Читать книгу "Она всегда с тобой - Лариса Соболева"

Утром Станислав пообещал доставить не только мальчишек в школу, но и жену на работу, в ее машине застучал мотор. Всей семьей спустились вниз…

— В нашем ящике корреспонденция, — заметил муж, доставая ключи. — Наверное, газеты, которые еще в пятницу должны были принести… Ну, вот! Я же говорил! Жалобу накатаю. Я им покажу задерживать почту… А это тебе. Странное письмо, — вертел он длинный конверт, — адреса нет, штампов нет, только твое имя. Держи. Опять шизанутый поклонник!

Под кожей Майи забегали мурашки, она сразу поняла, что это за письмо. Собрав всю свою волю, чтобы не выдать волнения, Майя с видимым равнодушием забрала конверт и сунула в сумочку, удивив мужа.

— Даже не прочтешь? — бросил он, идя к выходу.

— Конечно, прочту. В перерыве между эфирами за чашкой кофе, сейчас некогда, — застегивая молнию на сумочке, сказала Майя, улыбаясь. — А что там может быть нового, чего я не знаю?

Улыбка — прием обезоруживающий и маскирующий при условии, если этим приемом умеют пользоваться, а она умеет.

— Никогда не понимал придурков, влюбляющихся в голос.

— Голос, Стасик, будит воображение, которое очень богато, оно рисует картинку, точнее — идеал в понимании человека. Конечно, за приятным тембром может скрываться дикая образина, но кто сказал, что образина не может стать идеалом? К примеру, алкаш не будет мечтать о роскошной диве, у него планка попроще. И мой поклонник по натуре мечтатель, полагаю, юн…

Черт-те что несла! И была безупречна притом — Майя видела себя со стороны, данная привычка свойственна многим публичным людям. Потом, когда мальчишки побежали в школу, награждая друг друга тумаками, она здорово разыграла заботливую мать, хотя голова была занята письмом в сумочке:

— Ты бы поговорил с ними, Стас! Растут какими-то дикарями. Займись, в конце концов, воспитанием! Выпори обоих, что ли!

— Это не метод, — бесстрастно крутил руль Станислав.

— А я для них уже не авторитет. Я мама, просто мама. Им сейчас нужен отец — строгий и справедливый.

— Я не могу с ними строго, я лучше с тобой поругаюсь.

И подмигнул. Станислав в своем репертуаре: дом и семья святое, но заниматься ни тем ни другим желания не обнаруживает. Он зарабатывает. Создает условия, обеспечивает и считает, что свою миссию выполняет сполна. Раньше Майя страшно злилась на него из-за позиции отстранения, позже смирилась, понимая, что не всем дано успевать тут и там. А сейчас… сейчас конверт главное, больше ничего. У высотки, отражающей в стеклах серое небо, Станислав остановился и, когда жена открыла дверцу, сказал:

— Предупреди своего поклонника: если встречу, оторву ему руки-ноги. Твой муж в гневе страшен.

— Обязательно! — со смешком пообещала Майя, чмокнула мужа в щеку и побежала к зданию, где на девятом этаже находился радиоцентр.

В лифте был народ, открывать конверт она не рискнула, хотя никому нет дела, кто и что ей пишет, просто боялась выдать себя, боялась своего состояния после прочтения. По длинному коридору бежала, словно опаздывала на эфир, примчалась в кабинет, к счастью, Снежана еще не пришла. Плюхнувшись на стул, Майя разорвала конверт, развернула лист…

Ну, а чего она ожидала? Извинений за прошлое послание? Ха-ха! Достав телефон, позвонила… Галина долго не отвечала, она дама тусовочная, наверняка вчерашний воскресный вечер крутилась в каком-нибудь бомонде, теперь спит без задних ног. Пришлось позвонить еще раз.

— Да… — словно в подтверждение ее мыслям раздался сонно-тягучий голос Галины. — Ну, говори, Майка…

— Галя… — буквально выдавила она. — Галя, мне… мне нужно срочно с тобой увидеться. Пожалуйста…

— Срочно — это как?

— У меня эфир в девять, потом буду свободна и сбегу… Где мы можем увидеться?

— Ко мне приезжай.

— Много времени уйдет, пока доеду…

— Не мне же ехать к тебе! В мои «тридцать девять» привести себя в надлежащий вид — полдня нужно. Ты же знаешь, я даже за хлебом не выхожу ненакрашенной, чтобы народ не пугать.

Досадно! Да ничего не попишешь, Майя сдалась:

— Ладно. Я возьму такси. Просто жалко, что времени будет меньше, а проблема у меня крупная… кажется.

— Кажется? Уже интересно. А ты наври, что едешь к больной тете, у которой приступ… э… гипертонии. Могут мне позвонить, я подтвержу.

— Тетя… тетя… Эта причина у меня была миллион раз.

— Значит, прокатит и миллион первый. Давай, родная, жду.

Эфир прошел без сучка и задоринки, по-другому и не могло быть, как ни тяжело, а профессионализм вытащит из любого состояния. Но заартачилась координатор, набычилась, ее грузинские глаза заволокло туманом негодования, когда Майя попросила на десятичасовых новостях заменить ее Снежаной:

— Смолина, ты надоела со своими инвалидами. (А Майя ни словом не обмолвилась по поводу «приступа тети».) Тети, дяди, дедушки… Перед новостями авторская Снежаны идет, нехорошо, когда в эфире две программы одним голосом подаются, шеф этого не любит и мне мозг потом вынесет.

— Нана, вали все на меня, — попробовала уговорить ее Майя. — Шеф пусть мне мозг выносит, я стерплю. Ну, очень надо. С меня шампанское. М?

— Иди к шефу и договаривайся с ним сама.

— Нана!..

Нет, координатор топала офицерским шагом, удаляясь вдаль по коридору, ее толстая задница пружинила вверх-вниз, словно прощально махала расстроенной Майе, оставшейся с носом. К директору идти на адовы муки не хотелось, он занудливей Стаса, а говорит — словно балладу сочиняет, а потом в конце (где-то через часик) заявит, что не разрешает замену. Решила самостоятельно договориться со Снежаной, коллеги обязаны выручать друг друга, но не ждала сюрприза с ее стороны:

— Ну, конечно, ты у нас в привилегированном положении, только тебе позволено исполнять свои обязанности, когда этого хочешь ты.

Майя обалдела. Нет, к тону не придерешься, тон почти нежный, но именно он подчеркнул отношение Снежаны к коллеге. Она девушка красивая, даже очень. И талантливая. О, еще молодая! Ей всего двадцать пять, а она уже умная, известная, успешная. Сочетание крайне редкое, наверняка подружки завидуют ей со страшной силой, тем более непонятно, с какого перепугу она нежно, почти лаская, нахамила Майе.

— Не поняла, — произнесла Майя. — Я тебя обидела? Когда?

— Я просто констатирую факт, — с едва заметным вызовом ответила Снежана, в ее кошачьих глазах сверкнуло маленькое торжество.

Майя и не подозревала, что эта девушка, сидевшая в одном с ней кабинете два года, так не любит ее. И почему это открылось только сейчас? В сущности, проблема не первостепенная, опускаться до выяснения отношений дело недостойное, Майя сняла сумку со спинки стула, подхватила плащ и попрощалась без какой-либо интонационной окраски:

— Спасибо за помощь.