Читать книгу "Аромат колдовской свечи - Наталья Калинина"

– Ну, как, решила остаться у нас? – перебил ее мысли голос подруги.

– Не знаю, Оль. Скорей всего нет. – Она подумала, что неплохо было бы дома еще раз перечитать отрывки.

– Вот поедим пирогов, тогда, может, и передумаешь, – с надеждой произнесла Ольга и, отвернувшись к плите, добавила: – Брат позвонил. Сказал, что скоро приедет.

– Андрей? – встрепенулась Ника. Вот черт, не ожидала… Не ожидала, что в груди обожжет так сильно и знакомо лишь только при одном упоминании об Андрее. – Я… Я пойду.

– Куда? – развернулась Ольга и недоуменно посмотрела на неожиданно засуетившуюся подругу. – Куда ты пойдешь?

– Домой. Куда же еще? – улыбнулась Ника, постаравшись, чтобы ее слова и поведение выглядели естественно, не выдали нервозности. Но улыбка вышла натянутой и жалкой.

– Вот поешь пирогов, тогда и топай, куда хочешь. Я попрошу Андрея, чтобы он отвез тебя.

– Нет, нет, не надо, – замотала головой Ника. И Ольга посмотрела на нее с еще бо?льшим недоумением.

– Ник, тебя что, напугал визит Андрюхи?

– Нет, нет, конечно. При чем тут он… – неестественно засмеялась она и села обратно за стол. Ольга снова подозрительно покосилась на нее и отвернулась к плите.

– Хорошо, что я пироги затеяла! И тебя накормлю, и Андрея! Лилька вряд ли ему печет. Подождем его, а?

Ника рассеянно кивнула. Ольга, выкладывая пироги в большую миску, продолжала что-то оживленно рассказывать – уже не про Андрея, про дочь. Ника слушала ее вполуха, задумчиво обводя пальцем рисунок на скатерти. Закорючки, незамкнутые кривые… Вот такая и ее жизнь – крючочки и рваные линии каких-то малюсеньких событий на однотонном полотне повседневности. И таким же незамысловатым зигзагом на короткий, как вспышка молнии, момент иногда в ее жизни появляется Андрей.

Когда они виделись в последний раз? Еще в августе, на Володин день рождения, когда большой «семейной» компанией выезжали за город на шашлыки. Андрей, конечно, был с Лилей и с Никой перекинулся лишь парой вежливых фраз. С тех пор они не виделись, даже на Новый год, потому что Андрей праздновал его в каком-то подмосковном пансионате.

– Ты меня не слушаешь?

Мягкий голос подруги вернул в реальность, Ника сморгнула и, покраснев, виновато улыбнулась:

– Прости…

– Ты выглядишь очень уставшей и расстроенной.

– Немудрено, – пробормотала Ника, намекая на свои приключения.

– Ладно, раз не хочешь оставаться, тогда пусть уж Андрей отвезет тебя. Я попрошу его, даже если ты и возражаешь!

Ника обреченно кивнула в ответ и почти равнодушно подумала, что было бы лучше, если бы она ушла раньше, до того, как приедет Андрей. Не хотелось, чтобы он видел ее такой: взъерошенной, без косметики на уставшем невыразительном лице, в старых джинсах и еще более старом растянутом свитере. Да впрочем, какая разница. Для Андрея она останется незаметной хоть в протертых джинсах, хоть в шикарном вечернем платье. Лишь для нее их встречи не проходят безболезненно и «реабилитационный период» потом растягивается на неопределенные сроки. Рецидивы, твою мать, этой застарелой, безнадежно въевшейся в сердце любви, с самого начала обреченной на невзаимность.

Брат Ольги приехал минут через десять. Он вошел в кухню, и вместе с ним ворвался свежий запах вкусного морозного воздуха. Коротко стриженные русые волосы Андрея, его раскрасневшиеся щеки, обветренная кожа рук, свитер и брюки были пропитаны этим волнующим запахом, который, смешавшись с ароматом выпечки, придал еще больше уюта небольшой кухне. И эта смесь запахов вызвала у Ники приступ болезненной ностальгии по тем временам, когда ее надежды и мечты еще не казались несбыточными.

