Читать книгу "Петр Столыпин. Крестный путь реформатора - Виктор Воронин"

Через несколько лет, во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, генерал вновь возвращается в строй. Как рассказывали очевидцы, когда император проезжал через Вильно и увидел на вокзале встречавшего его Столыпина в расшитом золотом шталмейстерском мундире, между ними произошел следующий диалог:

— Как грустно мне видеть тебя не в военной форме.

— Буду счастлив ее надеть, Ваше Величество.

— Тогда назначаю командовать корпусом действующей армии.

И вскоре Аркадий Дмитриевич отправляется на театр военных действий, где он особенно отметился во время взятия крепости Никополь, первым комендантом которой он и стал. Следует особо отметить, что на войне генерала сопровождала его супруга Наталия Михайловна Горчакова, самоотверженно исполнявшая в госпиталях обязанности сестры милосердия. После победы над турками Столыпин назначается генерал-губернатором Восточной Румелии и Адрианопольского санджака, позже командует несколькими армейскими корпусами, а потом, до самой смерти, он был заведующим Дворцовой частью в Москве (то есть фактически комендантом Московского Кремля).

В общем, Петру Аркадьевичу было кем гордиться из своих родичей и было с кого брать пример в служении Отчизне. Остается добавить разве что еще только один штрих. Кого бы мы ни взяли из предков Столыпина, в подавляющем большинстве это были люди глубоко православные, для которых жизнь без веры была невозможна, а государственное служение одновременно считалось и служением Богу. Показателен в этом плане и фамильный герб рода Столыпиных, описание которого приведем из утвержденного указом императора Павла I «Общего Гербовника дворянских родов Всероссийской Империи»: «В щите, имеющем в верхней половине красное поле, а в нижней — голубое, изображен одноглавый серебряный орел, держащий в правой лапе свившегося змея, а в левой — серебряную подкову, с золотым крестом. Щит держат два единорога. Под щитом девиз: "DEO SPES МЕА"».

В переводе с латыни «DEO SPES МЕА» значит «Бог — моя надежда». В самое тяжелое время именно вера помогала Столыпину не отчаиваться и выполнять свой долг несмотря ни на что.

Думается, что особую стойкость Столыпину придавало то, что по линии матери он был прямым потомком одного из первых и наиболее почитаемых русских святых — святого благоверного князя Михаила Черниговского (мощи которого покоятся в Успенском соборе Московского Кремля). Петр Аркадьевич глубоко чтил своего святого предка из правящего рода Рюриковичей, который был для него образцом не только христианина, но и государственного деятеля.

В 1225 году Михаил был приглашен на княжение в Новгород, но правил там недолго и возвратился в Чернигов. На уговоры остаться он отвечал, что жители Чернигова и Новгорода — братья, и он будет укреплять связывающие их узы. С 1235 года Михаил занимал великокняжеский стол в Киеве и делал всё возможное для противостояния нашествию монголо-татар. В том числе он пытался добиться военной помощи у венгерского короля Белы IV, но тот остался равнодушным к мольбам братьев-христиан. Как, впрочем, остались равнодушны также германский император и папа римский, у которых в 1245 году безуспешно просил помощи киевский князь.

Не имевший достаточных сил для отпора захватчикам и лишенный поддержки Европы, князь, желая спасти своих людей от полного уничтожения, был вынужден в следующем году отправиться в Орду за ярлыком на великое княжение. Перед поездкой к Бату-хану духовник великого князя дал ему следующее наставление, которое Михаил обещал свято исполнить: «Если хочешь ехать, княже, не уподобляйся другим князьям: не проходи сквозь огни, не поклоняйся ни кусту, ни идолам их, ни пищи от них не принимай, ни питья их в уста не бери, но исповедуй веру христианскую, ибо не подобает христианам поклоняться твари, но только единому Господу нашему Иисусу Христу».

