Читать книгу "Слишком большой соблазн - Людмила Феррис"

Градоначальник действительно свято уверовал в то, что прокуратура мешается у него под ногами. Когда-то начальник отдела кадров строительной компании Вадим Вороткин был далек от политики, но судьба позабавилась над ним, начальство решило, что он должен представлять предприятие в администрации. Выполнение поручения затянулось, Вадим дослужился до мэра и быстро понял, какую материальную выгоду, по сравнению с хилыми возможностями отдела кадров, можно извлечь из власти. Это дураки типа Кочетова бьются за непонятную справедливость, которой по определению быть не может. Но шум в прессе ему не нужен совсем.

— Про пресс-конференцию рассказывать нельзя!

— Вы серьезно так думаете?

Мэру казалось, что журналист смеется над ним. Вороткин уже жалел, что затеял переговоры, с такими нельзя договориться, их надо уничтожать.

— Егор Петрович, сейчас не то время, чтобы раскачивать лодку.

— Времена всегда не те. Знаете, Вадим Сергеевич, вы разбирайтесь с прокурором сами. Какие у вас отношения, меня это не касается. У меня есть официальное заявление официального лица, оснований не давать его у меня нет.

— Вы уверены в своем решении?

— Я человек законопослушный, а по закону, если информацию распространяет официальное лицо, заметьте, я каждый раз акцентирую, что прокурор официальное лицо, он и несет всю ответственность. Так что, Вадим Сергеевич, если вы будете судиться, то не с газетой, а с прокурором. Я могу быть свободен?

— Вы очень пожалеете, если публикация выйдет.

— Конечно, конечно.

Егор Петрович вышел из кабинета Вороткина в прекраснейшем настроении. Конфликт с мэром — это то, что газете сегодня нужно. Подумать только, утром он не предполагал, что день сложится так удачно.

Глава 4

Егор Заурский решил, что для этого выпуска тираж нужно поднять до максимума: слухи о пресс-конференции прокурора уже гуляли по городу, и число потенциальных читателей, несомненно, увеличится. На первой полосе газеты, — а не секрет, что газета начинается и продается именно с первой полосы, — верстак придумал суперколлаж: человек, похожий на Вороткина, под столом устанавливает микрофон, а на столе крупными буквами написано: «Прокуратура». Главреду первая полоса понравилась, она «цепляла», привлекала внимание, возникало желание узнать, что дальше. В Юльке он тоже не ошибся, статья получилась яркая, убедительная, эмоциональная и немного смахивающая на газетную «утку». В этом и состоял особый драйв, все написанное было правдой. Выходу макета газеты предшествовала бессонная ночь главреда, который то и дело задавал вопрос: «А тебе это надо?» И получал свой же ответ: «Да! Иначе гнать тебя, Егорка, из журналистики поганой метлой. Вороткины приходят и уходят, а ты работаешь в газете и работаешь, вон сколько мэров пережил. А что до угроз, так это не первый и не последний раз и к ним не привыкнешь. Это как дождь, вот он моросит, значит, и реакция должна быть соответствующая — раскрой над собой зонтик — и тебя не замочит».

Он выпил коньячка, и тяжесть на душе уменьшилась до копеечной монетки. Жена что-то бормотала во сне, и Егор заботливо укрыл ее одеялом.

— Не спишь. Опять про свою работу переживаешь? Ложился бы уже. Не вздумай коньяк пить!

За много лет совместной жизни они научились понимать друг друга без слов, и когда вдруг ночью ему хотелось сесть за компьютер, потому что текст складывался в голове и требовался немедленный выход, она тоже просыпалась, чувствовала, что его в постели нет.

Собственно, сегодня у него никаких других вариантов решения не было, материал он даст, несмотря на возможные противодействия власти. Ну, скупят чиновнички весь тираж, но тема-то долгоиграющая, ее тянуть можно долго. Мэр сначала расскажет, что прокурор врет, потом прокурор выступит и будет обличать мэра. А газета — она трибуна для этих выступлений. Общественность повозмущается, одни депутаты будут мэра защищать, другие — прокурора. Кстати, по своим каналам Заурскому удалось выяснить, что «жучки» очень дорогие, сделаны по последним технологиям, являются дефицитом на черном рынке и были установлены профессионально. Вороткина, скорее всего, интересовали диалоги в служебном кабинете, но вряд ли Иван Николаевич многословил по телефону, а на своем рабочем месте обсуждал что-то сверхважное. Заурский вдруг вспомнил классику жанра, так сказать хрестоматийный пример, о котором рассказывали на лекции: в 1945 году послу США в СССР Авереллу Гарриману пионеры подарили американский герб. Растроганный посол повесил подарок советских детишек у себя в кабинете. Почти через десять лет американцы узнали, что в гербе было установлено подслушивающее устройство.

Интересно, кто-то чинил прокурорский телефон? Когда рассказывают о прослушке телефонных линий в Совете Европы, то вроде и удивления нет. Капиталисты понимают, каким товаром является информация, а у нас в стране только что и командуют — «пущать или не пущать». Заурский вспомнил перекошенное недовольное лицо мэра и решил, что хлеб он свой ест не зря.

Егор Петрович стал журналистом случайно. Еще в школе с приятелем шутки ради он выпускал классную газету. Газета выходила каждый день, благо на задней парте, где они сидели с другом Венькой, ребята могли спокойно заниматься своими делами. Они старательно записывали новости с уроков, подсчитывали средний балл оценок за день, и у них выходило, что если взять три пятерки отличницы Леночки и двойки отпетого хулигана Генки, то средняя оценка по классу всегда хорошая. Венька хотел стать журналистом, более того, его сестра Рая вышла замуж за известного сибирского журналиста Юрия Новикова, и пример был у него перед глазами. Новиков вел радиоальманах «Молодость Сибири», его голос знал весь край, его узнавали в магазинах и на улице. Люди предлагали темы для передач, брали автограф, фотографировались и приглашали в гости.

— Я тоже буду известным, — заявлял Веня.

— Ты, может, чего не догоняешь? Это ведь надо людям помогать. К тому же ты в трех словах шесть ошибок делаешь, меня рядом не будет, кто ошибки исправлять станет? — возражал Егор.

Журналист Юра Новиков Егору тоже нравился, он совсем не задавался перед мальчишками, пел песни под гитару, рассказывал о походах в тайгу, о том, как готовит программу про ветеранов Великой Отечественной, и выходило у него все так складно и интересно, что было понятно, занимается человек любимым делом.

— Такая идея с ветеранами возникла, чтобы каждый из них рассказал, где встречал победу, и программа получила название «Моя Победа». Старики плакали и вспоминали этот день. — Юра помолчал. — Я тоже плакал вместе с ними.

В десятом классе Веня стал печататься в местной газете, но заметки были маленькие и какие-то неинтересные.

— Мне надо при поступлении на журфак приложить публикации, это засчитывается как творческий конкурс. — Он потупил глаза. — Новиков договорился, что напечатают.

— А ты интересно писать не пробовал? Смотри, ты пишешь про школьную спартакиаду сплошные штампы.

— Попробуй сам без штампов!