Читать книгу "Мост над бездной - Гарри Тертлдав"

Воодушевление прелата наполняло даже его обычные молитвы и гимны, и прихожане откликались на слова Ршавы с большим энтузиазмом, чем когда-либо. В тот день наступил один из редких случаев, когда Ршава мог ощутить силу своей проповеди. С этим чувством не могло сравниться даже удовольствие от вина.

Когда отзвучала последняя молитва, Ршава распустил прихожан. Они направились к выходу, громко переговариваясь. Прелат не мог вспомнить, когда в последний раз видел в храме такое оживление. Он даже не был уверен, случалось ли такое вообще.

— Хорошая проповедь, святейший отец, — сказал мужчина в одеянии, обильно украшенном дорогой вышивкой. — Вы действительно говорили, словно сами так думаете.

— Я всегда говорю то, что думаю, — ответил Ршава. То, что кто-то подверг сомнению его искренность, уязвило прелата в самое сердце.

Очевидно, прихожанин даже не сообразил, что оскорбил священника.

— Может, и так, — сказал он, — но в ваших проповедях не всегда есть тот самый уфф… ну, вы меня понимаете. — Изображенный им звук был таким, словно мужчина получил удар в живот. — Дайте людям услышать тот самый уфф, и они ваших слов не забудут.

— Уфф, — машинально повторил Ршава.

Мужчина кивнул, и Ршава с трудом сдержал желание удариться головой о полированные кедровые доски кафедры. Ведь он-то знал, как долго и тяжело надо трудиться, чтобы подготовить проповедь! Пусть даже ему как оратору не хватает вдохновения, зато логика у него всегда ясная и понятная, а теология — безупречно ортодоксальная. И ничего из этого до слушателей не доходило? Очевидно, нет. Страстность и напор значили для них гораздо больше.

«Я мог бы проповедовать и за Стилиана, — понял Ршава. — Мог обрушивать анафемы на голову моего родственника. И если бы слова звучали с достаточным вдохновением, люди похвалили бы меня так же, как сейчас».

И прелат задумался: зачем он столько лет корпел над священными писаниями Фоса и комментариями к ним — трудами целых поколений теологов? Нужно ли это было, чтобы стать успешным священником? Опять-таки очевидно — нет. Он мог добиться большего, присоединившись к труппе бродячих актеров. Похоже, толпе важнее, как он перед ней выступает, чем то, о чем он говорит.

Еще несколько прихожан, выйдя из храма, похвалили его проповедь. И после их слов он даже на секунду похолодел. «Стилиан? Да я мог призвать их поклоняться Скотосу! И если бы сделал это достаточно страстно, они вполне могли подчиниться».

Ршава содрогнулся. Разумеется, владыка благой и премудрый никогда не допустит такой пародии на справедливость.

* * *

Как и в любом другом городе империи Видесс, прорицатели в Скопенцане стоили медяк за пучок. Подобно колдунам и знахарям, продававшим заговоры для плодовитости скота, а также приворотные зелья и заклинания, от которых у врага гарантированно начнется зуд в самых неподходящих местах, многие из прорицателей — возможно, большинство — были мошенниками. Но у некоторых все же имелся определенный талант.

За все прожитые в Скопенцане годы Ршава никогда не чувствовал необходимости посоветоваться с прорицателем. Действуя совместно с эпархом, они выловили наиболее злостных шарлатанов и выгнали их из города, угостив на дорожку плетьми. Однако нельзя, общаясь с представителями магической профессии, хотя бы немного не разобраться, на кого из них можно положиться, а на кого — нет. Поэтому, решив узнать, что его ждет впереди, прелат без колебаний вызвал к себе некоего Элада.

Прорицатель оказался на несколько лет старше Ршавы — ближе к пятидесяти, чем к сорока. Его одежда была из хорошей шерсти и чистая. Очень многие представители этой профессии были отчаянно бедны, что само по себе роняло их в глазах прелата. Если они не могли заглянуть в будущее хотя бы настолько, чтобы это пошло на пользу им самим, то как они надеялись помочь кому-то еще? Элад эту проверку выдержал.

И немедленно выдержал еще одну. Едва его провели в кабинет Ршавы, он сказал:

— Святейший отец, попытка предсказать, кто унаследует трон, карается смертной казнью. Я никогда не нарушал этого закона и впредь не нарушу. Я говорю это только потому, что в стране идет гражданская война. И я не спрашиваю, что вы хотели бы от меня узнать.

Элад явно понимал, что хотят от него узнать. И не стал делать вид, что не понимает.

— Я не заставлю вас тревожиться о мече палача. И не собираюсь подставляться под него сам, — заверил его Ршава.

— Вы великодушны. — Элад вежливо склонил голову.

Лицо у него было вполне обычным — за исключением глаз, больших, темных и глубоких. Ршава вполне мог поверить, что они видят то, о чем большинство людей даже не подозревают.

Элад глотнул вина, поданного ему младшим священником. Когда молодой человек вышел из комнаты, прорицатель спросил:

— Так что вы хотите узнать?

Ршава улыбнулся, весьма гордый своим хитроумием:

— Я надеюсь узнать от вас, стану ли я вселенским патриархом.

— Понятно, — протянул Элад.

Несомненно, он разгадал хитрость прелата. Если Малеин удержит трон, то у его родственника появятся отличные шансы на повышение. Если Стилиан свергнет нынешнего автократора, то Ршаве еще повезет, если он останется на своей должности. Но закон не запрещал спрашивать о наследовании патриаршего престола.

Элад еще раз отпил из кубка, затем поставил его и деловито попросил:

— Дайте мне руку.

— Конечно.

Ршава протянул руку, и Элад взял ее обеими ладонями. Они оказались теплыми, крепкими и сухими — никаких липких и холодных пальцев, которые молва приписывала предсказателям.

И никакой мистической ерунды. Ршаве это тоже понравилось; он сам был и оставался человеком, ценившим прямоту. Элад не стал бормотать загадочные и наверняка бессмысленные заклинания. Он просто рассматривал руку прелата, совершенно так же, как тот изучал отрывок из святого писания.

Предсказатель медленно кивнул. Потом столь же медленно перевел взгляд с руки прелата на его лицо. Снова кивнул, теперь уже клиенту.

— Вы станете… — начал он и смолк.

Его пальцы внезапно до боли стиснули руку прелата. Глаза, способные видеть столь многое, распахнулись так широко, что Ршава не поверил бы, что это возможно, если бы не увидел сам. Но что было в этих глазах? Удивление? Страх? Страх! — догадался Ршава, потому что сокрушительное пожатие внезапно обрело ледяную холодность. Одна из рук предсказателя на миг поднялась, указывая на прелата. Обвинение? Торжество?.. Ршава вновь не понял точно. Губы предсказателя шевельнулись, но из них так и не вырвалось ни звука.

А потом глаза Элада закатились. Предсказатель в последний раз судорожно вздохнул и обмяк. Сперва Ршава подумал, что Элад потерял сознание, но вдруг с ужасом осознал, что тот не дышит. Теперь уже прелат схватил запястье предсказателя и нащупал точку, где бьется пульс.