Читать книгу "Его глазами - Эллиот Рузвельт"

— Но…

— Мало того. Если бы мы вдруг перестали продавать Японии железный лом, она вправе была бы считать, что мы совершили недружественный акт, используя орудие торговли, чтобы душить ее, морить ее голодом. И это еще не все. Она вправе была бы рассматривать такой шаг с нашей стороны, как основание для разрыва дипломатических отношений. Я пойду еще дальше. Если бы она считала нас недостаточно подготовленными к войне, недостаточно вооруженными, она могла бы воспользоваться этим даже как предлогом для объявления войны.

— Это был бы блеф.

— Возможно. Даже вероятно. Но в состоянии ли мы разоблачить этот блеф?

Я вспомнил передовицы газеты полковника Маккормика «Чикаго трибюн» и речи кучки сенаторов и членов палаты представителей, утверждавших, что Япония не имеет воинственных намерений по отношению к нам и что наши интересы на Дальнем Востоке не находятся под угрозой. Я вспомнил, что отца обвиняют в разжигании войны.

— По сути дела и фактически, — продолжал он, — мы занимаемся умиротворением Японии. Это отвратительное слово, и не думай, что оно мне нравится. Но именно так обстоит дело. Мы умиротворяем Японию, чтобы выиграть время для создания первоклассного флота, первоклассной армии…

— И первоклассной авиации, — вставил я.

— И первоклассной авиации. — Отец улыбнулся. — Верно. В твоем присутствии мне следует почаще упоминать об авиации.

* * *

Через несколько дней я был уже в пути к месту своей новой, непривычной для меня работы в звании капитана отдела заготовок армейской авиации. По правде говоря, мне и в голову не приходило, что противники отца попытаются извлечь политические выгоды из того, что я без всякой задней мысли добровольно вступил в армию и подал прошение о производстве в офицерский чин. Я вступил в армию не для развлечения и не потому, что рассчитывал получить от этого большее удовольствие, чем от предпринимательской деятельности в Техасе. Рассчитывать на это было бы глупо. Но через несколько недель — началось!

За время кампании президентских выборов 1940 г. я получил около 35 тысяч писем и открыток со всех концов страны, конечно, большей частью анонимных. Могу вас заверить, что эти письма и открытки жалили меня очень больно. Как раз в это время в Дэйтон прибыл отец, совершавший предвыборное турне по штатам Среднего Запада. Заодно он намеревался осмотреть в сопровождении генерала Хэпа Арнольда аэродром Райт. Я зашел в вагон отца, чтобы побеседовать с ним.

— Поверь, папа, дело тут не столько во мне; ведь такие вещи могут плохо отразиться на твоих шансах.

Он посмотрел на меня с серьезным видом. Нелегко было выслушивать обвинения в том, что я пытаюсь укрыться от фронта за канцелярским столом, а президент использует свое влияние, чтобы избавить меня от опасности. Отец спросил, что я могу и намерен предпринять.

— Я хотел бы подать в отставку. Отказаться от своего чина. Я хотел сказать тебе об этом, ведь я знаю, что ты думал, когда я сообщил тебе о…

— Ты говоришь со мной как с главнокомандующим? — В его глазах блеснул веселый огонек.

— Если угодно, да.

— Подожди немного. — Повернувшись к Стиву Эрли, он сказал:

— Стив, попросите Хэпа Арнольда вернуться сюда на минутку.

Когда генерал Арнольд вошел в салон, отец передал ему мою просьбу.

— Я предоставляю вам решить это дело, Хэп, — сказал он. — Это касается вас. Поступайте, как вы считаете нужным. — И отец отвернулся к окну.

Генерал Арнольд подмигнул мне:

— Это всерьез, капитан?

— Конечно, сэр.

— Что же вы намерены делать? Вновь добровольно вступить в армию рядовым? Не так ли?

— Я подумывал о вступлении в Королевские Канадские воздушные силы, если мне не удастся вновь вступить в армию рядовым, сэр.

— Гм… Что ж, подайте прошение об отставке через официальные инстанции. Приведите все свои доводы. Мы рассмотрим ваше дело.

И вот поданное мною прошение пошло по официальным инстанциям. Спустя неделю через те же инстанции пришел ответ: «В просьбе отказать». Тогда я стал систематически бомбардировать начальство просьбами о перемене места службы, чтобы как-нибудь добиться назначения за океан. Это мне удалось довольно скоро: я был переведен на аэродром Боллинг для прохождения курса обучения в качестве офицера воздушной разведки под руководством работящего, умного молодого офицера Лориса Норстада, окончившего военную академию Вест Пойнт. Пройдя курс разведки, я получил назначение в 21-ю разведывательную эскадрилью, которой командовал майор Джимми Крэбб. Эскадрилья базировалась на Ньюфаундленде и несла патрульную службу по охране нашего судоходства в северной части Атлантического океана от германских подводных лодок. Таким образом, хотя мне еще не удалось пересечь океан, я считал, что по крайней мере близок к этому.

Я долго пытался подобрать подходящее слово для характеристики условий погоды, жизни, местности — если это можно назвать местностью — на Ньюфаундленде в марте 1941 г. Пожалуй, их можно было бы назвать гнетущими, если понимать под этим словом сочетание грязи, холода и уныния. Исходя, главным образом, из того, что хуже Ньюфаундленда в марте 1941 г. ничего быть не может, я добровольно вызвался участвовать в рекогносцировочной экспедиции по изысканию в Арктике площадок для воздушных баз, которые можно было бы использовать как промежуточные пункты для переброски истребителей по воздуху из Соединенных Штатов в Англию. Самая щекотливая часть этого предприятия состояла в том, чтобы не допустить трений между армией и флотом. В порядке выполнения задания мне пришлось совершить путь из Лабрадора через Баффинову землю в Гренландию и Исландию и, наконец, в Англию, где мне предстояло сопоставить собранные мною данные с данными английского министерства авиации. Откровенно говоря, я предпочел бы попасть в Англию несколько позже: я прибыл туда в конце периода ожесточенных бомбардировок английских городов немцами (май — июнь 1941 г.). Правда, я оказался там уже под конец, но и этого было достаточно. Как и другие свидетели этих событий, я был потрясен зрелищем разрушенных зданий и испытывал чувство беспомощности в моменты, когда бомбы падали со всех сторон и нельзя было двинуться с места.

В этот мой первый приезд в Англию в годы войны я был однажды приглашен на воскресенье в загородную резиденцию Черчилля — Чекерс. Я наслаждался воскресным отдыхом в семейном кругу, хотя два раза и попал в неловкое положение: в первом случае английский дворецкий, персонаж из голливудского кинофильма, встретил меня у дверей и справился о моем багаже, но я не мог предъявить ему ничего, кроме гребенки и зубной щетки; во втором случае, получив взаймы прекрасную пижаму из китайского шелка, очевидно, принадлежавшую хозяину дома, я обнаружил, проснувшись в воскресенье утром, что она лопнула по всем швам, так как была мне тесна.

К середине лета 1941 г. моя эскадрилья нашла пять участков для баз за полярным кругом. Мы окрестили их именами, известными, вероятно, только летчикам, которым пришлось ими пользоваться в течение последующих четырех лет: Гуз бэй в Лабрадоре, Блюи ист в Гренландии, Кристалл первый в Квебеке, Кристалл второй и Кристалл третий на Баффиновой земле.