Читать книгу "Рарник - Евгений Кострица"

Ага, получила? Надеюсь, ты станешь уродиной!

В следующее мгновение ко мне полетел Лапулин кулак, но я уклонился и встретил запястье резцами. Зубы едва скользнули по коже, но хватило и этого. Девушка испуганно взвизгнула и взмахнула рукой, отправив меня по параболе в густой колючий куст.

– Смотри! Багнутый[7] моб! Сагрился[8], сученыш, и кританул[9]! – истерично пожаловалось кому-то это чудовище.

– Не-е, они тут не агрятся, – недоверчиво протянул подошедший спутник.

– Рарники агрятся всегда! Стой, куда пошел? Останови кровь!

– Не дергайся, достану аптечку.

– Осторожнее! Видишь, как руку прокусил! А лицо? Как мое лицо? Сильно задел?

– Эм-м… Похоже, аптечка тут не поможет. Надо вернуться в деревню. По дороге расскажешь.

– Представляешь, какая хитрая сволочь? – Лапуля добралась-таки до моего тельца в шиповнике. – Я сразу поняла – знатная такая зверюга! А ведь как умно смотрел…

– Рарников тут никогда не было, – в тоне дружка отчетливо слышались нотки сомнения. – Но если и так, то лучше помалкивать. Потом вернемся, надо только вычислить, когда он ресается.

– Я же говорила! Смотри! Сетовые[10] перчаточки! Ой, именные! Глянь, что написано: «Родная Душа. Все не то, чем кажется…»! Дают бонус к разрывным ловушкам! – Девушка даже захлопала в ладошки от счастья.

Перчаток я сроду не носил. Особенно сетовых. Висели на кустах рядом?

Да уж, «первый контакт» провалился, даже не начавшись. Я испускал дух на острых колючках и больше не чувствовал боли. Звуки медленно таяли, и вскоре меня вновь встретила чернота, а за ней и серая дымка над травой с клочками заячьего меха.

Братья, я отомщу за себя и за вас, но есть ли у меня хоть какие-то козыри?

Кролик обыкновенный, белый, пушистый, со склонностью к жору в непропорциональных для размера масштабах. Вероятно, рарник, но на боевых качествах рарность почему-то не сказывается. Безобидный на вид, сильный удар задними лапами, крупные передние резцы. Но враг не трава и спокойно терпеть укусы не будет. Да и мало этого, добавить бы еще хоть что-то. Вонять, бодаться и грызть – куда ни шло. Но с моим «вооружением» получится только психологическая атака – на задних лапах, в полный рост. Надежда лишь на то, что человек лопнет от смеха или разрыдается от умиления, дав себя загрызть.

Нет, я обязательно что-нибудь придумаю! Ничего не забуду, за все отомщу! Люди хотят войны и боли? Они это получат! Организую кроличье сопротивление, украшу себя от лапок до хвоста бусами из оттопыренных ушек юных дев в меховых юбочках, а по кустам развешу гирлянды человеческих скальпов!

Воображение не подвело. Его картинка мне понравилась. Я представил, как Лапуля с дружком в слезах умоляют о пощаде. Но им не будет прощения – они станут первыми жертвами во славу нового культа. Сделаю из их кожи большой барабан, звук которого будет вселять ужас во врагов кроличьего рода!

Воодушевление и прилив сил вернули надежду и подарили смысл жизни. Как оказалось, я мстителен и кровожаден. И пусть мои соплеменники выглядят бездушной декорацией к зеленой лужайке. Возможно, их тупость только к лучшему – наверняка есть способ управлять ушастыми бездарями.

По крайней мере, в Тени болеть уже нечему. Кроме моей души, конечно. Если такая у кролика вообще есть. И разозлилась она сейчас не на шутку. Появилась интрига, а с ней интерес, азарт и нервное возбуждение. Мне нравился собственный боевой настрой, но где-то на заднем плане все же маячила мысль, что лучше взять паузу и остудить свой пыл. Было бы унизительно закончить военную кампанию пушистой шкуркой на чьей-то заднице.

Я – бессмертный, а значит, впереди бездна времени, чтобы перебрать все мыслимые способы убийства двуногих. Испробую их все и научусь убивать! Боль – ничто! Меня устраивала цена, которую придется платить за ошибки.

Глава 3

День сто тридцать пятый

Я проснулся, почувствовав холод, и с удивлением обнаружил, что брюхо намокло, в норе влажно и душно, а сверху бежит тоненький ручеек. Придется долго чистить шкурку от грязи. Так наверху идет проливной дождь?

Вчерашний день был промозглым и хмурым, как раз под стать моему сегодняшнему настроению. Я снова пережил во сне свой первый день. Почему-то это воспоминание никак не отпускало меня, возвращаясь вновь и вновь.

«Зергель, а ты вот веришь в Черного Кроля? Веришь, что он такой уж умный?» – слова моих убийц огненными рунами отпечатались в памяти. Я никогда их не забуду. Выходит, случилось нечто абсурдное и неестественное – то, что никогда еще не случалось. Кроличий разум не мог возникнуть из ниоткуда, а это означало, что у меня есть какое-то прошлое. И оно наверняка отличалось от травоядного настоящего.

Пока я пребывал в расслабленном полусонном оцепенении, разбудивший меня ручеек превратился в поток, устремившийся на нижние ярусы.

Да откуда столько воды? Так ведь и нору затопит!

Я не стал больше мешкать и полез наверх. Мое тело и так умирало до отвращения часто и разнообразно, а утонуть в норе – слишком экзотично даже для кролика. Вероятно, поэтому я подсознательно предпочитал спать в дупле на дереве.

Нет, это явно не дождь, а настоящее наводнение!

Поток усилился и забурлил, норовя подхватить и унести вглубь. Я захлебывался, лапы беспомощно скользили по мокрой глине, но упрямо толкали вверх – к пятнышку светлого неба.

Светлого? Значит, снаружи не дождь. С севера поляну огибал ручей, но он совсем маленький и не способен превратить полянку в заливной луг. Возможно, где-то выше по течению у бобров разобрали плотину. Впрочем, пусть топит – не жалко. Этим утром я все равно собирался уйти.

Но уйти мне не дали, оглушив ударом дубины, как только я выскочил из норы.

– А Пуси-то не врал! Смотри-ка, сработало! – Человек гордо расправил намокшие усы и поднял меня за уши, показывая невысокой полненькой женщине. В руках та держала шланг, из которого хлестала вода. Его второй конец вел к ручью, где у насоса копошился еще один охотник.

– Конечно, не врал, – довольно осклабилась толстуха, – не зря же старосте за патент заплатили. Режь быстрее, а то не терпится!

– Так, думаешь, тот самый рарник? – Усач недоверчиво повертел в руке мою обмякшую тушку. Она словно плакала, роняя грязные капли на землю.