Читать книгу "Печать султана - Дженни Уайт"

Камиль понимает, что Мишель не подчинился ему и, как бы читая его мысли, сделал то, о чем паша недавно подумал.

— Да, конечно, — неохотно соглашается он, чувствуя, что проиграл в какой-то непонятной игре.

— Я находился в соседнем помещении и делал записи. Здесь хороший резонанс. Голоса доносились до меня. Старуха оказалась очень проницательной особой, — говорит он с восхищением. — Теперь нам уже не понадобится осматривать тело.

— Да, она проявила себя с лучшей стороны. Нужно расспросить купцов на базаре и узнать, кто недавно покупал сушеные лекарственные растения.

— Знаешь, стамбульские евреи-сефарды говорят о каплях, которые использовали их испанские предки для того, чтобы глаза казались большими и темными. Они называют это вещество «белладонна», то есть «прекрасная женщина». Похоже, это то же самое, что и наше таинственное растение.

Мишель подходит к покойной с небольшой чашей в руках. Резким движением наклоняет тело на бок и нажимает на грудь. Тонкий ручеек жидкости вытекает изо рта девушки в сосуд.

Мишель изучает жидкость.

— Теперь я выясню, утонула ли она в пресной или соленой воде. — Он кидает взгляд на кожаную сумку с инструментами, все еще лежащую у изголовья трупа. — Надо проверить содержимое ее желудка.

— Полагаю, мы не можем позволить себе вскрыть тело до того, как свяжемся с иностранными посольствами. Если она подданная одной из зарубежных стран, дипломаты будут недовольны, когда мы отдадим им распоротый труп.

— Да, ты абсолютно прав, — с разочарованием отозвался Мишель.

— Подай мне скальпель.

Камиль разрывает цепочку ожерелья. Потом занимается замком. Открыв кулон, он передает его Мишелю.

— Внутри находится тугра.

Мишель вертит кулон в руках и рассматривает его со всех сторон.

— Есть еще какие-то знаки. Тебе известно, что они означают?

— Нет.

— Выходит, девушка как-то связана с дворцом?

— Возможно. Интересно. Восемь лет назад к северу отсюда, у Шамейри, была найдена мертвая англичанка. Гувернантка из дворца, Ханна Симмонс. Ее нашли плавающей в пруду. Ту женщину задушили. — Он вздохнул. — Не думаю, что между двумя покойницами есть какая-то связь.

Камиль не говорит о том, что имя жертвы застряло у него в памяти потому, что начальник полиции района Бейоглы был снят с должности министром жандармерии, человеком, сменившим его отца, так как не сумел найти убийцу англичанки. Камиль внимательно ознакомился с делом об убийстве сразу после того, как приступил к своей работе, однако решил не возобновлять его. С тех пор прошло немало лет, и было бы политически нецелесообразно возвращаться к нераскрытому преступлению, в котором к тому же замешаны члены влиятельного иностранного сообщества и люди из окружения султана. И вот вновь погибает иностранка, как назло, во время его дежурства. Камиль напрягается, чтобы скрыть тревогу и волнение.

— Тело нашли возле владений ученого ходжи за деревней Шамейри. Тогда о происшествии много говорили, — вспоминает Мишель.

— Правильно. Убитую обнаружили у дома Исмаила-ходжи. — Он уже забыл детали дела Ханны Симмонс, вытесненные из его памяти множеством новых происшествий.

Судья размышляет вслух о лежащей на возвышении девушке:

— Возможно, это просто совпадение. Она может оказаться черкешенкой или сербкой. У них часто бывают светлые волосы и голубые глаза. В любом случае Шамейри далеко от Средней деревни.

— По морю расстояние не так уж велико. Течение там очень сильное. Труп, брошенный в Шамейри, вскоре окажется возле Средней деревни. Если убийца один и тот же человек, значит, он живет в нашем районе или часто наведывается сюда. Этот человек, безусловно, хорошо знает Босфор и его побережье. Многие не решаются сунуть туда нос из-за диких собак.

— Не могу себе представить, что это как-то связано с Исмаилом-ходжой, — твердо заявляет Камиль, следя взглядом за конусообразными лучами света, падающими вниз от купола на тело, лежащее на массажном камне.

Он огорчен тем, как быстро Мишель установил связь между двумя убийствами. У ходжи, а это почетный титул мусульманина, безупречная репутация. И в его доме нет ни одного человека, которого можно подозревать в убийстве. Подробности дела Ханны Симмонс начали всплывать в памяти судьи. Сестра ходжи слыла отшельницей, племянница в то время была еще совсем ребенком. В доме содержалось всего несколько слуг.

— К тому же тело было найдено в лесу за домом, возле дороги. Так что убийцей мог быть кто угодно. Однако, — задумался на минуту паша, — нам не помешает побеседовать с ходжой или его племянницей.

Мишель молчит. Камиль поворачивается к нему и видит, что тот все еще держит в руках кулон и пристально смотрит на мертвое тело. Потом Мишель спрашивает нарочито спокойным голосом:

— Завернуть? — Он указывает на кулон.

— Вместе с браслетом и крестом. Я возьму их с собой. — Кивает в направлении покойной: — Мы даже не знаем, кто она такая. Скорее всего все же иностранка, так что придется начать с посольств.

Мишель передает ему небольшой сверток. Потом бросает свой плащ на массажный камень, садится на него и вынимает письменные принадлежности.

— Но сначала схожу домой и переоденусь, — добродушно добавляет Камиль.

Мишель, не поднимая глаз, начинает рисовать утопленницу.

Судья с восхищением наблюдает за тем, как на бумаге появляется красивый, выполненный углем рисунок. Ему приходит в голову мысль, что он практически ничего не знает об этом человеке, за исключением того, что тот не женат и живет с овдовевшей матерью в еврейском квартале Галата. Они вместе ходят в кофейни и клубы, сообща обсуждают все насущные проблемы, однако Мишель не допускает Камиля в свою личную жизнь.

Они учились в одной школе и знали друг друга в лицо, однако принадлежали к разным кругам. Мишель, чей отец торговал полудрагоценными камнями, получил стипендию и обучался в престижной имперской школе Галатасарай. Дети богатых мусульман, евреев, армян, греков, а также сыновья жителей отдаленных провинций империи вместе склоняли головы над учебниками истории, логики, физики, экономики, международного права. Они изучали также греческий, латинский и, конечно же, османские наречия, включающие в себя персидский, арабский и турецкий. Никакие классовые преграды не разделяли Камиля и Мишеля, просто у них были разные интересы.

Вскоре после того, как его назначили на должность, Камиль шел вверх по узкой улочке, направляясь к зданию суда, и вдруг какой-то человек вскочил из-за столика кофейни и приблизился к нему. Паша тотчас узнал яркие цвета одежды и спортивную поступь своего одноклассника. В тот вечер они долго сидели в кофейне. Пили кофе, курили кальян, также называемый наргиле, обменивались новостями и рассказывали о том, чем занимались после окончания школы. Мишель учился на врача в Имперском медицинском институте. А Камиля отобрали из числа самых способных юношей для обучения во Франции и Англии. Там их готовили к работе в новых, только что вводимых в стране светских судах, идущих на смену мусульманским, где вершили дела старейшины. Мишель предложил товарищу свои услуги и стал полицейским врачом. Мишель отлично знал свой район, что способствовало раскрытию нескольких запутанных преступлений. Он также познакомил судью с Большим базаром, целым городом крошечных лавок под одной крышей, окруженных множеством мастерских, которыми владели выходцы из разных уголков огромной империи. Отец Мишеля и его родственники в двух поколениях торговали здесь.