Читать книгу "Моя собака любит джаз - Марина Москвина"

— У нас с Манюней тапочки, — кричит Войцехов, — поплыли по квартире, как шаланды!

Художник Лейдерман — возвышенная натура, всегда витает в облаках — мечтательно сказал:

— Андрюха! Гони мне деньги за ремонт!

Сорокин тонкими руками схватил трубу, прижался к ней всем телом, прикрыв нас от ужаснейшей струи. Единственный, кто к нам не поднялся, — сосед снизу. Наверное, ему ВСЕ ВСЕ РАВНО, ЛИШЬ БЫ НЕ СМОЛКАЛ БАРАБАН!

Пришел водопроводчик — глаза цвета морской волны. Войцехов с Манюней, Сорокин и Лейдерман успокоились и разошлись по домам. Но водопроводчик не стал чинить — обиделся, что у меня, кроме потопа, пожар.

— Уж если ты водопроводчиком рожден, так будь водопроводчик!.. — Он хлопнул дверью и ушел.

Теперь я уже не только горел, но и тонул, и тут мне прибавилось хлопот, потому что явились грабители и убийцы.

Один грабитель и убийца сжимал в руке пальцевой эспандер, похожий на челюсть вымершего осла с желтыми зубами. И на руке у него было написано: КОЛЯ. Второй накачивал мышцы эспандером, похожим на кольцо, которое грызут беззубые младенцы. И на руке у него написано: ВАСЯ.

«Эх ты! — я подумал про папу. — Не торопишься, потом будешь локти кусать».

Я намекнул, чтобы ВАСЯ и КОЛЯ уходили, потому что неудобно было сказать об этом прямо. Но они не поняли намека. КОЛЯ вынул из кармана бутерброды, которые дала ем с собой бабушка, стал их есть и критиковать: мол, бабушка подхалтуривает: хлеб реже толсто, а сыр — тонко.

У меня в холодильнике лежал плавлены сырок «Дружба». И я предложил его КОЛЕ. Но он отверг «Дружбу».

— Когда я был мальчиком, — сказал КОЛЯ, — я часто просил мою бабушку купить мне мороженое. Она подходила к киоску и делала вид, что покупает! А САМА ВМЕСТО МОРОЖЕНОГО ПОДСОВЫВАЛА МНЕ ПЛАВЛЕНЫЙ СЫРОК!.. А я верил! — процедил он сквозь зубы. — Жевал и думал: «Ну и дрянь же это мороженое! Что его все так любят?!!»

— Страшная история! Страшная! — воскликнул ВАСЯ. — Вот почему из тебя, Коля, вырос бандит!

И он сам слопал «Дружбу», а серебряную бумажку закинул в ведро.

— Один удачный бросок — и хорошее настроение на целый день! — радостно сказал ВАСЯ.

Они мне понравились, ВАСЯ и КОЛЯ. Мне ВСЕ НРАВЯТСЯ, вот в чем моя беда. Эта дурацкая любовь ко всем когда-нибудь уморит меня, я знаю! Как бы мне хотелось быть настоящим мальчишкой! Иметь рогатку, гонять голубей, стрелять в стекла, как семья Волобуевых. Присоединиться к ним, ходить в пиджаках с подрезанными рукавами, просить: «Парень, мне надо домой, дай на метро!» А потом зайти за угол и смеяться над этим человеком! Ходить в овраг, жечь костры, сидеть на каких-то лавках, а потом орать под окнами!..

Я предложил грабителям чаю. ВАСЯ согласился, а КОЛЯ ни в какую. Он сказал, что от чая не отказывается, но СНАЧАЛА — ДЕЛО, и стал выносить вещи из квартиры. Он выносил, и выносил и все твердил:

— Я лишнего не возьму, а только то, что надо до зарезу.

Они по-дружески отнеслись ко мне, я знаю, но хищные чувства взяли верх, и они забрали все, даже мой кубок с надписью «виват», крышку чернильницы в виде головы негра и альбом с фотографиями папиной молодости. Они ограбили меня и убили. И уехали, чай не стали пить.

— А чай? — все-таки спросил ВАСЯ.

— Чай мы попьем дома, — строго ответил КОЛЯ.

И тут мой папа пришел — такой веселый!

— Андрюха, — говорит, — ничего, я чуть-чуть припозднился?

Я ответил:

— Нормально.

И на душе у меня запели воробьи.

— Ты молодец! — говорит папа. — Не насвинячил нигде ничего. Все на своих местах.

Сам в полном порядке. Я вижу: за тебя уже можно не волноваться.

— Конечно, — сказал я. — Чего зря волноваться?

Мы подхваливали меня, оба мной гордились. И вдруг за окном загудела сирена. Во двор, обгоняя друг друга, мигая мигалками, въехали пожарные, милиция и «скорая помощь». Они как сумасшедшие выскочили из машин и бросились в наш подъезд.

— Боже мой! — сказал папа. — К кому это?

И пошел открывать, потому что нам в дверь позвонили.

Блохнесское чудовище

Не просто вырастить охотничью собаку. Вот наша такса Кит. Сейчас он уже в летах. А лучшие годы жизни он посвятил уничтожению всего вокруг себя, и все это он ел!

Мы страшно боялись, что он заболеет и умрет. Но Кит жил припеваючи. Только однажды он впал в меланхолию, когда проглотил мою резиновую галошу. Месяц ходил печальный, а потом опять взялся за свое.

Если положить в кровать рыжего пса, который сторожит тети Нюрин огород, он быстро вскочит и удерет. А Кит ляжет, устроится поуютней и будет пыхтеть, чтобы пожарче сделать своему товарищу по кровати — мне.

Я даже представить не могу, что у нас когда-то не было Кита. Я помню, как у него нос вытягивался, уши, туловище, он рос хоть и незаметно, а прямо на глазах, как идут минутные стрелки.

Когда мы первый раз привели его на выставку, он оказался лучшей собакой в Москве. Все были начесанные, причесанные, а Кйт вышел с папой на ринг, и судья сказал:

— Кобель Антонов! Первое место по красоте.

Когда он подошел к двухметровому барьеру, мы ужаснулись: он никогда не прыгал такую высоту. Забор сплошной. Никто никого не видит. Папа встал за барьером и крикнул:

— КИТ!

Кит взвыл — это было тоскливое коровье мычание — и перепрыгнул.

А как он охотился! Механический заяц в штаны наложил, когда Кит появился на горизонте.

Из уважения к Киту папа приобрел ружье и подал заявку на охоту на ворон, как на вредных животных. Но Кит так весело на них кидался, что все вороны просто улетели из нашего двора.

С тех пор у Кита во дворе хорошая репутация.

Когда к нам пришла отравительница крыс и мышей, тихая женщина в серой шапочке, увидела Кита — испугалась, то наша дворничиха сказала ей:

— Не бойтесь! Это самая лучшая собака Насвете.

Тихая женщина в серой шапочке пришла травить крыс и мышей, но у нас их не оказалось. И все-таки папа взял телефон этой тихой женщины, папа взял ее визитную карточку: «Плахова — крысы-мыши». И мы забыли про эту карточку, совсем забыли.

Летом я и Кит гуляли в полях. Он давал круги, зависая над маленькими зелеными елками. Он так хорошо себя чувствует в полете! И я себя — тоже. А когда шел дождь, мы бежали домой под дождем. Впереди, задрав хвост, шпарил Кит. И я думал: «Вот как надо счастливо жить!»