на краже в музыкальном магазине, но хозяева не стали вызывать полицейских. Они позвонили моей матери. Рассыпаясь в извинениях, она заплатила за украденную пластинку и, не говоря худого слова, повезла меня домой. На этом все закончилось. Теперь все было иначе. Вместе с другими сорванцами я залез в чужой дом, хозяева которого были в летнем отпуске. Я и не думал ничего воровать — мне просто захотелось пощекотать себе нервы. Мы расположились в гостиной, вылакали все спиртное и перевернули все вверх тормашками, как «цеппелины» в «Шато Мармон». Вскоре один из парней был застукан матерью с ворованным плеером «Walkman». Она позвонила в полицию, а тот парень свалил все на меня. Это была ложь от первого до последнего слова. Я был зол как черт.
Меня повезли в отделение. Но у следователей не было улик, поэтому меня отпустили. Но сначала задали мне кучу вопросов и пригрозили выбить из меня все дерьмо, что, собственно, и сделали.
Но меня уже было не остановить.
* * *
Когда мне было четырнадцать лет, мой отец вернулся обратно домой и выгнал мою мать. Она сняла квартиру, где я жил вместе с ней, сводя ее с ума своими выходками. Потом один из друзей матери высказал мне все, что он обо мне думает, и заявил, что я здесь персона нон грата. Я ушел, чтобы никогда больше не возвращаться.
Я остался жить вместе с отцом, но не продержался и двух недель. В школе я подрался с одним парнем. Его звали Билли Лючи-ус. Я велел ему передать его другу, чтобы тот встретил меня после занятий, потому что мне хотелось надрать ему задницу. Билли ткнул пятерней мне в лицо. Он был боксером, этот Билли, и подставил мне подножку, пытаясь свалить с ног. Я сначала отпрянул, а потом схватил его за голову и принялся бить о металлический бортик классной доски. Ученики загалдели. Когда четыре надзирательницы прижали меня к земле, я уже был весь в крови.
Билли увезли в больницу, а меня, уже в который по счету раз, потащили к директору. После долгих препирательств — сообщать или не сообщать в полицию? — учителя позвонили моему отцу. В итоге из школы меня исключили, что было не так уж плохо, потому что эту гребаную школу я всегда ненавидел.
Что не смог сделать со мной Билли, то довершил отец. Он избил меня до полусмерти. Ночью я убежал из дома и, вернувшись обратно рано утром, обнаружил, что отец сменил замки. Так он дал мне понять, что у меня больше нет дома. Единственным местом, куда я мог пойти, оставалась работа. Я отправился в «Дубовую бочку» и рассказал Гусу, что произошло.
«Ладно, — сказал он, — живи с моей бывшей женой и дочкой».
Все это было так хорошо, что даже не верилось. Почему-то они пустили меня к себе жить. Я не спрашивал почему. Николь была на год моложе меня, и мы с ней хорошо друг друга знали, так как вместе ходили в школу. Ее мать Дебби была самой рассудительной матерью, которую я знал в своей жизни. Холодильник всегда был забит едой, по выходным Дебби жарила яичницу, она разрешала нам задерживаться допоздна и никогда не допытывалась, где мы были и что делали.
Жизнь налаживалась. Мне не требовалось постоянно напиваться, но если я все-таки напивался, то — до поросячьего визга. Вокруг вились девчонки, и теперь, когда я учился в девятом классе, их рядом со мной стало еще больше. Так как Николь ходила в женскую католическую школу святой Урсулы, мне открылись самые заманчивые перспективы. Я ходил в частную среднюю школу святого Иоанна для мальчиков. Но как бы мне ни было хорошо с Дебби и Николь, я знал, что такую жизнь не назовешь нормальной. Со мной никто особо не хотел общаться.
Когда мне было пятнадцать, меня арестовали в последний раз — во всяком случае, как подростка.
Я снова подружился с Тедди. Как-то раз, когда я был на удивление трезвым, его старший брат повез нас в «Макдональдс». На заднем сиденье лежал сломанный дробовик, который брат Тедди хотел сдать в ремонт. Я не замечал ружья до тех пор, пока мы не поравнялись с тремя детьми на скейтбордах, которые что-то кричали нам вслед и показывали средний палец.
«Останови машину», — заорал я.
Машина остановилась, и я бросился к ним с дробовиком.
— А ну-ка повторите, что вы сказали, засранцы?
Я передернул затвор, хотя ружье не было заряжено. Затвор громко лязгнул. В полном ужасе дети бросились врассыпную. Я рассмеялся, сел обратно в машину, и мы поехали дальше. На обратном пути, когда мы уже практически подъезжали к улице, где жил Тедди, я заорал: «Не останавливайся!»
Пятнадцать полицейских машин перекрыли улицу. Когда полицейские нас заметили, одна из машин выехала навстречу, и погоня началась. Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди, а брат Тедди все прибавлял газу. Мы срезали несколько углов, пока полицейские нас не настигли. На ходу я выпрыгнул из машины и побежал прятаться в колючие заросли. Я был босиком, без рубашки, острые листья резали в кровь мое беззащитное тело. Полицейские меня так и не нашли. Несколько часов они рыскали по округе, но в итоге сдались.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Я забыл умереть - Халил Рафати», после закрытия браузера.