Читать книгу "Крестный путь Петра Столыпина - Виктор Воронин"

В переводе с латыни «DEO SPES МЕА» значит «Бог – наша надежда». В самое тяжёлое время именно вера помогала Столыпину не отчаиваться и выполнять свой долг несмотря ни на что.

Думается, что особую стойкость Столыпину в исполнении долга придавало то, что по линии матери он был прямым потомком одного из первых и наиболее почитаемых русских святых – святого благоверного князя Михаила Черниговского (мощи которого покоятся в Успенском соборе Московского Кремля). Пётр Аркадьевич глубоко чтил своего святого предка из царского рода Рюриковичей, который был для него образцом не только христианина, но и государственного деятеля.

В 1225 году Михаил был приглашён на княжение в Новгород, но оставался там недолго и возвратился в Чернигов. На уговоры остаться он отвечал, что жители Чернигова и Новгорода – братья, и он будет укреплять связывающие их узы. С 1235 года Михаил занимает великокняжеский стол в Киеве и делает всё возможное для противостояния нашествию монголо-татар. В том числе он пытался добиться военной помощи у венгерского короля Белы IV, но тот остался равнодушным к мольбам братьев-христиан. Как, впрочем, остались равнодушны также германский император и Папа Римский, у которых в 1245 году безуспешно просил помощи киевский князь.

Не имевший достаточных сил для отпора захватчикам и лишённый поддержки Европы, князь, желая спасти своих людей от полного уничтожения, был вынужден в следующем году отправиться в Орду за ярлыком на княжение. Перед поездкой к Бату-хану духовник великого князя дал ему следующее наставление, которое Михаил обещал свято исполнить: «Если хочешь ехать, княже, не уподобляйся другим князьям: не проходи сквозь огни, не поклоняйся ни кусту, ни идолам их, ни пищи от них не принимай, ни питья их в уста не бери, но исповедуй веру христианскую, ибо не подобает христианам поклоняться твари, но только единому Господу нашему Иисусу Христу».

О том, что произошло в ханской ставке, хорошо известно не только из «Сказания об убиении в Орде князя Михаила и боярина его Федора», появившегося через несколько десятилетий после их мученической гибели (и потом имевшего множество редакций), но и из свидетельства итальянского путешественника монаха-францисканца Плано Карпини. Перед тем как допустить князя к Бату-хану, татары потребовали, чтобы он поклонился обожествляемым ими стихиям и прошёл через очистительный огонь. Михаил категорически отказался это сделать, пояснив тем, что «христианин кланяется только Богу, Творцу мира, а не твари». Когда об этом доложили Бату-хану, он послал к Михаилу знатного татарина Елдегу передать свои слова: «Почто не исполняешь моего повеления, богам моим не кланяешься? Теперь сам выбирай: жизнь или смерть. Если исполнишь повеление мое, то жив будешь и княжение получишь. Если же не поклонишься кусту, солнцу и идолам, то злою смертью умрёшь». Михаил же отвечал на это: «Тебе, царю, кланяюсь, ибо поставлен ты на царство своё от Бога. А тому, чему велишь мне, не стану кланяться!» И после этих слов сказал ему Елдега: «Знай, Михаил, что ты уже мёртв».

Дальше, согласно «Сказанию», события развивались так: «Внук святого Михаила князь Борис стал говорить своему деду с плачем: «Господин, поклонись, сотвори волю цареву». И все бояре Борисовы, бывшие с ним, начали уговаривать князя: «Все за тебя епитимью примем, и со всею областью нашей, только исполни повеление царя!» Михаил же отвечал им: «Не хочу только по имени называться христианином, а поступать по-язычески». Боярин же его Фёдор, опасаясь, как бы не поддался князь на уговоры, напомнил ему наставления духовного отца их, а также вспомнил и евангельские слова: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретёт её». И так отказался Михаил выполнять ханскую волю. Елдега же поехал рассказать о том хану.

На том месте находилось множество людей, как христиан, так и язычников, и все они слышали, что отвечал князь посланцу хана. Князь же Михаил и боярин Фёдор начали сами отпевать себя, а затем причастились Святых Тайн, которые передал им духовник их перед поездкой в Орду. В это время сказали Михаилу: «Княже, вот уже идут убивать вас. Поклонитесь и живыми останетесь!» И отвечали князь Михаил и боярин его Фёдор, словно едиными устами: «Не станем кланяться, не слушаем вас, не хотим славы мира сего». Окаянные же убийцы соскочили с коней, и схватили святого князя Михаила, и растянули его за руки и за ноги, и стали бить кулаками против сердца, а затем бросили наземь и стали избивать ногами. Один же из убийц, бывший прежде христианином, а затем отвергшийся христианской веры, по имени Доман, родом из Черниговской губернии, вынул нож и отрезал голову святому князю и бросил её прочь. А потом обратились убийцы к боярину Фёдору: «Поклонись богам нашим, и жив останешься, и примешь княжение князя твоего». Фёдор же предпочёл принять смерть, подобно своему князю. И тогда начали его мучить так же, как мучили прежде князя Михаила, а затем отрезали его честную главу. Случилось же это злое убийство 23 сентября. Тела обоих мучеников были брошены на съедение псам, и только спустя несколько дней христианам удалось укрыть их».

Добавим только, что есть какая-то мистика в том, что крест святого князя-мученика поколениями хранился в семье будущего первого полновластного главы правительства Российской империи Сергея Юльевича Витте, которого связывали со Столыпиным не только общие предки, но крайне сложные отношения. Как вспоминал граф Витте: «Бабушка научила нас читать, писать и внедрила в нас основы религиозности и догматы нашей православной церкви. Я её иначе не помню, как сидящею в кресле, вследствие полученного ею паралича. Бабушка умерла, когда мне было лет 10–12. Мой дедушка Фадеев находился под её нравственным обаянием, так что главою семейства была всегда Фадеева-Долгорукая. Дедушка женился на ней, будучи молодым чиновником; где он с нею познакомился, – я не знаю, но знаю, что родители моей бабушки жили в Пензенской губернии; они были дворяне Пензенской губ.

Когда они поженились, отец бабушки – Павел Васильевич Долгорукий – благословил их древним крестом, который, по семейным преданиям, принадлежал Михаилу Черниговскому. Из истории известно, что Михаил Черниговский погиб, когда приехал к татарскому хану, который подходил с своею ордой к центру России – Москве. В орде было предложено Михаилу Черниговскому поклониться их идолам, от чего этот последний отказался, был там же казнён, вследствие чего и был провозглашён святым.

По преданиям, идя на смерть, он отдал находившийся у него крест боярам, приказав им передать этот крест его детям. Таким образом, крест этот постепенно переходил от отца к сыну, в поколениях, идущих от Михаила Черниговского, т. е. по старшей линии Долгоруких и с окончанием этой линии Еленой Павловной – перешёл к её сыну, генералу Фадееву; так как генерал Фадеев не был женат, то крест от него перешёл к моей матери, а от матери к моей тетке Фадеевой. В последнюю бытность мою в Одессе два года тому назад тётка вручила этот крест мне, так как она уже стала стара. Крест этот находится у меня в доме; я его показывал здесь двум знатокам, – с одной стороны – академику Кондакову, а с другой – директору Публичной библиотеки Кобеко. Оба они, признавая, что этот крест самого древнейшего происхождения и содержит в себе св. мощи, сомневаются в правильности сохранившегося в семейств кн. Долгоруких предания относительно того, что этот крест был на Михаиле Черниговском ранее его казни, но с другой стороны они не решаются безусловно утверждать противное».