Читать книгу "Папина жизнь - Дэйв Хилл"

У меня подскочил адреналин в крови, когда она вот так запросто назвала Криса по имени. До сего момента он был для меня никем. Просто парень, которого приветила моя бывшая подруга. А тут меня как током ударило: ведь для Глории, Джеда и Билли он был живым человеком, появившимся в их жизни. По крайней мере, оба старших понимали, что он планирует остаться надолго.

— Ой-ой-ой! — я сделал вид, будто только что услышал грохот из кухни. — Притащу-ка я оттуда Билли, а вы, взрослые, пока готовьтесь ко сну.

Они с явным облегчением утопали прочь, а я пошел на кухню. Меня все еще смущало это зияние на месте обеденного стола. Я взял Билли под мышку, наклонился, чтобы засунуть консервы на место, и ощутил, как в душу вонзается железное жало.

Шли недели. Каждым субботним или воскресным утром я провожал Глорию, Джеда и Билли к машине Криса, а вечером шпионил из-за занавесок, когда они возвращались. И снова зажигались праздничные огни на Саут-Норвуд-Хай-стрит. Наконец в конце ноября Дайлис прислала мне коротенькое письмо с предложением встретиться и поговорить о будущем детей. Похоже было, что новый дом в Далвич-Виллидж готов распахнуть перед ними двери. Дайлис считала, что нам нужно «кое-что обсудить».

Мы встретились в ее обеденный перерыв в неромантичном винном баре.

— Ты их не получишь, — сказал я.

Она прикрыла глаза, застенчиво опустила голову, и ее темные волосы, заметно отросшие, эбеновым занавесом качнулись вбок. Раньше я таких манер за ней не замечал.

— Они и мои дети тоже, — сообщила она.

Мы сделали ставки.

— Но ты ушла из дома, — заметил я.

— У тебя не хватит денег, чтобы его содержать.

— Это мы еще посмотрим.

— Посмотрим.

Впервые за все время, что прошло с ее ухода, я вознегодовал. О Крисе я все еще знал очень немного, да и то от детей. Он увлекается компьютерами, любит природу и то, что называет «поиском мудрости в лесах». Немного, но достаточно.

— Да ты меня бросила ради какого-то хама, ради ботаника в шортах!

— Ты сейчас сам хамишь.

— Точно, я это умею. Интересно, что бы решил судья.

— Ты же не пойдешь в суд. Тебе там ничего не добиться.

— Ты в этом так уверена?

Я блефовал. По правде говоря, я понятия не имел, на чьей стороне будет закон. А Дайлис, поскольку это Дайлис, — имела. И, насколько я понимаю, отсюда и получилось ее предложение, которое она тут же и озвучила:

— Может быть, попробуем их разделить? — сказала она, откидывая волосы и поблескивая глазами из-под ресниц. Еще одна любопытная новинка в арсенале ее чар.

— Что значит «их разделить»? — спросил я.

Дайлис провела исследование (собственно говоря, распад семьи относился к полю ее деятельности). Она сказала, что теперь все чаще договариваются именно так, и порой все бывают довольны. Существует масса возможностей разделить жизнь детей надвое. Можно переезжать от папы к маме и наоборот каждые два дня, или каждые три дня, или четыре. Можно одну неделю жить с понедельника по четверг у мамы, в другую — у папы, а по выходным чередовать дома; а можно, чтобы ты (то есть я) забирал детей через выходные и еще на один день.

— Так, конечно, получится не поровну, — добавила Дайлис, — но для тебя, может быть, легче, раз ты теперь… сам по себе.

За последние два месяца я без особых проблем приспособился к роли отца-одиночки и сделался мамой и папой в одном флаконе. По правде говоря, повседневная жизнь шла почти как прежде. Я знал, что дети скучают по матери. Но, хоть она и исчезла с домашнего ландшафта, жизнь не слишком изменилась.

Еще когда Дайлис жила с нами, по утрам именно я поднимал Глорию, Джеда и Билли, натягивал на них одежду и заговаривал зубы за завтраком. Дайлис же носилась по дому в поисках плаща, ключей и папок с записями о пациентах, а потом убегала, лавируя в толпе на Хай-стрит, чтобы успеть на ранний поезд на Норвуд-Джанкшн, на ходу разглаживая плотный, но мягкий костюм, и ее портфель болтался сбоку.

И именно я бежал рысью с Глорией и Джедом в школу, затем с Билли к его преданной няне Эстер, пока Дайлис нетерпеливо ждала поезда на платформе, то и дело поглядывая на часы, и делала карьеру. Когда она ее сделала, именно я стал забирать детей и приводить домой, я второпях кормил их, я справлялся с их плохим настроением по вечерам и утихомиривал всяческими кнутами и пряниками.

Теперь же Дайлис сидела передо мной в баре и строила из себя всезнающую мамочку. Я не хотел уступать ей ни на дюйм.

— Ты специалист по этим делам, что ты рекомендуешь?

— Пусть бы они жили неделю у меня, неделю у тебя, — подозрительно быстро выпалила Дайлис.

— Продолжай.

— Они могли бы переезжать каждую пятницу. После школы.

— Продолжай.

— И стали бы детьми с двумя домами вместо одного: у них был бы Мамин Дом и Папин Дом.

Все остальное, добавила Дайлис, осталось бы по-прежнему: Глория и Джед ходят в свою школу, а Билли — к бесконечно любящей Эстер, пока ему рано в детский садик.

Я это обдумал. Нехотя признал, что в этой идее были явные плюсы. Я устал, у меня ощущался финансовый кризис, мне нужны рабочие дни, которые не заканчиваются в четверть четвертого. Мне нужно больше времени уделять себе. Лайза и Камилла интересовались, удастся ли когда-нибудь секс-охотнику добыть хотя бы один трофей.

— Как ты собираешься уходить с работы, чтобы забирать Глорию и Джеда после школы? — спросил я. У нее был готов ответ:

— Я могу поменять свой график. Да и Крис иногда может их забирать.

— Целая неделя без ребят — как-то уж очень долго, — прикинул я. — Ты к этому привыкла, а я нет.

Эти слова ударили Дайлис сильнее, чем я ожидал. Ее чопорность разом исчезла.

— Разве ты не понимаешь, что я устраивала для них дом?

— Прости, пожалуйста. Прости. — Я испугался ее слез. — Я выйду в туалет, а ты вытри нос пока.

Я стоял над унитазом и мучился совестью. Я шел на встречу не для того, чтобы рычать на нее или, наоборот, канючить. Этими новыми глубинами слабости я был обязан новому облику Дайлис. Ее присутствие не будило плоть. Наоборот, Дайлис была какая-то чуточку нелепая. Я представлял в уме ее переход из похотливой развратницы, ненасытно любящей меня, в трезвую, холодную и расчетливую Боудикку[4], которой нужно выйти из схватки без потерь. А сейчас эта стрекоза порхала бабочкой, впрочем, весьма решительной. Дайлис была безусловно счастлива с новым мужчиной, я же оставался безусловно одинок. Я повернулся к рукомойнику. Автомат с презервативами возле раковины будто надо мной издевался. В сексуальном плане я был заброшен в дальний-дальний угол Поднебесной, одинокий кантон Дро-Чи, куда обычно попадают лет в четырнадцать.