– Привет, Рыжик! – бодро, как всегда, поприветствовал он девушку и даже в шутку взъерошил ей волосы.

– Привет, – кисло улыбнулась она в ответ и покраснела. О, как она ненавидела себя за этот румянец, так предательски выдававший каждый раз ее волнение и заставляющий ее чувствовать себя в обществе Андрея робкой школьницей, а не молодой женщиной!

– Как успехи у борца за правду?

Этот вопрос он задавал ей каждый раз при встрече. И Нике каждый раз в нем слышалась ирония. Вот если бы она писала о политике и вела бы репортажи из «горячих точек», тогда бы, наверное, в глазах Андрея ее профессия имела куда больший вес.

– Нормально, – уклончиво ответила она и опустила взгляд на досконально изученный узор на скатерти.

– Да где уж нормально! – возразила Ольга. И прежде чем Ника успела что-либо произнести, выпалила: – Наша Рыжая в та-акие приключения попала! Перенервничала – дай боже. До сих пор не отошла.

Андрей, который в это время брал из миски пирог, так и замер с протянутой рукой.

– А что случилось? – игнорируя сестру, он обратился именно к Нике. Серьезно, без иронии, встревоженно хмурясь и внимательно глядя ей в глаза. И от этого его взгляда голубых, как у Ольги, глаз и заботливой тревоги в голосе Нике захотелось расплакаться. Короткое счастье замерзшего и голодного щенка, которого сердобольный прохожий сочувственно погладил по спинке. Но… прохожий, поумилявшись и поцокав языком, вскоре уйдет, уже через минуту забыв о рыжем смешном щенке, в маленьком сердечке которого ненадолго поселилась надежда. Ника отдавала себе отчет в том, что Андрей никогда не полюбит ее – угловатую, неловкую, и правда порой напоминающую неуклюжего рыжего щенка. И старалась не строить иллюзий. Хоть это и было тяжело.

– Ох, рассказывать долго… – Так как Ника молчала, за нее ответила Ольга.

– А я не тороплюсь, – усмехнулся Андрей и обеими ладонями придвинул к себе кружку с молоком. Ника задержала взгляд на его пальцах – с обветренной грубой кожей и коротко обстриженными ногтями, с обручальной полоской золота на безымянном пальце – на секунду, и тут же опустила глаза. Единственный мужчина – такой родной и близкий и в то же время очень далекий, чужой.

Ольга немедленно принялась пересказывать брату все услышанное от подруги. Ника продолжала молчать, не перебивая Ольгу, не дополняя ее рассказ.

– Лихо! – удивленно присвистнул Андрей, дослушав рассказ сестры, и повернулся к Нике, будто ожидая от нее каких-то дополнений. Но та быстро отвела взгляд и, посмотрев на часы, поспешно произнесла:

– Мне пора домой.

– Андрей, отвезешь Нику? – попросила Ольга брата, и тот великодушно ответил:

– О чем речь! Конечно.

Квартира, оставленная ей родителями, показалась как никогда огромной и пустой. Привыкшая к одиночеству и тишине, Ника сейчас подумала о том, что, пожалуй, была бы рада присутствию родителей. Но те уже второй год жили в Америке: отцу по работе предложили выгодный контракт. Ника же наотрез отказалась уезжать, хоть родители и звали ее с собой.

Включив музыкальный центр, она неприкаянно бродила из комнаты в комнату, машинально перекладывая с места на место мелкие предметы в виде компакт-дисков, журналов, пультов от телевизора и музыкального центра. Первоначальное желание сразу по возвращении домой взяться за перечитывание Эдичкиного шедевра растворилось в кисло-сладкой грусти, разбуженной встречей с Андреем.