Читать книгу "Вязание по пятницам - Кейт Джейкобc"

«Из тебя получился бы отличный отец», — говорили ему племянники. Знакомые, соседи и коллеги по работе предлагали Марти в подруги своих дочерей, племянниц, кузин — все сплошь порядочных и хорошо воспитанных девушек, — позднее сватали золовок и своячениц, но все без толку. Марти слишком серьезно относился к проблеме выбора спутницы жизни и не мог, поддавшись минутному влечению, заключить с женщиной брачный союз в надежде прожить с ней счастливо до конца дней. Он боялся разочароваться. Был и более сложный мотив его своеобразной несговорчивости, в котором он признавался своему брату Сэму: Марти надеялся найти самую лучшую на свете женщину. И вот чудо свершилось — десять лет назад в один прекрасный день в его ресторан зашла незнакомка, элегантно одетая, с сияющими молодыми глазами. У нее были удивительно мягкие нежные руки, к которым так хотелось прикоснуться, а ее духи источали тонкий лимонный аромат.

Мистер Марти Поппер, ветеран войны, счастливый дядя и джентльмен в возрасте, влюбился с первого взгляда. Но его неумение заговорить о своих чувствах с объектом обожания стало настоящей проблемой. За все годы их «знакомства» он так и не осмелился признаться ей в своем чувстве.

Анита легко проскользнула между столиками, стоявшими вдоль стены, где несколько школьников, свалив на пол учебники и тетради с домашними заданиями и рассевшись в пластиковых креслах, рассказывали анекдоты, громко смеялись и обсуждали музыкальные новости и клипы, виденные по телевизору. Марти прислушался к их болтовне — сейчас они спорили о том, кто кому нравится, исподволь поглядывая на пожилую пару, сидевшую в отдалении за столиком у окна.

— Кофе со сливками, пожалуйста. — Марти произнес привычную фразу немного громче обычного и поставил на стол синюю чашку, выглядевшую маленькой в его больших сильных руках. Анита положила заранее приготовленный доллар и улыбнулась. Она сделала маленький глоток, и на кромке чашки остался след розовой помады.

— Спасибо, сэр. — Она действительно была ему признательна за то, что он не забывал о ее предпочтениях. С того самого дня, когда она впервые зашла сюда, в его ресторан, она всегда заказывала кофе со сливками.

Боже! Всего лишь «пожалуйста» и «спасибо»! А ведь она казалась ему самой прекрасной женщиной из всех, какие только существуют на свете.

— Я помню, мисс. — Марти улыбнулся, наблюдая за тем, как ее пальцы прикасаются к чашке и как она прикрывает красиво очерченный рот. Когда-то он пытался предложить ей попробовать его пирожные, бисквиты, взбитые сливки, но она всегда отказывалась.

— Только кофе. Спасибо большое, но мне только кофе.

И как всегда, он обратился к их излюбленной теме:

— Знаете, Дакота была тут, но уже ушла четверть часа назад. Она сказала, будто ей нужно кое-что купить для магазина.

— Она, наверное, спрашивала, не согласитесь ли вы продавать ее маффины? Дакота даже написала письмо в рекламный отдел кондитерской сети, что неплохо бы организовать шоу, в котором дети могли бы делиться своими рецептами и учить других готовить. — Анита гордилась предприимчивостью Дакоты и в то же время не могла без смеха вспоминать о том, как недавно девочка попросила мать арендовать в Сентрал-парке место для ее лотка, чтобы продавать выпечку.

— Ну а кто будет провожать тебя туда и присматривать за тобой? — спросила ее тогда Джорджия, стараясь привлечь внимание дочери к проблеме, которая стала бы непреодолимым препятствием к развитию ее бизнеса. Анита знала, что Джорджия говорит это не для того; чтобы отбить у дочери всякую охоту заниматься своим делом — уж кто-кто, а ее мать готова была на все ради Дакоты, — она надеялась помочь ей со временем завоевать самое лучшее место под солнцем. Джорджия даже имя для ребенка выбрала не просто так, а в честь одного из самых преуспевающих штатов. Анита не осуждала ее, помня, что точно так же относилась к своим детям когда-то, обещая им содействие во всех их начинаниях и помощь по мере сил. Но она предвидела и то, с какими сложностями придется столкнуться Джорджии, когда ее дочь достигнет возраста тинейджера. Периодически, оставаясь с ними перед закрытием магазина, Анита становилась свидетельницей зарождавшихся разногласий и споров между матерью и дочерью. И чутье подсказывало ей, что в этих случаях она должна стать на сторону девочки и защищать ее самостоятельность, хотя и понимала, как эти стычки заставляют страдать Джорджию. Отношения постепенно становились весьма напряженными. И началось все это в прошлое лето, когда Дакота вдруг стала удаляться в свою комнату и закрывать за собой дверь, постоянно повторяя, будто она тоже нуждается в своей «личной неприкосновенной территории». Подспудно Анита чувствовала: это вызывающее поведение — только стремление противопоставить себя миру взрослых, пока еще вполне детское, но с годами оно грозит вызвать более серьезные проблемы. Джорджия и сама порой закрывалась в своей комнате, и у нее не было никаких оснований порицать дочь за такие требования. Но с другой стороны, она боялась, как бы эта скрытность не отдалила девочку от нее, а в дальнейшем и вовсе не стала подпитывать ее склонность к сопротивлению любым советам и пожеланиям, исходившим от матери.

— Может быть, посмотрим фильм вместе? — предлагала ей Джорджия, надеясь, что дочь откроет дверь и впустит ее.

Но Дакота отвечала: сейчас она не хочет ничего смотреть, поскольку занята.

Слышать такое из-за закрытой двери явилось для Джорджии жестоким испытанием.

Но бывали и другие вечера, когда Дакота с удовольствием проводила время рядом с матерью и проявляла к ней необычайную нежность и внимание, чем тоже смущала и пугала Джорджию, усматривавшую в таких колебаниях настроения не слишком утешительные перспективы для их отношений.

Что ж, такова вечная драма родительской любви, которая повторяется из века в век, из поколения в поколение и исчерпывается словами: «Дети рано или поздно уходят и начинают жить своей жизнью».

Как-то раз, когда Джорджия пришла укладывать ее спать, Дакота сказала:

— Ты не знаешь, что такое стресс, и ничего не можешь понять. Моя жизнь — это сплошной стресс, мама, и вообще мне очень тяжело, ведь я учусь уже в седьмом классе.

Но Джорджию угнетали не только сложности в общении с дочерью, были вещи и посерьезнее — ее неустойчивый бизнес: в одни месяцы он приносил хорошую прибыль, в другие — в два-три раза меньшую. Конечно, она жила не только тем, что зарабатывала сама. Джеймс присылал ей деньги на учебу и содержание дочери, а после того как Дакота перешла в седьмой класс, он даже решил сделать нечто большее и открыл в банке счет на имя дочери. Но для Джорджии это означало только одно: через некоторое время этот человек начнет претендовать на свою долю внимания и любви со стороны Дакоты. Само возвращение в Нью-Йорк ее бывшего любовника не сулило никакой радости.

Она уже ясно видела: он нацелен завоевать свое место в сердце Дакоты. И Джорджия не была уверена, что его попытки окажутся бесплодными. Всю свою жизнь она стремилась заменить Дакоте отца, и больше всего ей хотелось, чтобы ее дочь никогда не пожелала называться «мисс Джеймс».