Читать книгу "Путешествие на "Брендане". По пути Ясона. Экспедиция "Улисс" - Тим Северин"

Должно быть, я объехал не менее десятка верфей, пересек Грецию в ширину, побывал на близлежащих островах, но положительного результата не добился. Джон даже отвел меня на верфи Пирея, где, как ни поразительно, по-прежнему подвизались двое-трое умельцев, способных строить деревянные суда. Их мастерские были втиснуты между огромными корпусами кораблей, обреченных на слом, а сами мастера трудились под грохот молотов и шипение газовых резаков. Все, что я видел, приводило к мысли, что традиционное кораблестроение в Греции близко к вымиранию. Конечно, продолжали строиться рыбацкие лодки, но этим занимались, как правило, сами рыбаки, либо приглашенные плотники, либо энтузиасты. Профессиональных же мастеров, умеющих строить деревянные корабли, оставалась всего горстка. На верфях, осмотренных мною, занимались ремонтом, но новых кораблей не закладывали. Везде и всюду я слышал одни и те же объяснения — мол, нет подходящего дерева, нет спроса на традиционные суда, мастера ушли на пенсию или сменили место работы. Когда же — крайне редко — доходило до показа чертежей и я осторожно разворачивал перед местными изысканный набросок Колина, на меня смотрели с изумлением, а то и с откровенным недоверием к моим умственным способностям. Ради всего святого, кому нужен такой нелепый корабль? Самые просвещенные интересовались, не собираюсь ли я катать туристов. Стоило же мне упомянуть о намерении проплыть в Черное море, местные принимались качать головами, явно жалея безумного иностранца. Ну разве не безумие — это ж сколько мне придется заплатить гребцам?!

Только неподалеку от самого Волоса, где когда-то построили первый «Арго» из древесины с горы Пелион, нависающей над городом, мне удалось добиться проблеска понимания. Мастер искоса взглянул на чертеж и глубокомысленно заметил: «А, так вы хотите построить „Арго“». Сказано это было мимоходом, как если бы я просил построить обыкновенную прогулочную лодку. По счастью, мастер понимал по-немецки, и я, хоть и с запинками, сумел объяснить подробности. Но, когда я поинтересовался, возьмется ли его верфь за такую работу, он с сожалением ответил, что подходящую древесину подобрать крайне сложно и что он не может гарантировать достаточного числа строителей, чтобы уложиться в срок, поскольку сейчас нельзя подсчитать точное количество необходимых человеко-часов. Подобно большинству греческих верфей, на этой занимались ремонтом старых деревянных кораблей и лодок, а не строительством новых.

Разочарованный, я вернулся в Афины, чтобы поговорить с Джоном. Следующий день был моим последним в Греции. Я планировать слетать на другой остров, где, как говорили, может найтись опытный мастер. Но наутро задул сильный ветер, и рейс отменили.

— Почему бы вам не съездить на остров Спеца? — спросил меня Джон. — Да, ехать далековато, потому что все паромы отменили из-за непогоды, но если вы доедете до побережья напротив Спецы, то можете договориться с водным такси и вас доставят на остров. До него всего полмили. Я позвоню своему приятелю, попрошу подобрать для вас подходящего человека.

Спеца представлялась мне самым неподходящим местом во всей Греции для поисков мастера-корабела. Я слыхал, что этот остров приобрел популярность на рубеже минувшего столетия, когда зажиточные афиняне начали строить там летние дома. Потом начался туристический бум. Спеца одной из первых стала принимать туристов. Судя по другим городам, которые мне довелось повидать, из этого следовало, что меня ждут наспех возведенные бетонные коробки отелей и апарт-отелей на побережье, старенькие гавани с паромами, ежедневно извергающими толпы туристов, и рыбаки, забросившие привычные занятия и инструменты своей профессии ради куда более прибыльного катания иностранцев на лодках.