О том, что произошло в ханской ставке, хорошо известно не только из «Сказания об убиении в Орде князя Михаила и боярина его Федора», появившегося через несколько десятилетий после их мученической гибели (и потом имевшего множество редакций), но и из свидетельства итальянского путешественника монаха-францисканца Плано Карпини. Перед тем как допустить князя к Бату-хану, татары потребовали, чтобы он поклонился обожествляемым ими стихиям и прошел через очистительный огонь. Михаил категорически отказался это сделать, пояснив тем, что «христианин кланяется только Богу, Творцу мира, а не твари». Когда об этом доложили Бату-хану, он послал к Михаилу знатного татарина Елдегу передать свои слова: «Почто не исполняешь моего повеления, богам моим не кланяешься? Теперь сам выбирай: жизнь или смерть. Если исполнишь повеление мое, то жив будешь и княжение получишь. Если же не поклонишься кусту, солнцу и идолам, то злою смертью умрешь». Михаил же отвечал на это: «Тебе, царю, кланяюсь, ибо поставлен ты на царство свое от Бога. А тому, чему велишь мне, не стану кланяться!» И после этих слов сказал ему Елдега: «Знай, Михаил, что ты уже мертв».

Дальше, согласно «Сказанию», события развивались так: «Внук святого Михаила князь Борис стал говорить своему деду с плачем: "Господин, поклонись, сотвори волю цареву". И все бояре Борисовы, бывшие с ним, начали уговаривать князя: "Все за тебя епитимью примем, и со всею областью нашей, только исполни повеление царя!" Михаил же отвечал им: "Не хочу только по имени называться христианином, а поступать по-язычески". Боярин же его Федор, опасаясь, как бы не поддался князь на уговоры, напомнил ему наставления духовного отца их, а также вспомнил и евангельские слова: "Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее". И так отказался Михаил выполнять ханскую волю. Елдега же поехал рассказать о том хану.

На том месте находилось множество людей, как христиан, так и язычников, и все они слышали, что отвечал князь посланцу хана. Князь же Михаил и боярин Федор начали сами отпевать себя, а затем причастились Святых Тайн, которые передал им духовник их перед поездкой в Орду. В это время сказали Михаилу: "Княже, вот уже идут убивать вас. Поклонитесь и живыми останетесь!" И отвечали князь Михаил и боярин его Федор, словно едиными устами: "Не станем кланяться, не слушаем вас, не хотим славы мира сего". Окаянные же убийцы соскочили с коней и схватили святого князя Михаила, и растянули его за руки и за ноги, и стали бить кулаками против сердца, а затем бросили наземь и стали избивать ногами. Один же из убийц, бывший прежде христианином, а затем отвергшийся христианской веры, по имени Доман, родом из Черниговской губернии, вынул нож и отрезал голову святому князю и бросил ее прочь. А потом обратились убийцы к боярину Федору: "Поклонись богам нашим и жив останешься, и примешь княжение князя твоего". Федор же предпочел принять смерть, подобно своему князю. И тогда начали его мучить так же, как мучили прежде князя Михаила, а затем отрезали его честную главу. Случилось же это злое убийство 23 сентября. Тела обоих мучеников были брошены на съедение псам, и только спустя несколько дней христианам удалось укрыть их».

Добавим только, что есть какая-то мистика в том, что крест святого князя-мученика поколениями хранился в семье будущего первого полновластного главы правительства Российской империи Сергея Юльевича Витте, которого связывали со Столыпиным не только общие предки, но крайне сложные отношения. Как вспоминал граф Витте: «Бабушка научила нас читать, писать и внедрила в нас основы религиозности и догматы нашей православной церкви. Я ее иначе не помню, как сидящею в кресле, вследствие полученного ею паралича. Бабушка умерла, когда мне было лет 10–12. Мой дедушка Фадеев находился под ее нравственным обаянием, так что главою семейства была всегда Фадеева-Долгорукая. Дедушка женился на ней, будучи молодым чиновником; где он с нею познакомился, — я не знаю, но знаю, что родители моей бабушки жили в Пензенской губернии; они были дворяне Пензенской губ.