Читать книгу "Вивальди - Вирджилио Боккарди"

И вот этот день наступил, Антонио принарядили в праздничную бархатную куртку алого цвета с позолоченными пуговицами. Её надевал когда-то по праздникам выросший из неё сын друга семьи — аптекаря Вечеллио. Хотя бархат на локтях поистёрся, Антонио выглядел в алой куртке, подчёркивающей огненный цвет его волос, как знатный барчук. Ради такого случая Камилла надела тёмное платье по тогдашней моде. В тот сезон сидящие в ложах дамы должны были одеваться в тёмное. Вскоре эта мода перекинулась и на зрителей, сидящих и стоящих в партере.

Минуя мосты и переулки, все трое пешком добрались до театра, где у них оказалась отдельная ложа с креслами и «окошком», как и рассказывал отец.

Заиграл оркестр, и малиновый занавес взмыл вверх. Их взорам предстало голубое небо, откуда, сидя на облаке, стала спускаться, напевая дивную песню, красивая девушка вся в белом и в окружении крылатых амуров. «Это Аврора», — прошептал Джован Баттиста. Как заворожённый, мальчик не отрывал глаз от происходящего на сцене. Вот появившуюся повозку с впряжёнными в неё павлинами сменил внезапно выплывший из глубин моря Нептун с трезубцем, сидящий на перламутровой раковине, которую тянули морские коньки. Но особенно сильное впечатление произвёл на мальчика финал, когда смелый Персей в жестокой схватке поразил морское чудовище и освободил юную красавицу Андромеду.

Как и предполагал Джован Баттиста, на сына подействовали сама атмосфера театра, музыка и певцы в ярких красочных костюмах. По дороге к дому Антонио не растерял ничего из увиденного и запомнил многие мелодии. Несмотря на позднее время, он взял в руки скрипку и стал наигрывать одну из арий, запечатлевшуюся в памяти. Уже лёжа в постели, он мечтал, как однажды сам сочинит что-то подобное. На следующий день он взял перо и, обмакнув в чернильницу, нацарапал несколько знаков в нотной тетради, как это часто делал отец.

В середине апреля, незадолго до Дня поминовения святого Марка на пороге цирюльни объявился гонец из правительственной канцелярии с предписанием Джован Баттисте Вивальди незамедлительно явиться на Сан-Марко. Наскоро выскоблив щёки и подбородок последнего посетителя и заперев лавку, Джован Баттиста оповестил жену, что его срочно вызвали на площадь[6]. «Уж если прокураторы из канцелярии пожелали срочно меня увидеть, — думал он, ускоряя шаг, — стало быть, речь идёт о чём-то весьма важном, иначе зачем бы им понадобился простой скрипач?»

Он оказался прав. Серьёзно заболел главный оркестрант капеллы дожа, и Джован Баттисте была предложена эта должность с годовым жалованьем в 15 дукатов, что было существенной добавкой к доходам от цирюльни. Безусловно, решающее значение тут сыграли дружба с маэстро Легренци и членство в обществе Санта-Чечилия. Капелла Сан-Марко веками считалась святилищем духовной музыки. До маэстро Легренци ею руководили многие знаменитые музыканты, в том числе великий Клаудио Монтеверди. В обязанность главного оркестранта капеллы входило обучение пению и контрапункту церковных певчих. В состав капеллы, кроме певчих, входили музыканты сопровождения хорового пения, в основном флейтисты и лютнисты, которым поручалось также исполнение сугубо духовных сочинений. С приходом Легренци оркестр пополнился многими струнными и духовыми инструментами. Отныне он насчитывал тридцать восемь музыкантов.

* * *

Каждое утро у колодца собираются женщины округи за водой. В ожидании своей очереди они обмениваются последними новостями и не прочь посплетничать.

Что-то давно не видать Камиллу. Что с ней? Известное дело, опять она на девятом месяце.

Проходя мимо цирюльни с полными вёдрами на коромысле через плечо, какая-нибудь из кумушек непременно восклицала с доброй издёвкой:

Браво, брадобрей! Ты мастер на все руки — и скрипач, и не знающий устали муженёк…

Джован Баттиста привык к таким шуткам и про себя только посмеивался. В начале ноября 1687 года под капустным листом, как родители объяснили детям, была найдена девочка по имени Дзанетта Анна. К счастью, дела в доме шли на поправку благодаря вступлению в новую должность главного оркестранта Сан-Марко с твёрдым годовым жалованьем. Кроме того, и маленький Антонио начал вносить посильную лепту в семейную копилку. Как-то перед важным концертом капеллы Сан-Марко заболел один из музыкантов. Джован Баттиста предложил заменить его своим сыном Антонио. Первое же выступление десятилетнего скрипача заставило подивиться его таланту взрослых музыкантов. Перед мальчиком открывалась возможность быть не раз призванным на подмену кого-нибудь из скрипачей.

Антонио отказался от своей маленькой скрипки. Она его никак не устраивала, и отцу пришлось раскошелиться. Дела шли неплохо, и он смог себе позволить роскошь — купить для сына по случаю у того же знакомого продавца музыкальных инструментов хорошую скрипку. Это была работа неизвестного мастера, датированная 1620 годом. Если бы было указано имя мастера, то стоил бы инструмент значительно дороже. Теперь, когда в доме собирались отцовы друзья, Антонио любил подключаться к их игре и часто в дуэте с кем-нибудь из них исполнял наиболее трудные пассажи. Однажды он упросил отца сводить его в соседнюю богадельню Пьета на воскресное выступление приютских воспитанниц. О них он слышал много лестного от своего учителя Легренци. Девочки в хоре действительно прекрасно спелись, а вот оркестр был не на высоте.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Однажды в начале января 1690 года, с трудом неся в церковь похоронный венок, ризничий Феличе столкнулся с вечно спешащей повитухой Маргаритой. С ней был, как всегда, её Филиппето, заметно постаревший и согнувшийся под тяжестью неизменного стульчика для рожениц.

— У Камиллы Вивальди уже прошли воды, — сокрушалась повитуха. — Вчера бедняжка, видать, переусердствовала, взявшись за мытьё лестницы щёлочью с золой…

На сей раз роды прошли благополучно и на свет появился ещё один мальчик, как того желал Джован Баттиста. Это был здоровый крепкий младенец, которому дали имя Франческо Гаэтано. Отметить радостное событие в дом к Вивальди пришли родственники и знакомые. Пришёл и дон Франческо договориться о крещении новорождённого. Дней пять спустя в церкви Сан-Джованни ин Брагора перед купелью по случаю крещения третьего мальчика супругов Вивальди собрались брат Агостино с женой и детьми, Антонио Казара, соседи и знакомые. Были тут владелец аптеки «У дожа», соседский сапожник, цирюльник у Сан-Мартино и гондольер Дзуан-вдовец, прозванный «Грозой морей». Принесённого в церковь вина не хватило, и гости отправились в дом к Вивальди, где праздничное веселье продолжилось допоздна.

Однако приподнятое весёлое настроение в доме цирюльника поселилось ненадолго. Однажды, а вернее 21 мая того же года, Джован Баттиста раньше обычного вернулся домой с репетиции в Сан-Марко. Услышав, как хлопнула входная дверь, и зная привычки мужа, обеспокоенная Камилла быстро спустилась вниз.