Первый взгляд на Спецу подтвердил эти опасения. Сойдя на берег в Новой гавани, я увидел все признаки туристического места. Неизбежная линия кафе протянулась вдоль гавани; стоял январь, поэтому окна заведений были плотно закрыты ставнями от студеного ветра. В щелки между ставнями можно было разглядеть сотни металлических столов и стульев, поставленных друг на друга; их ножки топорщились, будто лапы мертвых насекомых. Повсюду уныло свисали летние рекламные плакаты, предлагавшие гамбургеры и мороженое, призывавшие арендовать комнаты, зазывавшие в коктейль-бары и на лодочные прогулки. Некоторые порвались, и ветер теребил обрывки. По счастью, Спецу не постигла чума бетонных отелей; центр города почти не пострадал от туристического бума, однако поутру его узкие, извилистые улочки выглядели безжизненными. Ни единого живого существа, не считая пары полуголодных котов, которые прятались под деревянными прилавками на крохотном рыбацком рынке. Судя по отощавшим животным, обилия рыбы этой зимой на Спеце не наблюдалось. Водитель водного такси привязал лодку к дереву на причале и удалился в свой дом на задворках гавани, где местное население, очевидно утомленное летним нашествием орд туристов (восемнадцать часов в день семь дней в неделю с апреля по октябрь), отсыпалось и приводило в порядок расшатанные нервы. Казалось, весь остров эвакуировали из-за объявления о цунами.

Свернув налево, я двинулся по прибрежной дороге, которая, как уверял Джон, должна привести меня к Старой гавани, где трудятся корабелы. Мне надлежало спросить человека по имени Вассилис Делимитрос, который, как сообщили Джону, считался лучшим корабелом Спецы. При приближении к Старой гавани я начал различать характерные звуки — визг электрических рубанков, глухие удары молотов, жужжание сверл и надрывный вой ленточных пил. После запустения и тишины, царивших в Новой гавани, деловая суета в гавани Старой воспринималась как нечто невообразимое. Корабелы, закутавшись в теплые одежды от пронизывающего ветра, трудились весьма энергично, вдоль причалов сновали маленькие моторные скутеры. Электрические кабели тянулись от домов через дорогу минимум к пятнадцати корпусам кораблей различной степени готовности. Эти корпуса были разбросаны по гавани, однако в их расположении был определенный порядок, как у автомобилей, припаркованных на улице; одни стояли прямо на дороге, другие — посреди садика, а третьи — на каменистой дорожке, что вела к воде. Один корпус высовывался даже из гаража на первом этаже чьего-то дома, а на балконе над ним плескалось по ветру белье; на другой стороне гаража висела вывеска, извещавшая, что здесь находится дискотека. Это был, словом, истинный центр традиционного кораблестроения Греции, и мне пришло в голову, что, как ни удивительно, ремесло корабелов, отмиравшее на материке, продолжает процветать по соседству с туристической зоной.

Пролагая путь между штабелями досок и электрическими кабелями, я удостоился любопытных взглядов: мол, кого это там принесло? Одно из преимуществ туристического места заключается в том, что многие местные жители говорят по-английски. Когда я спросил, где я могу найти Вассилиса Делимитроса, мне тут же объяснили, куда идти; при этом любопытные взгляды сделались еще более откровенными. У Вассилиса последняя мастерская в ряду — пройти мимо невозможно.

Позднее я выяснил причину этих взглядов, одновременно любопытных и жалостливых. Вассилис пользовался репутацией человека нелюдимого и сурового; его считали не греком, а татарином. Работал он один и не терпел посторонних. Мне рассказывали, что некоему туристу, наблюдавшему, как Вассилис трудится над лодкой, пришлось трижды просить его объяснить, что именно он делает. Первые два раза ответом на просьбу было раздраженное ворчание, а на третий раз Вассилис резко обернулся, хмуря брови, и швырнул свой инструмент под ноги опешившему туристу со словами: «Вот! Если так интересно, работай сам!» И ушел, оставив беднягу-туриста в полной растерянности. Прочие корабелы Старой гавани, должно быть, прикидывали, каким приемом почтит меня Вассилис в разгар зимы, когда он вправе ожидать отсутствия надоедливых чужаков.