Читать книгу "Волшебный свет - Джей Эшер"

— Держишь? — спрашивает она. Я киваю, и она берет у меня лопату.

Берусь за дерево покрепче, и мы продолжаем взбираться по склону. Местные любовно называют Кардиналз-Пик «горой». Мы идем по протоптанной дорожке, которая три раза огибает гору и ведет к вершине. Луна как обрезок ногтя — едва освещает склон. За поворотом без фонариков уже не обойтись. А пока мы светим по сторонам и отпугиваем копошащееся в кустах мелкое зверье.

— Так, значит, встречаться с парнями, которые работают на базаре, тебе нельзя, — рассуждает Хизер, словно продолжая прерванный разговор, над которым она долго размышляла. — Тогда давай вместе придумаем, с кем бы еще ты могла… ну… провести время.

Я смеюсь, незаметно достаю фонарик из заднего кармана и свечу ей в лицо.

— О! Да ты, я смотрю, не шутишь!

— Не шучу!

— Ну уж нет, — отвечаю я, наблюдая за ее реакцией. — Нет и еще раз нет! Во-первых, до Рождества у нас куча работы и ноль свободного времени. Во-вторых — и это принципиальный момент! — я живу в трейлере на елочном базаре! Что бы я ни делала, что бы ни сказала, отец всегда в двух шагах.

— Но попробовать все равно стоит, — отвечает она.

Наклоняю елку, чтобы иголки не лезли в лицо.

— И еще. Представь, что бы ты почувствовала, если бы знала, что придется бросить Девона сразу после Рождества? Это же ужасно!

Хизер достает лопатку из заднего кармана и идет дальше, постукивая ею по ноге.

— Ну, раз уж ты об этом заговорила, я, вообще-то, так и планировала.

— Что?!

Она пожимает плечами.

— С твоими-то принципами тебе наверняка покажется ужасным то, что я…

— Почему все считают меня принципиальной? Что это вообще значит?

— Да не ерепенься ты, — смеется Хизер. — Я люблю тебя как раз из-за твоих принципов. У тебя такой крепкий… как это говорится… моральный фундамент, вот. И это здорово. Но девчонка, которая планирует кинуть своего парня сразу после Рождества, рядом с тобой выглядит не лучшим образом. Ну, то есть на твоем фоне.

— Как можно планировать бросить парня за месяц?

— Ну… жестоко было бросать его перед Днем Благодарения, — объясняет Хизер. — Вот сидит он за столом с родными и говорит — что? «Я благодарен за то, что мое сердце разбито»?

Несколько шагов мы молчим, а я обдумываю ее слова.

— Наверное, подходящего момента никогда не представится, но ты права — есть дни, в которые расставаться точно не стоит. Так давно ты это решила?

— Еще на Хэллоуин, — отвечает она. — Но у нас были такие классные костюмы!

Мы сворачиваем за угол, и лунный свет меркнет. Теперь приходится светить прямо под ноги.

— С ним вроде бы все нормально, он хороший парень, — продолжает Хизер. — Иначе я бы не парилась и бросила бы его и в праздник. Он умный, хоть по нему сразу и не скажешь, добрый и милый. Просто иногда он может быть таким занудой! И бестолковым, что ли? Не знаю.

Я никогда не осуждала людей, решивших расстаться. Всем нам нужно разное, и у всех разные потребности. Мейсон, первый парень, с которым я порвала, был умен и не лишен чувства юмора, но не хотел отпускать меня ни на шаг. Поначалу я думала, что это здорово — когда ты нужна кому-то как воздух, но очень быстро эта навязчивость приелась. Чувствовать себя желанной — одно, но когда к тебе липнут — совсем другое.

— А в каком смысле он зануда? — спрашиваю я.

— Сейчас попробую объяснить, — отвечает она. — Представь: даже если бы я попыталась описать тебе степень его занудства, слушать меня было бы интереснее, чем общаться с ним лично.

— Серьезно? Тогда мне не терпится с ним познакомиться.

— Вот поэтому тебе совершенно необходимо завести парня, пока ты здесь, — говорит она. — Тогда мы сможем ходить на свидания вчетвером, и мне не придется умирать со скуки.

Как странно было бы завести роман с кем-то здесь, в Калифорнии, зная о том, что скоро все должно закончиться. Если бы я этого хотела, то в прошлом году согласилась бы встречаться с Эндрю.

— Свидания вчетвером? Я — пас, — говорю я. — Но все равно спасибо за предложение.

— Еще успеешь меня поблагодарить, — замечает она. — Я от тебя не отстану.

Со следующим поворотом мы почти достигаем вершины; сворачиваем с протоптанной дорожки, которая становится все уже, и углубляемся в низкий кустарник. Хизер светит по сторонам. Какой-то зверек улепетывает прочь. Судя по звуку, кролик.

Еще десять шагов и кустарник редеет. В темноте все пять елочек не видны, но когда свет падает на одну из них, на сердце становится так тепло! Хизер медленно переводит фонарик, и я вижу все пять. Мы посадили их на расстоянии полутора метров друг от друга, чтобы тень не падала на соседние деревья. Самое высокое уже на пару дюймов выше меня, а самое маленькое едва доходит мне до пояса.

— Привет, ребята, — шепчу я, прогуливаясь между ними. Держа новый саженец в руке, поглаживаю свободной рукой иголочки.

— Я в прошлые выходные приходила, — говорит Хизер. — Прополола сорняки и разрыхлила землю, чтобы сегодня было полегче.

Ставлю мешок на землю и поворачиваюсь к ней лицом.

— Да ты у нас садовод!

— Это вряд ли, — отвечает она. — Но в прошлом году мы так долго сражались с сорняками в темноте, что я решила…

— Будем считать, что тебе это понравилось, — говорю я. — Какой бы ни была причина, ты не сделала бы это, не будь ты такой прекрасной подругой. Спасибо.

Хизер вежливо кивает и вручает мне лопатку.

Оглядевшись, я нахожу идеальное место. У меня есть правило: новому деревцу — лучший вид на окрестности. Встаю на колени — Хизер уже взрыхлила землю. Выкапываю яму, достаточно большую, чтобы вместить корни.

В последние два года мы по очереди приносили деревца на гору. Теперь здесь моя личная еловая плантация. И частичка меня останется здесь даже после того, как мы вернемся на север.

В голову опять лезут непрошеные мысли: а будет ли у меня возможность в следующем году срубить самое взрослое дерево?

Я рассчитывала, что этот праздничный сезон будет идеальным, а не обремененным сомнениями. Но теперь везде, во всем, что бы я ни делала, меня подстерегает вопрос: «а что, если…?» Не знаю, как насладиться этими мгновениями, не думая о том, что это в последний раз.

Развязываю шпагат, скрепляющий мешковину вокруг корней. Разворачиваю ткань, стараясь не повредить корни. На них комья земли с нашей плантации в Орегоне.

— Мне будет не хватать этих наших походов, — говорит Хизер.

Ставлю деревце вертикально в яму и раздвигаю корни руками.

Хизер садится на колени рядом и помогает забросать яму землей.

— Хорошо хоть впереди у нас еще год, — произносит она.