Читать книгу "Игра на вылет - Лорен Вайсбергер"

– А ты не думала о том, что это может занять больше времени? Что, возможно, ты не успеешь подготовиться к Австралии?

Чарли открыла глаза и посмотрела на Марси.

– Честно? Нет. Доктор Коэн сказал, что восстановиться за шесть месяцев полностью – реально, и именно это я планирую сделать.

– Я понимаю, Чарли, и уважаю тебя за это. И все же было бы не лишним обсудить запасной план, если по какой-либо причине так не получится.

– Что тут обсуждать? Я буду работать до седьмого пота и, надеюсь, выступлю на австралийском чемпионате в январе. Если не выйдет – например, сохранится риск усугубить травму, – подожду немного дольше. Каков наихудший сценарий? Начать с соревнований в Дохе в феврале?

Марси молчала. Чарли делала маленькие круги в воде правой рукой, стараясь не намочить гипс на левой. Она каждый день благодарила свою счастливую звезду за то, что повредила не игровую руку; все врачи заверяли, что это не повлияет на удар слева.

– Почему ты так нервничаешь?

– Ничего, просто… – Марси замолчала, опустив глаза на мокрый кафельный пол.

– Выкладывай. Серьезно, мы слишком давно знаем друг друга, чтобы ходить вокруг да около. Что у тебя на уме?

– Понимаешь, моя работа – рассмотреть все варианты, учесть любые возможные препятствия…

Чарли чувствовала нарастающее раздражение, но она глубоко вздохнула и заставила себя говорить ровным тоном:

– И что?

– По-моему, надо обсудить, что будет, если твои травмы окажутся более… неподатливыми.

– То есть если я не смогу полностью восстановиться?

– Я уверена, что сможешь, Чарли. Доктор Коэн – замечательный врач и работал с подобными травмами раньше. Но каждый человек индивидуален, и все усложняется, когда речь идет о профессиональном спортсмене высокого уровня.

– К чему ты ведешь? Боюсь, я догадываюсь – и не могу поверить.

Нельзя сказать, что они никогда не спорили – Чарли и Марси проводили вместе больше трехсот дней в году, – однако, как правило, они спорили о рутинных бытовых вещах: место в самолете, во сколько идти на завтрак, смотреть «Охотники за недвижимостью» или «Братья-риелторы». Сейчас разговор был чреват чем-то более серьезным.

– Я всего лишь предлагаю обсудить варианты, – сказала Марси. – Если ты вдруг окажешься в числе тех спортсменов, которые не в состоянии полностью восстановиться от травмы, думаю, нам надо быть к этому готовыми.

– Понятно.

– Чарли, не обижайся, я в тебя верю, правда. Однако не все нам подвластно.

– Только не в моем случае, – тихо проговорила Чарли.

– Я надеюсь, что ты права, но есть вполне реальная возможность того, что… восстановление может затянуться.

– Что я не вернусь в спорт? Можешь так и сказать.

– Прекрасно, так и скажу. Что не вернешься в спорт. Да, маловероятно – но мы должны об этом поговорить.

Чарли поднялась из воды и взяла полотенце. Она ничуть не стеснялась своей наготы, даже сейчас, несмотря на их разговор – они с Марси были как сестры. Завернувшись в полотенце, Чарли села на скамейку рядом с ней.

– Я не согласна. Не хочу об этом говорить.

– На мой взгляд…

– Если честно, я расстроена тем, что ты даже рассматриваешь такую возможность.

Марси замялась.

– Это не имеет ничего общего с моим мнением о тебе, или твоей игре, или твоей способности все преодолеть. Просто статистика, Чарли. Некоторые возвращаются после подобных травм, некоторые нет.

– Какова альтернатива? – спросила Чарли, смахивая со лба ручеек пота. – Предлагаешь сдаться?

– Конечно же, нет. Будем работать до конца. Надеюсь, все у нас будет хорошо.

– Хорошо? Это наша большая цель? Что все будет хорошо? – Чарли осознавала, что ее голос звучит сварливо, но ничего не могла с собой поделать. Раздражение, накатившее минуту назад, быстро переходило в откровенную злость.

– Чарли. – Голос Марси был таким же тихим и сдержанным, как и она. И какой была Чарли – до страшного падения на Уимблдоне, которое сломало ей не только лодыжку, но и жизнь.

С четырехлетнего возраста в ее жизни не было такого долгого периода, как последние несколько недель, чтобы она не брала в руки ракетку. Она часто задумывалась, каково это: сделать перерыв, уйти из тенниса, жить обычной жизнью. Теперь она знала – каково, и ощущение было ужасным. Конечно, есть огромная разница между реабилитацией и лежанием на диване в доме отца или на шезлонге у бассейна в карибском отеле, но Чарли с изумлением понимала, как сильно скучает по игре. Она хотела вернуться. Более чем хотела – отчаянно жаждала и просто не могла слышать, как ее верный друг и тренер рассуждает, что, возможно, в ее будущем нет места теннису.

– Марси, я хочу, чтобы ты ясно поняла: я вернусь после этой травмы. Я войду в первую десятку. Я выиграю турнир Большого шлема. И мне нужно, чтобы ты в это верила. Мне двадцать четыре года. Не старость, конечно, но моложе я не становлюсь. Если я когда-нибудь собираюсь сделать прорыв, то сейчас. Не через два года. Не через три. Я слишком много работала, чтобы теперь сдаться, и я надеюсь, что ты тоже сдаваться не намерена.

– Конечно, я не сдаюсь! Никто не верит в твой потенциал больше, чем я. И все же мы должны честно и рационально обсудить реальное положение дел.

– Ты допускаешь мысль, что я уйду из-за травмы, потому что ты поступила так из-за своей, – вырвалось у Чарли.

Она сразу пожалела об этом. Марси вздрогнула, как будто ее ударили.

– У меня была совершенно другая ситуация.

Теперь настала очередь Чарли молчать. Настолько ли другая? Марси повредила вращательную манжету плеча, причем дважды. В первый раз она выбрала реабилитационный центр вместо хирургического вмешательства, и плечо не успело восстановиться. Когда она порвала мышцу во второй раз, было уже поздно: хирургия не могла поправить ситуацию. Ей следовало, по крайней мере, попытаться – все врачи так считали, – однако в возрасте двадцати семи лет Марси объявила о своем уходе.

– Ну, если ты так говоришь…

– Если я так говорю? Чарли, мои шансы на полное восстановление – так, чтобы я могла снова играть – оценивали в десять процентов. А операция могла принести больше вреда, чем пользы, и реабилитация заняла бы год. Куда я отправилась бы с такими перспективами? Не вверх по рейтинговой таблице, это точно.

Они вышли в раздевалку, и Чарли начала дрожать. Она взяла еще одно полотенце и накинула его на плечи. Затем повернулась и посмотрела Марси прямо в глаза.

– Я хочу, чтобы ты поддерживала меня, чтобы сказала мне, что я вернусь и стану сильнее, чем прежде. А не сомневалась, буду я снова играть или нет, – тихо произнесла она.

– Мы все решим, дорогая, я обещаю, но сейчас мне надо бежать. Уилл ждет в ресторане. У нас сегодня юбилей.